Нага уронила голову на грудь, и как будто уснула.
Мой желудок скрутило жесточайшим спазмом и меня тут же вырвало желчью на пол, благо, привязали меня лишь за руки, и я смогла наклониться.
Когда жрец с ножом повернулся ко мне, я заорала и попыталась пнуть его, скользя ступнями по склизкому полу. Как бы я не пыталась держать себя раньше в руках, сейчас стало понятно, что всё, конец, меня будут убивать, и дай бог, если быстро.
Мерзкий ящер улыбнулся находясь в недосягаемости моих ног, а в этот момент, двое других, стоящих по бокам от меня резанули по путам и потащили к чаше, которую первый наг взял в руки и перенес на чёрно-белый алтарь, стоящий за спиной мёртвой наги.
Теперь я увидела, что алтарь и чаша являются продолжением друг друга. Чёрные и белые полосы сплетались на них, но цвета не смешивались, а создавали рисунок, который начинал двигаться, стоило начать отводить от него взгляд.
Я брыкалась, кусалась и царапалась, стараясь вырваться. Но твари держали меня крепко. В итоге меня скрутили, двое меня удерживали, а ещё двое вытянули мои руки вперёд, над яйцом.
Старший наг, с каким-то садистским удовольствием, написанным на морде, распорол кожу на запястьях, по линиям сосудов. Было очень больно. Я кровь на анализы всегда боялась сдавать, а эта боль просто выворачивала на изнанку и загоняла в обморок.
Кровь полилась очень быстро, окрашивая яйцо, розовое, от предыдущей порции крови его родительницы, в красный цвет.
Вставшие вокруг нас наги, с новыми силами затянули свою песню. Главный гад, достал какую-то бутылку и из неё подлил ещё чей-то крови на яйцо, смешивая её с той, что уже была.
У меня кружилась голова, кровь лилась уже не так быстро и толчками, а не как в момент, когда мне только вскрыли вены. Нагам теперь приходилось поддерживать меня, чтобы я не упала, а не удерживать от побега.
Последнее, что увидела, это как скорлупа начала трескаться, и я провалилась в спасительную темноту, где больше не было боли и сковывающего душу ужаса.
***
Трое жрецов древнего культа наблюдали за только что родившимися детьми. Радости их не было предела. Боги смогли воплотиться благодаря их стараниям.
Многие братья уже давно перестали верить, потеряв на алтаре родных и любимых женщин, но теперь в их мир пришли свет и тьма, равновесие восстановлено.
Осталась одна проблема. Эта нервная девица, что стала матерью богов, не должна настроить их против нагов в целом и жрецов в частности. И, к сожалению, повод у неё есть. Наги давно перестали церемониться с материалом для ритуалов, ведь тысячи провалов, до этого дня, и ни одного достойного результата. Так есть ли смысл расшаркиваться перед каждой бесхвостой?
А теперь нужно заставить её забыть. Но не зря культ богов исчисляет свою историю тысячами лет. В их архивах найдётся не один ритуал и заклинание для очищения памяти матери богов. Эта бесхвостая самка должна выполнить свою миссию.
***
Проснулась я от щебета птиц. Странная усталость и вялость укутала меня, как будто я очнулась после долгой болезни. Я лежала в просторной кровати, на белых простынях, укрытая тонкой нежной тканью, под полупрозрачным абрикосовым балдахином.
Немного поднявшись, опираясь на подушки, я увидела широкие проёмы и арку, выходящую в сад. С моего ракурса были видны цветущие кусты и деревья.
Запястья болели, подняв руку я увидела белые продольные полосы, какие бывают у тех, кто пытался покончить с собой. Я хотела убить себя? И, упс, кто это — Я?
Я силилась вспомнить, что-нибудь о себе, хотя бы имя, но голова отзывалась лишь тупой болью в висках. И на время я отложила попытки дознаться у себя, кто же я такая.
Не успела я сползти с кровати, как в дверь постучали, и, не дожидаясь моего ответа, она тут же открылась. В мою комнату вошли две ящерицы-фурри. Зелёненькие, чешуйчатые, но симпатичные.
— Светлое утро, Госпожа.
— Светлое. — я закуталась в простынь, не понимая, что происходит и что делать дальше.
— Что вы хотите в первую очередь. Омовения или завтрак? — девушки подошли ближе и рассматривали меня через тонкий балдахин.
— Совместим? — неуверенно спросила я.
— Разумеется, госпожа, как пожелаете. Мы всё подготовим и зайдём за вами. — девушки поклонились и вышли за дверь.
Меня не отпускало ощущение неправильности происходящего.
***
Трое василиска стояли в ночи, на берегу бушующего океана.
Иск сжал в руке тоненький золотой браслет, один из тех, что Кайхен подарила сестре. Когда девочка ушла вчера гулять, никто ничего не заподозрил. Если раньше он отслеживал перемещения младшей родственницы, то с тех пор, как в её жизнь вошли близнецы, он успокоился, как оказалось зря.
Вечером они первыми поняли, что девчонка исчезла. Её след обрывался в лесу. Там же они нашли следы нагов. Старые и свежие. Кто-то давно заприметил удачную жертву.
Василиски тут же переместились по маяку и оказались под толщей воды, спасло их только то, что они приняли облик змеев.
Браслет, к которому Катя прикрепила поисковое заклинание, лежал на дне, но девушки, слава Змее, рядом не было. Они ещё несколько часов исследовали окружающую воду, но кроме рыб и иных морских обитателей никого не нашли.
— Она жива. — Гор исползал каждую впадину на дне и устал больше остальных, но не мог остановиться и ждать чьих-то результатов.
— Гор, никто не собирается прекращать поиски, и мы не занесём её в список мёртвых, пока не найдём хотя бы тело. — Иск хотел успокоить близнецов, но любые слова были бесполезны. Если бы пропала его Кати или дети, он не смог бы остановиться, пока не нашел бы их.
— Нужно ещё раз исследовать поляну в лесу. Может там остался след от переноса. Мы слишком понадеялись на маяк. — Сид был внешне спокойнее брата, держался хладнокровнее, и заставлял себя искать выход.
— Я пока подтяну остальную семью. Чем нас будет больше, тем больше шанс найти Марию.
Близнецы одновременно поморщились, но не стали спорить со старшим родичем, признавая его правоту.
Серебристая вспышка, и на берегу остался лишь смятый кусочек золота, начисто лишенный магии.
***
Огромная бледно-розовая мраморная ванна с чуть горячей водой и шапкой пены. Фрукты, чьё название я так и не вспомнила, нежный йогурт и горячий зелёный чай со сладким ароматом.
Потом тонизирующий массаж деревянными валиками с полусферами разной ширины и успокаивающее обёртывание полотенцами, пропитанными цветочными маслами.
Один раз глянув на чешуйчатые руки девушек, я совсем не захотела классического массажа, опасаясь за сохранность своей кожи.
Когда меня вернули в мою комнату, со мной осталась одна служанка, и я решилась заговорить с ней.
— Возможно, мой вопрос покажется тебе странным, но как меня зовут?
Девушка грохнулась на колени и испуганно запричитала:
— Никому не дозволено знать имени матери богов, моя госпожа.
— А у меня дети есть? — я, похоже, очень много забыла.
— Да, ваши божественные, возрождённые сыновья, день и ночь нашего мира, возлюбленные одной жены.
— А, где их отец?
— У ваших божественных сыновей нет отца. Их духи приняли вашу кровь и возродились.
— Он умер что ли? Или его реально не было? И как это мои дети возродились? — я всё больше даже не удивлялась, а кажется выпадала из понимания нашего разговора.
— Они умерли на заре времени и возродились с вашей помощью. И лишь благодаря вашей связи живут и растут.
— Капец-армагидец. Я могу их увидеть? — может я детей увижу, и что-нибудь в голове прояснится.
— Да, госпожа. Но вам нужно будет одеться.
Я всё ещё была закутана в простыню, в которую меня завернули после обёртываний.
— М-да. Надо. — и мы отправились в маленькую комнату, которая пряталась за потайной дверью с необследованной мною стороны кровати.
А ещё нужно как-то вспомнить всё. А то с каждым ответом список вопросов возрастает.
Девушка помогла мне закутаться в двухслойное черно-белое сари, которое закреплялось всего двумя верёвочками на плече, но на удивление крепко держалось, и даже при быстрой ходьбе не спешило сбежать.
