Город за время отсутствия сильно изменился. Будто кто-то объявил сигнальную тревогу. Будто кто-то загнал людей по домам. Будто кто-то заразил чумой всех. На улицах встречались лишь единицы людей, которые или куда-то бежали, словно ветер, или обреченно шли мне за спину.

Пока я шел к месту встречи, решил призвать Моха, чтобы он снова не начал меня протыкать, а если начнет кусать… лишусь конечностей. Гилистери недобро смотрел на меня после формирования тела из предмета, но не принимал активных действий по моему уничтожению.

Тэрера смотрела куда-то вдаль, на горизонт. Её радужные перья раскрывались от порывов ветра, но рукой она гладила какую-то небольшую птичку. Что-то было не так в ней. Что? Присмотревшись повнимательнее, я понял, почему мой взгляд зацепился за нее. У неё, как и у девушки-сокланы крылья отдавали металлическим блеском.

— Ты пришел? — девушка, не поворачиваясь и не переставая гладить, спросила.

— Почему ты так уверена, что это я, и что это за птица? — витар все-таки повернулась в мою сторону, но в её глазах читалась какая-то грусть, будто она совершает что-то противоественное.

— Это Панфир. Я его зову так, потому что не видела ни разу его хозяина, система же лишь показывает вид. — Её голос дрожал, как земля во время землетрясения. — Он близок мне, потому что мы давно подружились, и он также, как и я, обладает крыльями, которые режут одинаково и дерево, и камень, и даже сталь… — она прервалась, а из её глаз полились слезы, — но… но если все продолжится так, как идет сейчас… его уже не будет. Это его место! Это его дом! Я сама буду сражаться с Аспидом! Спаси его! Ты же смог как-то приручить гилистери, я хотела, чтобы так же поступил и с Панфиром. Это ведь возможно?

Что же у всех девушек зайчики, котята и щеночки, а у неё Панфир. При этом она просит, чтобы я приручил его. Но как я это должен сделать? Система дала мне возможность приручить лишь одного, а для подчинения уровень недостаточный. Что же с этим делать?

— Послушай, пока что я не могу помочь. У меня нет возможности его приручить или хотя бы подчинить.

— Но… но как же гилистери, — она смотрела на Моха, что стоял за моей спиной, — а почему на него хватило сил? Или ты специально не хочешь помочь Панфиру? — Тэрера начала плакать, будто я при ней убиваю эту пташку.

Из меня плохой собеседник, поэтому просто попытался обнять, чтобы она успокоилась. Постепенно река из слез превратился в ручеек, а потом и вовсе в сухое русло.

— А тебе не надо готовиться к отбитию атаки Аспида?

— Надо, но что будет, если ты напролом полетишь с ним сражаться?

Постепенно её начали отпускать эмоции, и разум начал брать своё. Но до сих пор в глазах и движениях виднелось смятение.

— Сколько у нас осталось времени? Если судить по тому времени, которое ты называл, осталось мало времени, но ещё нет звука битв. Что-то случилось?

— Ну, во-первых, называл с запасом в час, — на автомате ответил я. Чисто на реакции увернулся от пролетавшего надо мной стального крыла Тэреры. Её глаза резко начали покрываться слезами, — что ты творишь? — но ответом опять был удар, чуть ли не попавший по мне, но вмешался гилистери. Он лишился передней левой лапы от острейшего попадания.

После того, как витар увидела кого поранила, её глаза расшились, а рот застыл в немом крики. После позвала к себе Панфира, и они куда-то полетели. Мне было абсолютно все равно “куда?”, важнее было состояние Моха.

Я попытался ему помощь, но он хотел уйти. Да только ничего не вышло из-за привычки опираться на четыре конечности. Гилистери просто упал мордой в пол, Мох не понимал, как такое возможно. Ведь он один из сильнейших, а тут… тут вдруг его лишили силы, лишили части теле, лишили части души.

Я попытался перевязать рану, но ничего не получилось. Как только прикоснулся к месту разреза, мою рука пронзила боль! Обычно все сравнивают с гвоздями, но какой нафиг гвоздь, я в мгновении ока лишился руки. Она просто опала плетью. Она была прокушена насквозь. В глазах начало “плыть” от боли.

На грани сознания отодвинул одну руку другой от места бывшей конечности гилистери. После этого и Мохоао отпустил руку, хоть я её до сих пор не мог шевелить, но, по крайней мере, она осталась при мне.

Хотел попытаться ему помощь, но начали трубить трубы. Началось, но я не могу быть и в качестве командира, и в качестве оказывающего первую помощь. Хотел было попытаться ещё забинтовать рану, но Мох посмотрел на меня со словами в глазах: “Иди, я понимаю”. Но в них же находилась и боль, и тоска, и одиночество.

Попытался поднять его на руки, чтобы нести с собой, но это получалось очень тяжело. И точно не смогу нести его аккуратно. Поэтому мы добирались очень медленно до поля битвы. Два калеки, оба без рук, но у одного её можно восстановить, а у другого…

Перед нами развернулся интересная картина. Десятиметровый Аспид, обладающий длинным змеиным туловищем. Он витал в воздухе, размахивая своими тёмными как мрак безлунной ночи крыльями. Заостренным клювом, по остроте превосходящим лучший меч. Аспид изрыгал потоки пламени, сжигающие всех, а иногда плевал яд. Все, кого он отравлял самоубивались. Вместо хвоста у него были две змеи, что шипели на всех подлетающих.

Он являлся воплощением одного из сильнейших богов — Чернобога. Сильно надеюсь, что это весь арсенал его способностей, иначе даже наша подготовка ничего не стоит — просто не сразу уничтожит.

Из мест, откуда он летел, виден был лишь был дым и остова зданий. Над некоторыми местами кружили стаи ворон, готовые использовать войну как стервятники.

Подлетающие союзники только подлетали к монстру, но тут же отправлялись в полет то от сильного порыва, созданного крыльями, то от лап, от хвоста, от пламени. В общем, он использовал все, что мог, лишь бы не подпустить к себе сильных мира сего.

Но вдруг звуки труб стали громче, и Аспид потерял рассудок, и угодил в копья, подготовленные специально для него. И на него сразу начали кидать сети с утяжелителями, чтобы этим попытаться задержать его у земли.

Да только опять всё уперлось в то, насколько известны способности врага. Эмояни, стоя на балконе собственного дома, побелел от страха из-за возможного провала.

— Что вы стоите? О чем мы договаривались? Убейте его! — этот чиновник думал лишь о своей выгоде и убытках, будто передом мной “Плюшкин”, а простому же люду оставалось лишь скрыться в домах, чтобы не пострадать ни от их “любимого” лидера, ни от существа, уничтожающего целые острова.

Если за час до этого события встречались хмурые, грустные, торопящиеся люди, то сейчас улицы пустовали. Где-то виднелись брошенные сумки, где-то испорченное оружие, но, к сожалению, предметами не обошлось. Война не место для детей, поэтому и заметил, как маленькая девочка плачет рядом с убитой матерью. Никому не было дела до звездного неба и горных рек в её глазах. Никто даже из окна не выглянул. Все скрылись, будто внутри всех проснулся “Коробочка”. Что же с нашим миром не так? Но была ещё одна удивительная черта: она была без крыльев… как же так? Разве сможет жить в таком места без возможности летать, покорять воздух.

— Девочка, что с тобой случилось? — с первого раза она даже не обратила внимания на мой голос, зато постепенно начинала все меньше дрожать и все-таки заметила.

— Дяденька, что с моей мамой? Она не хочет вставать! — девочка срывалась на крик из-за переполнявших эмоций и того, что она ещё до конца не осознала — её мать умерла, — помогите мне её поднять.

Я попробовал нащупать сердцебиение, но ничего не получалось…

— Пошли со мной, твоя мама нас догонит. Ведь она самая смелая и быстрая, — я попытался улыбнуться, но не уверен насколько у меня это получилось.

— Но… но мама, она не встает, — девочка ещё сильнее разрыдалась.

— Пошли, прошу, иначе маме будет грустно от того, что ты пострадаешь. А ты же не хочешь, чтобы она пострадала.