— Мы едем развлекаться!
========== 3 ==========
Музыка грохотала, бит отскакивал от стен и долбил будто тяжёлым молотком по вискам, алкоголь разлетался по телу так непривычно быстро, что после третьей стопки виски Ханыль с трудом понимала, что с ней происходило. Её тело двигалось в такт ритму, глаза не фокусировались; она видела только размытые силуэты людей, толпившихся вокруг, мелькающие неоновые огни и ощущение полёта — абсолютной эйфории.
Перед глазами переливаются яркие цвета, вплетаются в волосы и теряются в голове. Это всё не было похоже ни на сон, ни на реальность, но Им на подсознательном уровне знала, что завтра ей будет хуже обычного. Её мысли улетучиваются, и она просто подаётся вперёд к центру комнаты, где гуще толпа. Где она потеряется не только в своих же пьяных бреднях, но и в людях — там, уйдёт туда с головой, куда так стремится опьяненное сердце.
Сонхва держится рядом с Сехуном и прячет лицо, утыкаясь парню в шею. Но потом смело хватает его за руку и встаёт немного спереди, потому что вокруг полно девушек, что заглядываются на парня. Ещё немного и Чхве будет готова рвать и метать, потому что она давно перестала любить такие похождения. Хотя и познакомилась она на подобной вечеринке с Сехуном — Ханыль этому поспособствовала.
Тогда О учился вместе с ними, у них было несколько общих уроков на последнем курсе, а Минхён, уже работающий в одной маленькой фирме, часто встречал девушку и её подруг, предлагая в пятницу вечером развеяться и отдохнуть. И однажды он привёл с собой Сехуна, представив его как сына одного бизнесмена, который хорошо дружил с семьей Хвана.
Пак пропала ещё в самом начале, но потом подруги нашли её под кухонным столом в обнимку с бутылкой виски. Сонхва дала честное слово уследить за ней, но она никак не ожидала, что после этих слов Им схватит подмышку точно такую же, снимет пальто и бросит его куда-нибудь. Около часа Чхве наблюдала и за Джинхо, и за Ханыль, но уследить сразу за тремя людьми, включая О, абсолютно невозможно, поэтому, повесив ответственность за Пак на своего парня, она побежала искать Им.
Ханыль подруга нашла в эпицентре происходящего — она затерялась среди толпы и отплясывала, что есть духу. Им, по-видимому, совсем не различала людей, поэтому свободно позволяла прикасаться к себе и подходить слишком близко. Когда к Им подошёл ещё один парень, Сонхва сорвалась с места и крепко схватила подругу за запястья. Сначала Ханыль сопротивлялась, сопровождая это повторяющимся «Не лезь в мою жизнь!», но потом послушно следовала за Чхве, потому что подруга была определенно сильнее её.
С горем пополам отыскав уборную, Чхве выгнала целующихся людей оттуда и запихала внутрь сначала Им, а потом и за шкирку притащила Пак, наклоняя их обеих над унитазом. Ханыль на несколько секунд приходила в себя и ей становилось мерзко. Её желудок выворачивался наизнанку, голова не соображала и кружилась адски, но она чувствовала безмерную благодарность Сонхве хотя бы за то, что она нянчится сейчас с ними обеими. Чхве вливала в подруг воду и завязала их волосы на затылке своими резинками.
— Не могу поверить, что вы обе испортили весь наш отдых на этой вечеринке! Ладно, с Джинхо возиться уже привычно, но ты! Как ты могла нажраться до такой степени, что даже идти не можешь? — Сонхва разозлилась настолько, что у неё от этого желудок сводило.
Сехун старался делать вид, что ему комфортно находиться здесь, в женском туалете, но всё совсем не так. Он хочет сбежать отсюда побыстрее в квартиру, разместиться на мягком удобном диване и смотреть старые американские фильмы. Но это будет не О, если не убедится, что все, за кого он взял ответственность, не доберутся домой целыми.
Выблевав всё, что только можно было, Ханыль поднялась на ноги и тут же склонила голову над раковиной. Сехун стоял в дверном проёме и никого не впускал, а Сонхва всё ещё возилась с неадекватной Джинхо. Девушку немного пробивает мелкая дрожь, и она думает, что вода приведет её в чувства.
И вправду, угораздило же Им напиться до такой степени, что подруга тащила её как мешок картошки до туалета. Она не спеша умылась холодной водой и подняла голову, вглядываясь в размытое отражение. Тональный крем совсем не остался на лице, помада стёрлась, а стрелок будто и вовсе не было. Доказательством присутствия раньше на лице макияжа служили только тёмные круги под глазами от туши.
Сехун неуверенно протягивает девушке подводку и улыбается, и Ханыль отвечает ему такой же лёгкой улыбкой.
Алкоголь всё ещё в крови и это заметно по тому, как небрежно Им нарисовала стрелки, поэтому ей на помощь снова приходит Сехун. Оправдывается он тем, что уже много раз помогал Чхве с макияжем и что у него рука набита на такие простые вещи. Когда О заканчивает со стрелками, он приподнимает уголки губ и поворачивает голову Им к зеркалу. Взглянув на себя, Ханыль чувствует облегчение и то, как бурлит под кожей её кровь.
Внезапно у неё перед глазами закружилось всё, и она вспомнила себя в семнадцать, когда впервые побывала в месте, как это — от которого алкоголем несёт за милю, прокуренное до последнего гвоздика, развратное и грязное, полное людей, в чьих мыслях ни одной приличной. Где почти каждый уголок дома напоминает о прошлом.
Когда картинка перед глазами стала чётче, она увидела рядом у раковины безжизненное лицо Джинхо. Она была болезненно белой, словно мрамор. Через несколько минут её щёки стали покрываться естественным румянцем. И у Им отлегло от сердца. Сехун стал помогать Сонхве удержать Пак на ногах, и, воспользовавшись моментом, Ханыль ускользнула из туалета.
Ей в нос ударил резкий запах табака, и девушку стало немного подташнивать, но потом всё пришло в норму и она, опираясь одной рукой о стену, подошла к окну на кухне. На улице темно, словно их мир накрыли грязным использованным пакетиком из-под сока, где та дырка для трубочки сейчас так схожа с луной.
Сама луна вскоре скрылась за облаками, которые медленно заволакивали столицу, превращая и без того чёрное небо в жалкие крупные обрывки. Ханыль тяжело вздыхает, понимая, что сейчас ей бы лучше было лежать в кровати и пережидать очередную душевную бурю в своей комнате, но нет — теперь её жизнь снова поддаётся сильнейшему шторму.
Под ногами звенели пустые бутылки, девушка наступала на пластиковые стаканчики и скользила по полу из-за разлитой жидкости, но смогла с позором не упасть и в целости дойти до входной двери. Её шатало из стороны в сторону, а песни сменялись одна за другой и ползали по полу противным битом, что высасывал из людей всё живое.
Ханыль терялась в реальности и опиралась о кирпичную холодную стену, царапая ладони о неровный материал.
Когда Им была готова упасть на колени, потому что ноги не держали больше вообще, то услышала знакомый голос, который пробил её до дрожи. Сознание тут же отрезвилось, и из девушки словно разом выбили весь алкоголь. Ханыль сглотнула слюну и еле как собралась с мыслями. Она устояла на ногах и держалась руками за стену, затем медленно повернула голову и увидела его.
Парень стоял, опираясь спиной о кирпич и доставая из кармана дорогую пачку сигарет. Так и не бросил…
Его пальцы плавно вытащили одну и поднесли к губам. Ханыль наблюдала за его движениями с замиранием сердца. Ей стало вдруг страшно. Он скользнул большим пальцем по колесику, задевая кнопку возгорания. И когда появился огонь, то он не спеша поднёс его к сигарете, вдыхая в лёгкие ядовитый дым. Юта ещё около минуты наблюдал за огнём, а после выбросил зажигалку в сторону.
— Не ожидал увидеть тебя здесь, — Накамото натянул на лицо дьявольскую ухмылку и прошёлся кончиком языка по своей нижней губе. — Выглядишь всё также отвратительно, как и одиннадцать лет назад, — он саркастично усмехнулся и зажал сигарету меж зубов, делая глубокую затяжку.
Ханыль сжимает ладони в кулаки, что есть силы, и злобно сверлит парня взглядом. Нельзя отрицать, что это завораживает — вид того, как он зажимает в пухлых бледных губах сигарету, медленно вдыхает ядовитый дым и, опуская веки, с наслаждением и лёгкой ухмылкой на губах выпускает его наружу; и эти клубы рассеиваются в ночном влажном воздухе.
