Она не смотрела на Волкова, просто не хотела, но ощущала на себе его внимательный взгляд, который сегодня вместо привычного раздражения почему-то будил уверенность.

— Олега Анатольевича прикончили, когда мне исполнился двадцать один. Ну, как прикончили. Официально — сердечный приступ, но, ты же понимаешь, что сердечные приступы не происходят так вовремя. Не сказала бы, что факт его смерти меня расстроил. К тому времени я уже отлично понимала реальное положение вещей. В моем случае внезапная кончина означала только одно — свободу.

Зайка замолчала, сделала последнюю затяжку, затушила сигарету и подняла взгляд на Диму, своим видом показывая, что та информация, которую она хотела ему рассказать закончилась.

Парень стоял достаточно близко, но, даже смотря в его голубые глаза, Аля не могла понять, о чем он думал. В какой-то момент она даже захотела закричать, желая добиться хоть какой-то реакции.

— А потом объявился его брат? — ровно спросил Дима.

— Что? — рыжая опешила.

— Ты ни за что бы не вернулась назад к такой жизни по доброй воле, значит тебе кто-то помог. — Волков приблизился на пару сантиметров. — Ты работаешь на него?

Девушка моргнула чуть более медленно, чем обычно, но Диме было достаточно этого, чтобы убедиться в правоте, и тогда он продолжил.

— Я не считаю тебя дурой, просто всегда есть люди, которые будут думать на шаг дальше. — он не улыбался, произнося эти слова абсолютно серьезно. — Ты должна сдать Генералова?

Аля задумалась. Волков был прав практически во всем. Практически.

Прав он был и в том, что кто-то думает немного дальше. Сейчас это была она.

Кивнув, девушка негромко проговорила.

— Да.

Она не врала. Она просто сообщала не всю правду, думая в первую очередь о будущем своей семьи.

Какие бы планы не были у парня, который еще совсем недавно вызывал у нее лишь раздражение, а теперь стал единственным, кто знал о ней столько правды, Зайка не знала. Она была уверенна лишь в том, что они касались Орлова.

А это значило, что он не перейдет ей дорогу ровно до тех пор, пока будет уверен в том, что Аля ему не помешает.

Дима не стал спорить, когда Аля предложила остаться здесь до утра. Ему почему-то вообще расхотелось с ней спорить. Парень знал, что это явление временное, но пока не мог ничего с собой поделать. Волкову необходимо было время, чтобы переварить сказанное Алей.

Блондин изначально догадывался, что рыжая не просто так оказалась в этой сфере. Она не была похожа на воровку, для которой подобный образ жизни был средством к существованию или являлся основным доходом. Да, ее навыки временами могли доставить Зайке определенное удовольствие, как тогда при их первой встрече, когда Дима ее просто взбесил, но девушка ни за что бы не стала связывать свою жизнь с криминалом настолько прочно, как сейчас, будь у нее хоть какой-то выбор. Раньше Волков мог это лишь предположить, теперь же знал точно.

Конечно, он не проронил ни слова по поводу ее семьи, просто обрабатывал услышанную информацию. Они вообще больше практически не разговаривали. Сидели и молча пили коньяк, изредка выходя на балкон покурить. Как два чужих человека, волей судьбы оказавшихся в одном месте в одно и то же время.

Позже ночью Дима отчаянно прокручивал в голове фразу про чужих людей, меряя шагами гостиную, где Аля разобрала для него диван. Сама девушка практически сразу после того, как закончился коньяк, едва выдав Волкову постельное белье, отправилась в свою комнату, не забыв напоследок хлопнуть дверью, видимо, ставя окончательную точку в вечере незапланированных откровений.

Блондин же уснуть так и не смог. Он даже не сел на диван. Мозг парня, который обычно работал безукоризненно, четко реагируя на все задачи и мастерски игнорируя эмоции, начал жить своей жизнью, один за одним подкидывая уставшему Диме факты о Зайке.

Их судьбы были кардинально разными. Его выбор связать жизнь с этим миром был вполне осознанным, Алю же просто использовали, не предоставив никакой возможности выбраться из незаконного болота. И сейчас это злило Волкова.

Когда Дима смирился с фактом, что просто не может ненавидеть Зайку, жизнь стала и проще и сложней одновременно. Проще, потому что теперь он хотя бы мог объяснить роившееся в нем эмоции, а сложней, потому что блондин абсолютно не планировал эти эмоции испытывать.

Он вообще больше никогда не собирался испытывать ни к кому никаких эмоций. Без них было гораздо легче.

Волков сел на диван лишь тогда, когда окончательно устал наматывать круги по комнате, выучив все содержимое шкафов, стоявшее за стеклянными дверцами. В отличие от квартиры Елизаветы Глебовны, здесь не было убогого сервиза, который так раздражал парня.

Судя по тишине, Аля либо стала, либо старательно делала вид, что спала. Поэтому Диме не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее примеру. Выехать назад они собирались с утра, так что блондину не мешало бы выспаться, однако отключить сознание оказалось совсем непросто.

Даже закрыв глаза, он видел перед собой Зайку, прокручивал в памяти ее историю, добавляя в нее собственные наблюдения о ее семье. Она не рассказала Волкову про отца, но парень итак понимал, что он серьезно болен, и от знания этого факта состояние Димы становилось лишь хуже.

Пару раз у него даже возникала мысль вскочить с дивана, влететь к Але в комнату и хорошенько тряхнуть девушку за плечи, заставив рассказать о себе абсолютно все. Но, понимая, что ни к чему хорошему такое поведение не приведет, оставался неподвижным, ведь в лучшем случае рыжая сочла бы его сумасшедшим, а о худшем блондин даже не хотел думать.

Провалиться в сон Волкову удалось лишь под утро, хотя сном это пограничное состояние между видениями и явью было назвать сложно. Сперва Диме мерещились какие-то мутные непонятные образы, отдельные события, которые никак не хотели складываться в единый сюжет, однако в какой-то момент все стремительно изменилось.

Парню часто снились кошмары. Был даже момент, когда он стал думать, что смог с ними смириться, но по большей части это было ничем иным, как самообман. Каждый раз сны начинались одинаково, но в них неизменно присутствовали родители Димы. На каком-то этапе он даже начал понимать, чем сон закончиться, но все равно так и не смог научиться заставлять себя проснуться, словно испытывая какое-то болезненное удовольствие от возможности хоть как-то встретиться с мамой и отцом.

Неважно, как начинался кошмар, но обязательно наступал момент, когда родители Волкова садились в машину, и с этого времени он уже ничего не мог изменить.

Раз за разом он наблюдал, как папа открывает маме дверь, как, улыбаясь, занимает место за рулем, а дальше Дима становился безвольным зрителем. Он кричал, пытался вмешаться в происходящее, а потом в отчаянии молился, чтобы вывалиться в реальность, но ничего не помогало.

Сейчас машина, в которой находились его родители, спокойно ехала по какой-то живописной дороге. Они радовались и бурно обсуждали, как проведут сегодняшний день, но блондин даже не пытался вслушаться в суть разговора. Он внимательно наблюдал за полосой встречного движения, превратившись в один натянутый нерв.

Он умолял, чтобы в этот раз все было по-другому, уговаривал отца, чтобы тот остановился, пробовал заставить маму обратить на него внимание. Прекратить попытки что-то изменить он не смог даже тогда, когда заметил фуру, вылетевшую на встречу их автомобилю.

Парень закричал, стараясь хоть что-то изменить в последний момент, но вдруг кошмар растворился.

Чьи-то теплые ладони словно выдернули Диму из сна в последний момент перед столкновением. Он распахнул глаза, но даже не смог понять, где находится. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы восстановить дыхание, но тепло ладоней, которые так и оставались на его плечах, придавало сил, поэтому еще через пару мгновений он отчетливо увидел перед собой Алю, которая смотрела на него испуганным взглядом.

Кажется, девушка сама не понимала, что творит, поэтому практически сразу, как сообразила, что Дима сфокусировал на ней взгляд, отскочила на несколько шагов назад, но глаз не отвела.