Александра привычно поцеловала его в щёку, потёрлась головой о родное плечо.
- Всё как обычно. Дела, дела… Какими судьбами сегодня, мы ведь вроде на выходные
договаривались?
- Машенька моя неожиданно улетела в командировку, и я остался никому не нужен, –
улыбнулся Андрей. – Вот, пришёл за порцией семейного тепла. Да и у Ирины Владимировны
сегодня свидание, я её отпустил.
- У кого свидание? У нашей Ирины? Хотя что это я, дети-внуки взрослые, можно и о себе
подумать. Это прекрасная новость, но почему она не сказала мне ничего утром?
- Как же! Скажешь тебе утром, когда ты в шесть утра уже в аэропорту и тебе невозможно такие
деликатные события сообщать по телефону.
- Андрей! Ты-то откуда знаешь, что мне можно говорить утром, а чего нельзя?
- Дорогая, ты забыла, что мы прожили в браке пятнадцать лет? И даже если мы развелись, это
не значит, что ты сильно изменилась. Или ты стала добрей, когда встаёшь в четыре утра и
мчишься на работу?
- Ладно, забыли. Макс, ты чего торчишь в коридоре? Между прочим, десятый час. Мне
кажется, тебе пора в ванну и спать?
Макс повернулся и двинулся в сторону ванной, что-то бурча: он знал, что спорить в таких
случаях бесполезно. Но на полпути остановился:
- А чай мы пить будем? Вы же будете ужинать, мам, пап?
Александра глянула на Андрея. Он кивнул.
- Хорошо. Тогда сначала чай, потом душ, потом спать.
Пока мужчины орудовали на кухне, накрывая поздний ужин, Александра приняла душ и
переоделась. Удобные свободные хлопковые штаны, лёгкий кашемировый свитер, уютные
мохнатые носки – сразу стало тепло и ужасно захотелось спать. Александра потёрла лицо, встряхнулась и вышла в кухню.
Салат, овощное рагу, сыр, яблоки, крепкий чай – ужин прошёл в непринуждённом молчании, как это бывало на протяжении многих лет, когда Александра задерживалась допоздна и сильно
уставала. Андрей озабоченно поглядывал на бывшую жену: усталость была настолько
очевидной, что ему хотелось поторопить Макса и дать Александре возможность лечь, но он
сдержался. Дождавшись, когда Макс доест и допьёт, он нарушил молчание:
- Сын, давай теперь быстро в ванную. Маме нужно отдыхать.
Макс кивнул и вразвалочку пошёл умываться.
Андрей дождался, пока дверь за его драгоценным ребёнком закроется, и спросил:
- Саш, что за дикий ритм работы? Ты надорвёшься, да и Макс тебя практически не видит.
- Спасибо за заботу, Андрей, – сухо ответила Александра. – Что ты хочешь услышать? Работу в
ближайшее время я менять не собираюсь. С Максом, когда я соглашалась на должность, мы всё
обговорили. Ему десять лет, он уже взрослый и очень понятливый. Весь в тебя, кстати. Просто
сегодня был тяжёлый день.
- Да, и три дня назад, когда ты вернулась из Питера, тоже был тяжёлый день. Ты стала плохо
переносить дорогу?
«Кажется, я стала плохо переносить людей» - подумала Александра.
- Андрей, давай не будем об этом. Я очень рада тебя видеть, но мне, действительно, лучше лечь
спать прямо сейчас. Ты останешься ночевать или поедешь?
- Если ты не против, я бы остался. У меня с утра встречи в этом районе запланированы, так что
мне было бы удобно.
- А Машенька не волнуется, когда ты остаёшься у меня?
- Саш, теперь ты не начинай. Ты же знаешь Машу, знаешь меня, знаешь, какое между нами
доверие…
- Всё-всё, Андрей, не митингуй, я поняла. Надеюсь, ты её предупредил?
- Конечно. Спокойной ночи, Саш. Ты завтра никуда не летишь?
- Вроде бы нет, но… сам знаешь, как всё порой бывает внезапно.
Из ванной вырвалось облако пара, а вслед за ним появился сонный Максим. Он привычно по
очереди пободался лохматой головой с родителями, пожелал спокойной ночи и так же сонно
ушёл в свою комнату. Александра посмотрела ему вслед и спросила:
- Андрей, ты уроки у него проверил? Он рюкзак в школу собрал? Или мне посмотреть?- Не
волнуйся. Это первое, что мы сделали сегодня. Пацан реально вырос. Вроде бы и видимся
часто, а каждый раз что-то новое. Ну ладно, иди спать.
Андрей приобнял Александру и ушёл в гостиную, где стоял очень удобный и просторный
диван.
Шереметьева машинально положила хлеб в старинную резную хлебницу, остатки продуктов – в
холодильник, загрузила посуду в машину, включила её и ещё раз огляделась: чистота и порядок.
Подумалось: стелить ли Андрею? А, сам справится, не маленький.
В спальне горел только ночник. Не включая яркий свет, Александра завела будильник на шесть
утра, забралась под одеяло, вытянулась и провалилась в сон.
***
Немного прошло времени, когда Александра вдруг проснулась, будто от удара. Сердце
заходилось, во рту пересохло, и что снилось-грезилось – не вспомнить… только и осталось от
сна, что испарина во всё тело да колющий-выламывающийся стук сердца в горле. Сон пропал, как и не было, вместо этого подряд накатывали картинки последних дней: бритые молодчики в
берцах, кровь на руках, когда поднимала Киру, неожиданная встреча на пресс-конференции, тягостное обсуждение нового законопроекта, непонятный и рваный разговор, срочный звонок, из-за которого пришлось срочно возвращаться в Москву, встречи, переговоры, отчёт о работе в
Петербурге, документы, звонки… Андрей пришёл…
Александра с Андреем развелись уже больше двух лет назад, когда его накрыла невиданной
силы любовь. Машенька появилась внезапно, на одной из научных лабораторий, и Андрей, как
он сам тогда сказал, «пропал насмерть». Он не стал прятаться, не стал молчать и выкручиваться, а сразу и честно всё рассказал Александре и Максу. И как-то так получилось, что Александра
отпустила его очень легко. То ли потому, что между ними никогда не было шекспировских
страстей, а брак был прочный и надёжный из-за уважительных и дружеских отношений, то ли
потому, что оба были людьми сильными и спокойными, но расстались они безболезненно.
Андрей был частым гостем в бывшей семье, всегда был рад побыть с сыном, Александру
поддерживал, чем мог, – и морально, и финансово. До раздела имущества Андрей не опустился
и оставил свою огромную квартиру в мансардном этаже старинного дома, бывшей жене и
сыну, сам же с новой женой жил в родительской, тоже просторной и удобной.
Родители Андрея перебрались за город, в «деревенский дворец», как они называли свой
внушительный дом из лиственницы с флигелями, пристройками, баней, подземным гаражом и
обширным участком земли.
Родители Александры, жившие в Санкт-Петербурге, восприняли развод с недоумением, но в
жизнь дочери не вмешивались. Конечно, первое время они осторожно выражали беспокойство, но, поняв, что в отношениях Андрея и Саши не изменилось ничего, кроме совместного
проживания, успокоились.
Однако Андрей очень редко оставался ночевать у Александры, и его поздний приезд сегодня
явился полной неожиданностью. Андрей переключил Александру от переживаний последних
дней, отвлёк, но впечатления всё равно её настигли ночным кошмаром. И теперь она пыталась
справиться с выматывающим силы диким сердцебиением и избавиться от то и дело
возникающего образа независимой, острой, притягательной журналистки. Александре было
странно сознавать, что Кира зацепила в ней что-то глубоко внутри. Эта девушка была
произведением искусства: возможно, спорное, возможно, не поддающееся стилевой
классификации, но от этого ещё более волнующее. Кира была как ожившая скульптура Родена, если это вообще можно вообразить: гладкая, стремительная, ровная, сильная, дерзкая, искренняя… Александра вдруг осознала, что уже больше часа лежит без сна, вспоминая, анализируя детали своей поездки в Петербург. Она поднялась с постели. На часах было пять, и
пытаться заснуть было уже бессмысленно. Можно неспешно принять душ, сделать макияж,