— Какие слова, Кан. Где прочитал? — Джиа поспешила отвернуться и вновь зажать сигарету меж губ, чтобы вдохнуть в себя ядовитый дым, который наряду с обезболивающими травит её организм и медленно убивает в девушке жизнь.

— Уж лучше бы из книги это прочитал, чем испытал на своей шкуре, — Даниэль не изменяет себе — смеётся, превращает всё в шутку, издевается, подстёгивает. Джиа ни разу не видела, чтобы он расклеился или хотя бы всерьёз принял чужие оскорбления. Он словно всегда пропускал их мимо ушей. Слова действительно не ранили его сердце? Что тогда сможет разбить его?

— И какая она? Красивая? — Кан выбрасывает окурок на землю и тушит его носком от кроссовок, задумчиво поджимая губы.

— Роскошная красота, — честно признался он. — Но такая бестолковая и пустая, — парень пожимает плечами и опирается о стеклянную витрину магазина.

— Снова отец? — Джиа тушит сигарету о крышку мусорного бака и выбрасывает туда же, прижимаясь плечом к Даниэлю, чтобы стало теплее.

— А как же. Кто ещё, если не он, будет разрушать мою жизнь? — Сон опускает голову и тоскливо стонет, потому что под сердцем так жалостливо всё сжалось. На землю падает несколько крупных капель, разгоняя пыль с дорог, которая была так и не тронута слабыми порывами ветра. — Давай зайдём внутрь, перекусим, может. Мне уже холодно, — Кан открыл дверь магазина и придержал её, чтобы Джиа зашла первой.

По давним рассказам Намхён Кан — настоящий джентельмен, который пытался скрыть это ото всех. Сам парень даже не знал, зачем притворялся. Быть вежливым никогда не выходило из моды.

Горячий бульон, острая лапша, кимпаб с креветками и сливочным сыром, холодная кола — это всё намного лучше, чем походы в рестораны или что-то тому подобное. Джиа с Даниэлем сидели у окна, наблюдая за тем, как капли неистово били по асфальту и смывали со столицы всю накопившуюся грязь.

Они оба хотят написать на запотевших окнах слова о помощи, чтобы это всё исполнилось. И чтобы вся их боль стихла на какой-то момент, исчезла — была смыта этим весенним дождём. На улицах пахнет свежестью, травой и дыханием нового начала, но зачем всё это?

— Не говори ей, что мы виделись, — сказал Даниэль перед тем, как выбросить весь мусор в ведро. Сон кивнула и прошептала тоже самое, потому что знает — Джинён может догадаться о том, что она с Каном общалась. Иногда так невыгодно, когда многие общие знакомые учатся в одинаковых университетах.

— До встречи, Даниэль.

— Береги себя, — аккуратно шепчет Кан и ободряюще улыбается Джиа, протягивая ей купленный зонт.

— И ты, — отвечает Сон, и они расходятся в разные стороны, заранее зная, что больше никогда они не увидятся.

========== 15 ==========

«2022.4.9

Знаешь, иногда я думаю о том, что бы было, не взяв я тогда твои руки в свои в попытке тебя успокоить?

Наверное, ничего. В прямом смысле. Мы бы просто оба закончили школу, разошлись бы, кто куда. И между нами ничего бы не было, потому что, видя этот рисунок, я бы его прятал всю жизнь. Я в принципе так и хотел сделать, если бы обнаружил свою родственную душу в новой школе. Я хоть и переводился с маленькой надеждой найти свою судьбу, в душе понимал, что ничего не выйдет.

Я знал, что разобью тебе сердце. Тогда я ещё не знал, что ты — Сон Джиа. Я знал тебя, как любовь всей своей жизни в будущем. Я представлял тебя, если честно, другой — из такой же бедной семьи, ниже ростом сантиметров на десять, с еле заметными веснушками на лице почему-то, с короткими волосами и, как ни странно, аккуратным маникюром.

Но ты предстала другой — из состоятельной семьи, такой красивой и высокой, далёкой и привлекательно сверкающей словно звёзды. Такой прекрасной, Джиа.

Я не верил, что такая, как ты, могла достаться мне — неудачнику с совершенно ужасной семьёй и отвратительной судьбой. Дарим (извини за упоминание о ней) никогда — слышишь? — не сравнится с тобой. Потому что она никто. Я, честно, так ненавижу её. Мне не позволяет воспитанность и, наверное, человечность сказать ей это в лицо. Я терплю её и молчу, но так хочется оттолкнуть Ан от себя и спрятаться.

Я очень сильно скучаю по тебе. В университете мне на глаза часто попадается Даниэль, а затем я вспоминаю Намхён, и, соответственно, тебя.

Это иногда очень раздражает. И раздражало в самом начале. Сейчас я уже привык. Осталось пару месяцев и мы все закончим университеты, разбежимся по разным фирмам и кампаниям, а потом у нас будут свои семьи, другие дела, личная жизнь. Мы все когда-нибудь забудем друг друга. Забудем то, как хорошо и весело нам было вместе, потому что это будет только воспоминанием, отголосками прошлого, которые ты — да и я, впрочем, тоже — пытаемся забыть.

Я пытался. Признаться честно, я пытался тебя забыть. Первый год в университете. Я так упорно пытался выбросить тебя из головы, что и не заметил, как стал думать о тебе в десять раз чаще, чем до этого.

Как ты? Как твои дела? Как в университете?

Не грусти. У нас впереди ещё столько писем — столько дней в разлуке, что для «погрустить» ты найдёшь достаточно времени. Сейчас, пожалуйста, улыбнись.

Я жду ответа, но мне хватает и того, что ты меня не хочешь забывать. Значит, ты всё ещё любишь.

Прости меня».

***

«2023.4.9

Я не достаточно стараюсь. Я ненавижу себя за то, что позволяю другим распоряжаться своей жизнью.

Давай подстроим убийство? Если не будет Дарим, то нам будет намного легче.

Я уже даже не знаю, о чём писать тебе… О чём я пишу тебе в каждом письме? Они выглядят так жалко. Ты читаешь их, и тебе становится больно. Я знаю.

Поэтому давай не будем говорить о плохом? Сделаем вид, что я просто учусь за границей. Или ты улетела в Америку или в Канаду, чтобы получить хорошее образование.

Как погода? Как дела? Как учёба? У меня ужасный завал… Хочу сбежать. Ещё и выпускной проект на носу — ох, тяжело. Родители Дарим сказали мне, что я не должен поступать на филологический. А я так хотел… Ну, да ладно. Подумаешь, биохимическая инженерия. Ты вообще когда-нибудь слышала о таком факультете? Я вот впервые.

Я скучаю по тебе.

Я хочу рассказать тебе кое-что. Но, думаю, ты сильно расстроишься из-за этого, так что я расскажу тебе об этом попозже.

Я пишу тебе каждый год, это уже пятый, но так и не получаю ответа. Ты получаешь их? Или ты не хочешь мне писать? Хотя… Да, не стоит. Иначе я не смогу остановиться.

Мне тяжело просыпаться по утрам.

Сегодня видел Даниэля. Мы немного поболтали о том, как дела и учёба. Оба не спросили о вас, не знаю почему. Наверное, почувствовали настроение друг друга. Не стоит, наверное, спрашивать о вас.

Намхён в порядке? Слышал, у неё новый парень. Души в ней не чает, чуть ли не в ногах валяется. Правда? Тогда я рад за неё! Она заслужила это.

А то этот Джисон непонятный, потом ещё и эта проблема с Даниэлем… Ладно, самое главное то, что сейчас она чувствует себя хорошо!

Джиа… Я люблю тебя.

Что мне ещё написать? Я даже не знаю, но мне иногда так хочется подойти к твоему университету, подождать окончания твоих пар, встретить тебя с букетом твоих любимых цветов и пойти в какую-нибудь кофейню, чтобы делать домашнее задание.

Знаешь, что я хочу? Написать книгу, чтобы потом перечитывать всю нашу историю и дивиться тому, как так всё получилось. Может, к тому времени мы захотим сделать операцию. И я буду думать, что это выдуманная история. Или что это другие люди — не мы.

Интересно… А как назвать книгу? А когда прописать сюжет? А что делать? Боже, столько вопросов… Знаешь, а книга это хорошая идея!

Проведи этот месяц хорошо, чтобы потом осталось много весёлых и интересных воспоминаний. Не скучай по мне.

Давай увидимся во снах друг у друга».

***

Завершение определённой стадии в твоей жизни причиняет необъяснимую боль. Когда Джиа училась в школе, то её терзали только мысли о том, когда закончится этот Ад; когда начнётся взрослая жизнь; когда будет что-то поинтереснее ежедневных уроков и посиделок в столовой, где подают самый отвратительный обед; когда, когда и ещё раз когда?