Что-то подсказывало реальной Калли: даже если бы она вела такую жизнь, она непременно восстала бы против правил, запрещавших дамам вступать в связь с внешним миром за пределами дворца. С другой стороны, кто сказал, что фантазии должны совпадать с действительностью? Она вздохнула. Как же жарко! От испарины все тело стало неприятно липким. Далеко ли она, более взрослая и мудрая, ушла от жадной до впечатлений семнадцатилетней Калли Соммерс? Она покачала головой, жалея, что нельзя повернуть время вспять и предупредить безрассудную идиотку не мечтать так пылко и страстно – может быть, тогда ее теперешняя жизнь сложилась бы по-другому.

С трудом отогнав от себя мысли о прошлом, которое все равно невозможно изменить ни за какие блага мира, она с трудом удержалась, чтобы не повесить шляпку на ближайший куст. Шляпка, конечно, немного защищает от солнца – но как же в ней жарко и душно! Кроме того, в ней она выглядит настоящей старой девой. Она развязала старые ленты; легкий ветерок приятно обдувал шею. Она очнулась, когда под ногами заскрипел песок – а она-то грезила, как, совершенно обнаженная, входит в широкий пруд, где на поверхности воды плавают розовые лепестки! Воображаемая Калли наслаждалась окружавшими ее прохладой и роскошью, а больше всего тем, что владыка всей этой роскоши любил и ценил ее превыше всех богатств мира…

Нет, пожалуй, это самая опасная фантазия из всех. Она тряхнула головой, отгоняя ее, и почувствовала, как кровь стучит в ушах. Калли невольно вспомнила строгие предупреждения тети Серафины о том, как опасно бродить по проселочным дорогам в одиночку, особенно женщине. Пожалуй, тетка права – не хватало еще упасть в обморок на такой удушающей жаре. Калли попробовала развлечь себя мыслью о том, что некрасивая мисс Соммерс пробудит неуправляемую страсть в любом мужчине, который увидит ее распростертой в пыли. Нет, ей необходимо сохранить ясную голову, если она хочет дойти до почты и вернуться домой, прежде чем ее хватятся. Так что больше никаких фантазий, пока она не очутится в своей спальне, где можно в тишине поработать над следующей книгой. Сегодня даже тетка сомлела от жары, и Калли – редкий случай! – получила возможность поступать, как ей захочется. Совсем скоро она узнает, опубликуют ли роман, над которым она так долго трудилась втайне от всех. Да, жара и зной вполне могут окупиться, если мистер Ределл согласится опубликовать ее рукопись.

Несмотря на жару, она взволнованно подпрыгнула на месте, вспомнив, как он похвалил ее произведение, назвал его многообещающим. Он, конечно, предложил кое-что исправить и улучшить, но ведь и не отказал наотрез! Может быть, она сможет зарабатывать столько, что через какое-то время снимет небольшой домик, где будет жить одна, найдет себе друзей, станет работать в саду и готовить все, что ей захочется. Мечта настолько заняла ее, что она не услышала цокота копыт взмыленного коня, пока конь не поравнялся с ней и резко не остановился.

Седок выругал коня безмозглым ослом и послал его к дьяволу, а у Калли неожиданно закружилась голова. Потрясенная до кончиков пальцев звуками этого мужского голоса, она застыла на месте, точно громом пораженная. Она ни за что не обернется! Всадник, который сдерживал норовистого коня, наверняка успел заметить ее старомодную шляпку и выцветшее платье. Потом он извинился за то, что богохульствовал при даме, чего потрясенная Калли даже не слышала. Нет-нет, не может быть! Гидеон сейчас очень далеко, скорее всего, в Лондоне, а ее нагнал какой-то незнакомец. Обернувшись, чтобы удостовериться, что ей пригрезился кошмар, Калли поняла, что ошибалась.

– Ах ты, дьявол, – без выражения произнесла она.

Ей показалось, будто кровь отхлынула от головы в усталые, запыленные ноги… Черные пятна заплясали перед глазами… Сердце на жаре колотилось так громко, что стук отдавался в голове. Несмотря на зной и духоту, по спине побежали мурашки.

– К-какая я сентиментальная, – с трудом проговорила она слабеющим голосом. Даже зажмурившись, она по-прежнему видела его перед собой, как будто его образ отпечатался у нее на века. Да, перед ней в самом деле Гидеон!

После долгих лет, после стольких бессонных ночей, когда она попеременно тосковала о нем и жалела о том, что они вообще встретились, он вернулся, и ее тело снова мучительно жаждет его. Калли позволила мраку поглотить себя, и он наконец исчез.

Гидеон с трудом удерживал на месте измученного коня. Женщина, которую леди Виржиния велела ему разыскать, с которой она велела ему договориться, едва завидев его, увяла, как сломанный цветок. Гидеон старался усмирить бешено бьющееся сердце. Можно подумать, что конь ударял в него копытами – правда, его копыта находились в опасной близости от упрямой головы Калли.

– Подумать только, а я боялся, что не найду тебя здесь, – негромко заметил он, когда ему наконец удалось успокоить коня.

Сердце у него заныло. Никто не мог обвинить в истеричности ту Каллиопу Соммерс, которую он знал! Может быть, сэр Гидеон Лорейн еще хуже, чем казалось ему самому, раз жена упала в обморок, увидев его впервые за девять лет. Осталась ли хоть какая-то надежда для его черной души?

– И вам доброго дня, леди Лорейн, – пробормотал он, гадая, что подумали бы знатные клиенты о «мистере Фредерике Питерсе», узнав его настоящее имя.

Последняя мысль слегка рассмешила Гидеона: его нынешнее имя едва ли можно назвать истинным, и все же именно так он предпочитал себя называть, когда сбрасывал все маски. Сейчас уже поздно везти ее куда бы то ни было, чтобы спасти от самого страшного кошмара… Он стал наблюдать за женой. Она дышала ровно, и его дыхание более или менее успокоилось. Сердце снова сжалось, когда он с горечью вспомнил, как она однажды повелела ему больше не показываться ей на глаза до конца жизни. Можно подумать, он услышал от нее приказ убираться совсем недавно. С тех пор она упорно не отвечает на его письма – значит, по-прежнему считает, что это он виноват во всех их невзгодах. И все же будь он проклят, если сейчас ускачет прочь и бросит жену на дороге, где на нее наткнется любой злодей или дурак… Нет, он не может ее оставить!

Гидеон спешился и, по-прежнему унимая ноющее сердце, присел рядом с женой на корточки. Изнутри поднимался страх за нее, который свидетельствовал о том, что Калли по-прежнему ему небезразлична. Он нахмурился, заметив круги у нее под глазами, затем его взгляд задержался на ее длинных изогнутых ресницах. Он вспоминал, как эти ресницы по утрам щекотали ему лицо. Нет, не стоит предаваться таким мыслям, если он хочет сохранить здравый рассудок. И потом, она уже не прежняя тощая девчонка. Лицо немного округлилось, и вместе с тем черты стали определеннее: его похожая на жеребенка Калли выросла, а его рядом не было, и он не видел, как это случилось.

Конечно, и та, прежняя Калли была живой и хорошенькой; густые и блестящие черные локоны всегда выбивались из любой прически, как она ни пыталась их укротить. Ее темно-карие глаза были полны жизни и часто лучились озорством – или страстью, когда она бесстрашно бросала ему вызов. Как будто его тогда нужно было к чему-то призывать! Конечно, любой юноша должен был считать себя польщенным. Он был совсем юным и любил ее по-настоящему. Даже сейчас ни одна женщина не в состоянии сравниться с Калли. Он знаком со многими признанными красавицами, а одну или двух считал настоящими друзьями, но они не шли ни в какое сравнение с Калли, в которую он когда-то влюбился. Подруга его детства и отрочества была непоседой и любила приключения. Кроме того, она была такой хорошенькой, что сейчас у него разрывалось сердце при виде того, как мало осталось от прежней Калли в той женщине, которая неподвижно лежала на дороге.

Он внимательно смотрел на нее, ожидая, когда она очнется. А может быть, просто убеждал себя в том, что лучше подождать, чтобы получить возможность подольше полюбоваться ею? Ее женственная фигура оттенялась тонкой талией – бывало, ее талия умещалась в кольце ладоней, когда он помогал ей спешиться во время тайных прогулок, куда она приезжала верхом на спокойном гнедом коне ее деда. Фигура почти не изменилась… впрочем, он сумел кое-что заметить только потому, что при падении задралось ее платье с высокой талией. Какая глупость – или, наоборот, мудрый ход – носить платья, совершенно скрывающие фигуру! Тем меньше шансов, что на нее будут жадно смотреть мужчины-хищники… такие, как он, например! А ведь он посылает ей немало! Он настоял, что будет высылать ей пособие, еще в те дни, когда работал клерком, а затем начинающим адвокатом без постоянной практики. В последние годы размер содержания значительно увеличился… Интересно, на что она тратит деньги? Во всяком случае, не на одежду – судя по тому, что она носит. Платье, очевидно, стиралось столько раз, что белая хлопчатобумажная подкладка пожелтела, а простой узор из золотых розочек полинял. И фасон так давно вышел из моды, что носить его просто неприлично. Возможно, его так потряс ее неожиданный обморок, что он невольно обращает внимание на мелочи. И все же, как только она придет в себя, он непременно ее расспросит. Правда, солнце палит немилосердно; возможно, она просто не захотела пачкать хорошее платье, бродя по тропинкам в этом захолустье.