Литмир - Электронная Библиотека

Джиа набирает ему сообщение и просит о встрече, и ответ, как ни странно, приходит мгновенно. Девушка радостно восклицает и бежит к шкафу, чтобы красиво приодеться и выбрать сумку, которая сможет подчеркнуть на её руке его браслет.

Встретившись в парке, как и в первый раз, Сон была в белом топе и джинсах, красных кроссовках и на плече висела такого же красного оттенка небольшая сумочка, умещающая в себе только кошелёк, телефон и сигареты. Джинён был не против, когда она курила рядом с ним, и умалчивал о том, что ненавидел запах табака.

Дарим курила очень много, и от неё постоянно исходит смешанный запах табака со сладкими духами. Джиа же предпочитает аромат морского бриза, идеально перекрывающий отвратительный запах сигарет. Возможно, родители и догадываются о её вредной привычке, но пока это не вредит им — не вредит никому. Молчать — лучший выход в этой ситуации. Да и курит Сон в переулках, где никто не увидит, или возле круглосуточных магазинов, где никто не станет придираться.

Джинён не отличался разнообразием в гардеробе, разве что обувь всегда была разная. Даже следы на пальце от пластырей уже стали чем-то обычным, а в школе обижаться на него из-за их присутствия ну совсем не в стиле девушки. Поэтому она с удовольствием берёт его за руку и любуется ею.

Бэ на это внешне никак не реагирует, только внутри его всё дрожит от её тёплых рук. Он хочет её обнять или оставить лёгкий поцелуй на щеке, но всё, на что он способен — взять её за руку и переплести их пальцы между собой.

Они как двое помешанных на своих рисунках — стоят, держатся за руки и неотрывно смотрят. Им обоим так хочется почувствовать лёгкость и счастье, но сковывает их души только печаль и покалывающая боль от падающих слезинок. Джиа решает оторваться от любования первой.

— Прогуляемся? А то солнце печёт, я кепку забыла дома, — она слегка смеётся и идёт в сторону деревьев, где можно спрятаться в тени, наслаждаясь лёгким прохладным ветерком. — У меня сегодня с утра такое отличное настроение! Давай пройдём до конца аллеи, а там выйдем на центральную улицу. Можно будет потом решить, куда направиться дальше, — Сон без конца предлагает варианты, а Джинён молча кивает.

Не в его характере много говорить или думать о прогулках. Иногда он совершенно бесцельно выходит из квартиры и идёт посидеть у магазина, где продавец никогда его не осудит. Парень мог сидеть там часами и думать только об одном — как прекратить этот отвратительный спектакль своей жизни, в котором каждый день маячит Дарим. О ней напоминает всё — квартира, в которой они живут; собственные родители; бесконечные её звонки и сообщения; кроссовки в прихожей и что обуты на нём. Он сам как её второе воплощение, как её тень.

Джинён мечтает однажды проснуться не привязанным к этой семье Ан, и со счастливой улыбкой побежать к Джиа, чтобы взять её за руку и повести в парк.

Бэ не улыбался давно — сколько себя помнит. Точнее с того момента, как ему перекрыли кислород и представили Дарим, как невесту. Сколько бы парень не сопротивлялся, выход из ситуации был только одним — смерть. Или простое смирение и принятие своей судьбы такой, какой она предстала перед ним.

Размышления никогда не доводили его до хорошего. Домой он возвращался в ухудшенном состоянии, чем уходил.

Он сталкивался с противоречивым чувством, когда видел Джиа каждый день в школе. Он не может сказать, что любит её, но и не может сказать, что нет. Сон играет в его жизни определённую роль, и парень мечтает, чтобы она оказалась его спасительницей. Он не вынесет той боли, которая настигнет его при их расставании, но и привязывать к себе девушку сейчас — преступление.

Они не будут вместе — это факт. Джинён не врёт, не драматизирует, не преувеличивает. Это просто ужасная правда, которую он пытался озвучить Джиа много раз, но в итоге она просто всё проигнорировала. И именно из-за этого в Бэ заселилась надежда, что у них всё может получиться.

— Знаешь, у нас ведь ещё месяц до окончания школы. Почему бы не попытаться скрасить их? Я не хочу, чтобы это, — девушка кладёт ладонь себе на грудь и слегка улыбается, — мешало мне готовиться к экзаменам. А лекарства на вкус отвратительные, — она убирает руку и продолжает идти, пролистывая в телефоне интересные варианты, куда можно сходить.

Джинён на удивление соглашается. Он решает просто не говорить родителям об этом и скрывать столько, насколько его хватит. Парень настроен и вправду решительно. Пусть хотя бы последний месяц подростковой жизни будет таким, каким он хотел. И пусть эти ощущения останутся с ним до его последних дней, а они наступят намного быстрее, если Бэ будет помнить. А значит и мучаться придётся меньше. От депрессивных мыслей о скорой смерти Джинёна отвлекает Джиа, которая дёргает его за руку.

— Я слегка проголодалась, а ты? Давай зайдём вон в то кафе, оно не такое популярное, поэтому народу не так много. Прям как ты любишь, — тихо добавляет Сон и смеётся. Джинён в этот момент готов провалиться под землю.

Он всё также молча соглашается, и они заходят внутрь. И лучше бы Бэ высказал своё мнение о том, что ему не понравились официанты у входа и лучше уйти, а не сейчас стоять посреди зала в ступоре. Он видит лицо Дарим, которое краснеет от злости и ревности, когда она видит скрепленные руки пары; видит спины своих родителей, которые очень быстро поворачиваются; видит разочарованное лицо матери и гнев на лице отца.

Видит, как его реалия жизнь захлёстывает его в самый неподходящий момент.

Он бы отдал всё, чтобы Джиа никогда не встречала этих людей в своей жизни.

У него сердце начинает колоться и сбиваться дыхание, и он знает, что Джиа сейчас чувствует тоже самое. Она сжимает его ладонь и тяжело, шумно дышит, желая выйти из помещения на чистый воздух. Но это вряд ли поможет — Джинён взбешён и утихомирить себя не сможет.

— Пойдём, Джиа. Поедим в другом месте, — Джиа кивает на слова Бэ и уже разворачивается, как их резко двоих останавливают.

Отец Джинёна тянет сына на себя так сильно, что парень непроизвольно отпускает руку Сон. Он шатается и еле стоит на ногах, когда родитель его отпускает, с криком набрасываясь на него. Его даже не беспокоили взгляды двух пар, сидящих у окон, и всего персонала. Джиа не может точно сказать, кто сейчас зол больше — Джинён или его отец. У них одна схожесть на двоих — они оба кривят губы, когда злятся.

— Кто эта девчонка? Какого чёрта она держала тебя за руку? Ты из-за этой простушки не согласился идти с нами? — мужчина не мог остановиться. Вопросы лились один за одним, но ни его жена, ни Дарим не спешили на помощь. Джиа оказалась под прицелом в одиночку, и только стоящий между ними Джинён впервые показывал свой характер.

Всегда молчаливый и спокойный, будто бы вовсе ни в чём не заинтересованный Джинён, у которого на лице одно бесконечное уныние, вдруг загорается ярким адским пламенем, сжигая на своём пути всё. Его глаза пылают яростью, а вены на шее вздуваются. Всё в нём — от взгляда до жестов кричит о том, что вот Бэ — настоящий и живой — раскрылся.

— Не говорите о ней ничего. Вы не имеет никакого права даже смотреть на неё!

— А у тебя оно есть? — насмешливо шепчет мужчина, и у Джинёна сбивается дыхание. Его будто ударили в живот чем-то тяжёлым. Взгляд парня потускнел и был направлен будто сквозь родителя.

— Она — моя единственная родственная душа. И смотреть на неё у меня прав больше, чем у тебя на своего собственного ребёнка.

Джинён собирается с духом и вновь аккуратно берёт ошарашенную Джиа за руку. На этот раз не она ведёт его куда-то и тянет за собой. Сейчас Бэ взял на себя инициативу, и Сон этому не может противиться. Ей хочется расплакаться от этого внезапного и резкого столкновения с реальностью, с которой ей придётся уживаться всю остальную жизнь.

У Джинёна есть и право, и желание быть с ней, но у его родителей другие планы. И невозможность решить эту проблему обращается её кошмарным сном.

***

Намхён уже запуталась, в который раз она без понятия, что ей делать. Она хочет сбежать от этой городской суеты куда-нибудь, где её никто не будет знать. Так сказать, сбежать от проблем. Но Минхён всегда учил её не бегать, а смотреть своим страхам в глаза и решать эти же самые проблемы, пока они не переросли в более крупные, а затем не стали бы преследовать всю жизнь.

17
{"b":"649515","o":1}