«Сделать из артиста подвижника» – это ключевая фраза! Действительно, в работе с учениками Станиславский стремился не только обучить их профессиональному актёрскому мастерству, но и заложить в них основы этики и высокой нравственности – это ясно по содержанию его бесед. Возможно, в знаменитой системе Станиславского К.Е. Антарова сразу же узнала духовно-нравственные принципы теософии, потому эта система и произвела на неё такое впечатление. А может быть, и наоборот: стремящаяся к совершенствованию молодая певица сначала приобщилась к нравственным заповедям своего земного учителя, Станиславского, а уже позже увлеклась учением теософии, утверждающим те же самые принципы.

В своём предисловии к беседам Станиславского, записанным ею, К.Е. Антарова подчёркивала нравственную сторону работы великого режиссёра с молодыми артистами: «Во многих беседах, не имевших прямого отношения к этике, он постоянно старался заронить в нас зерно какой-либо мысли о рядом идущем товарище и пробудить к нему любовь. <…>

Для него искусство было не только отражением жизни на сцене, но и путём к воспитанию, единению людей»[2].

Относительно того, какое значение сам Станиславский придавал духовно-нравственным основам своей системы, автор предисловия ко второму изданию «Бесед К.С. Станиславского» Любовь Гуревич писала:

«Станиславский постоянно думал на эти темы, сталкиваясь с ними как в своей практической театральной деятельности, так и в теоретической работе над своей системой, и всегда они волновали его. Сестра его З.С. Соколова, много лет работавшая рука об руку с ним в студиях, которыми он руководил, в письме своём к К.Е. Антаровой по поводу опубликования её записей говорит: «Константин Сергеевич очень печалился, что не успеет написать книгу об этике, особенно – актёра. В ваших записях, особенно в первых двенадцати беседах, он много говорит об этике, да и в остальных беседах немало разбросано мыслей этического характера. Не раз брат говорил мне: «Может быть, книга об этике – самая нужная, но… не успею написать»[3].

К счастью, желание великого мастера сцены и педагога выполнила его талантливая и преданная ученица – Конкордия Антарова. Более того, она ещё и смогла воплотить лучшие идеи своего учителя в своём собственном литературном творчестве.

Записывая беседы Станиславского, К.Е. Антарова сохранила стиль его речи. Любовь Гуревич в предисловии к «Беседам К.С. Станиславского» отметила: «Что касается достоверности записей, которые К.Е. Антарова вела во время самих бесед полустенографическим способом и расшифровывала непременно в тот же день, то об этом говорят нам строки уже цитированного выше письма З.С. Соколовой от 8 ноября 1938 года: «Удивляюсь, как вы могли так дословно записать беседы и занятия брата. Изумительно! – говорит она К.Е. Антаровой, возвращая ей рукопись её записей. – При чтении их и после у меня было такое состояние, словно действительно, вот сегодня, я слышала его и присутствовала на его занятиях. Мне даже припомнилось, где, когда, после какой репетиции говорил он записанное вами…»[4].

Достаточно почитать сделанные К.Е. Антаровой записи бесед К.С. Станиславского, чтобы убедиться: нравственные заповеди, озвученные выдающимся артистом и педагогом в его беседах с учениками, нашли отражение в романе «Две жизни», причём не только в смысловом, но и в текстуальном отношении. Книга «Две жизни» явно содержит в себе характерные речевые обороты самого К.С. Станиславского.

Это, в свою очередь, даёт нам право высказать новую догадку относительно того, кто же всё-таки был автором (или, по крайней мере, вдохновителем) столь быстро написанного (или записанного?) К.Е. Антаровой романа. В среде последователей теософии принято считать, что текст книги был продиктован К.Е. Антаровой из Тонкого мира душой Л.Н. Толстого, поскольку именно Лев Толстой является прототипом главного героя романа – Лёвушки. Но удивительная близость литературного стиля и тождественность философско-этических афоризмов «Двух жизней» «Беседам К.С. Станиславского» позволяет высказать иное предположение на этот счёт. Если уж предполагать именно такое, небесное происхождение этой книги, то не был ли её текст передан К.Е. Антаровой именно её земным учителем, в то время находившимся в мире ином? В истории эзотерической литературы известно не одно произведение, появившееся на свет благодаря духовной связи, существующей между близкими людьми, один из которых уже ушёл с земного плана бытия и телепатически передал другому, оставшемуся на Земле, текст какой-либо книги. Именно так появилась на свет удивительная книга Эльзы Баркер «Письма живого умершего»[5]. Текст этой книги был телепатически продиктован Эльзе Баркер её старым другом, недавно перешедшим в мир иной. Из эзотерических учений известно, что такую связь проще всего установить с людьми, сравнительно недавно перешедшими границу миров. Земной учитель К.Е. Антаровой, К.С. Станиславский, ушёл из жизни в 1938 году, а за годы войны уже было создано большое по объёму и грандиозное по информативности и духовно-нравственному потенциалу произведение.

К.С. Станиславский (1863–1938)

Подчеркнём, что это лишь предположение, не более того. Может быть, подлинным автором «Двух жизней» действительно был дух великого русского писателя и мудреца Льва Толстого. А может быть, происхождение романа «Две жизни» на самом деле вовсе не так мистично, как считали теософы – поклонники К.Е. Антаровой; может быть, под влиянием особого вдохновения певица написала эту книгу сама, включив в неё особо запомнившиеся ей мысли и высказывания своего земного учителя.

Но вот лишь несколько примеров для сравнения литературного стиля и содержания романа «Две жизни» и «Бесед К.С. Станиславского»:

«В искусстве «знать» – значит уметь».

«Молодого артиста надо приучать быть трудоспособным во всевозможных обстоятельствах. Надо повторять ему тысячи раз, что в нашем деле «знать» – значит «уметь». А «уметь» можно только тогда, когда гибкость воли, воображения, внимания, энергия – всё подчинено любви к искусству».

«…на языке мудрости знать – это значит уметь. А понимать – значит действовать. Тот, кто говорит, что он знает и понимает, но не умеет действовать в своём обычном трудовом дне, – на самом деле ничего не знает».

«Внимание к каждой летящей минуте! Внимание к каждой встрече!».

«На глубину и чистоту своих мыслей надо направить все свои усилия, на творчество сердца в каждую летящую минуту надо привлекать внимание».

«Отдавай каждому делу всё внимание, каждой встрече – всю полноту чувств и мыслей».

«Старайтесь научиться жить летящим «сейчас», а не мечтой о завтра, которого не знаете».

«Я забываю о самом главном и великом смысле текущей минуты: о том, что именно эта минута и есть неповторимое, летящее мгновение Вечности».

«В ученике, оценившем путь не только свой, но и каждого другого, то есть понявшем важность воплощения, недопустимо легкомыслие. <…> Это значит – в каждое мгновенье знать ценность летящего «сейчас» и уметь его творчески принимать и отдавать».