Макс изо всех сил бежал к волнорезу. Столько мыслей путалось в его голове, столько обиды давило на него со всех сторон, что он был готов на все, даже уехать из своего любимого приморского городка – Марины’.

«Как она могла согласиться!? Она же знает, кто он такой! Как же я его ненавижу! Но как могла она..!?» – только и мог думать мальчик.

Макс подбежал к краю волнореза, и прохладная солёная вода окатила ему ноги, это всегда его успокаивало и помогало разобраться в себе.

«Я не останусь с ним под одной крышей ни минуты! Надо собирать вещи и валить из города! Но вот куда? А, чёрт с ним, куда угодно! Лишь бы отсюда подальше!»

Тёмные волосы Макса трепал ветер. Он не хотел прощаться с Чёрным морем, он жил здесь с детства и любил это место всей душой. Он любил эти горы, окружающие Марины’, по которым часто гулял с одноклассниками, одна из которых походила на огромного ежа, а другая то ли на крокодила, то ли на верблюда. Макс любил людей, живущих здесь. Они всегда говорили в лицо все, что думали, в этом городе всё было по-честному. Но ведь ему необходимо отсюда уехать… Немедленно! Нужно смириться с этой мыслью, ностальгия тут не поможет. Мальчик побрел домой, перебирая в голове возможные варианты решений.

Хлопнула калитка, залаял пёс.

– Фу, нельзя, глупая псина! И без тебя тошно! – Макс прошёл в свою комнату и достал из-под кровати спортивную сумку. Брал он только самое необходимое, с собой много не увезешь, тем более, когда не знаешь, куда едешь.

Дверь со скрипом приоткрылась, из-за неё выглянула женщина лет тридцати. Она была настолько миниатюрной, что даже Макс в свои четырнадцать был значительно выше неё. Мальчик не сразу заметил её красные, заплаканные глаза, пока она не начала говорить дрожащим голосом:

– Макс Хайт, где тебя носило? Нервы же не железные, я беспокоилась!

– Меня не было всего пару часов, и зачем беспокоиться обо мне!? Я тебе "седьмая вода на киселе", как выразился твой возлюбленный. – ответил Макс с вызовом. Ярость не давала ему мыслить логически.

– Не смей говорить так! Ты – мой племянник и я забочусь о тебе с самого рождения. Ты мне как сын! Так попытайся же меня понять… Мне тридцать четыре, я хочу для нас полноценной семьи. – женщина старалась говорить спокойно, но голос её предательски подскакивал.

– Тёть Тань, разве я против? Да пожалуйста! Только семью с таким подонком, как Станислав Васильевич, не построишь! Ты только вспомни, как он меня до полуночи после уроков мучил, пока я все города-миллионеры мира не запомнил. Как он меня бил, если я ошибался с градусами городов! Если он так ведет себя со мной в школе, то представь, что будет с твоими детьми в семье?

Все эти слова он выпалил на одном дыхании. Мальчик сам не верил, что тётушка думает, будто его учитель географии – святой, после того, как Станислав пытал его на уроках и после тетя сама мазала ему синяки и кормила обезболивающими, проклиная его школу и систему образования.

– Закрой рот, гадёныш! У тебя нет никого права называть меня подонком или как бы там ни было ещё!

В дверях рядом с Татьяной появился длинный, с остатками взъерошенных волос, тощий мужик. В зубах закушена сигарета, а в руке – бутылка пива, его незаменимый атрибут. Максу хотелось вцепиться ему в глотку, и мальчик сам не знал, где нашёл силы удержать себя от этого соблазна.

– У меня есть это право с того момента, когда ты оставил на моих руках шрамы от линейки и ремня! – Хайт закатал рукава и выставил предплечья, на которых не было живого места от рубцов. – Я ещё терпел тебя, свинья, в школе, но дома – это уже перебор!

– Ну тогда проваливай! Что ты здесь до сих пор делаешь? Пошёл отсюда! Вон!

«Свинья» резко указал на дверь и окатил тётю пивом с ног до головы. Женщина вздрогнула от неожиданности, но смолчав, вышла из комнаты. Макс больше не смог терпеть и, закинув сумку за спину, направился к выходу. Географ схватил его за плечо.

– Ты чего удумал? Думаешь, вещи твои? Нет уж! Их покупала твоя тётушка на свои собственные деньги, так что они – её. – мужик сорвал с Макса сумку так резко, что тот повалился на колени. – А вот теперь проваливай!

Напоследок он пнул мальчика прямо в голову, да так сильно, что на виске у Макса тут же появился кровоподтек. Станислав усмехнулся собственному поступку и вышел из комнаты с гордо задранным носом. Хайт через силу поднялся на ноги и, как мог, пошел к калитке, голова немного кружилась. Татьяна догнала его и преградила выход со двора.

– Я тебе никогда ничего не запрещала и сейчас не собираюсь этого делать. Твоя жизнь – твои решения. – тетя, как всегда, говорила осторожно. – Подумай и ответь мне: куда ты собрался идти? На что ты собираешься жить? Ты действительно понимаешь, что ты делаешь в данный момент или это эмоции?

Татьяна уже просто рыдала, а Макс не знал ответа не на один из этих вопросов. Он стоял перед самым родным человеком в своей жизни и не знал, что ему сказать. Ответ явился сам собой через секунду, да такой простой, что мальчик сам удивился, почему ему сразу не пришло это в голову.

– Я уеду к бабушке. Буду жить у неё, она мне не откажет. – Макс был рад, что у него появился хоть какой-то выход.

– Ты с ума сошёл! – Таня разразилась негодованием и всплеснула руками. – К Дионее!? К этой конченой алкоголичке!? Да она, наверное, уже пропила всё, что у неё было! – Хайт не понял, как его тётя может так выражаться.

– Нет, это ты сошла с ума! – мальчик передёрнуло. – Говорить так о родной матери! Даже если она и выпивает, это лучше, чем терпеть этого свинтуса и жить с ним в одном доме.

У мальчика затряслись руки от одной мысли, что тётя права (или это из-за пинка по голове?). Он представил, как уговаривает свою бабулю не пропивать пенсию, чтобы они могли купить что-то поесть. Да уж, ужасно. Но Макс отогнал дурные мысли и сделал глубокий вдох. Он приедет в Корпсе – холодный, дождливый городишко, в котором когда-то родился, найдёт там работу и будет жить как все подростки, лишившиеся родителей, с неблагополучными родственниками. «Таких историй на каждом шагу…» – успокаивал себя мальчик. – «И умирает далеко не каждый…».

– Но я-то люблю этого свинтуса… – нарушил его мысли голос тёти. – Ты просто этого пока не понимаешь этого чувства!

Хайт вскипел от ярости. Так было каждый раз, когда ему напоминали о его возрасте и считали, что из-за этого он чего-то в этой жизни не понимает.

– Я не знаю, каким Станислав там любовным зельем тебя опоил, но раскрой глаза! Ты ещё говоришь, что бабушка алкоголичка? На него посмотри! Он только что облил тебя пивом, которое не выпускает из рук даже на работе в школе! Он прокурил весь дом. Соседи от нас уже шарахаются, потому что все вещи провоняли табаком! Очнись, пока не поздно!

Тётя уже было открыла рот, чтобы что-то возразить, но Макс не дал ей такой возможности. Мальчик перелез через забор, благо тот был не высокий, и, не обращая внимания на крики Татьяны за спиной, побежал на автовокзал. Хорошо, что он додумался положить деньги и паспорт в карман спортивных штанов, а то остался бы и без дома, и без денег, и без документов. Подбежав к кассе, он растолкал очередь и попросил у молоденькой девушки билет на автобус до Транжо – города, где находилась узловая железнодорожная станция.

Макс сидел и в голову ему лезли дурные мысли: «А что, если из-за нашего скандала с географом от него достанется тёте?» – сердце болезненно сжималось, как только мальчик рисовал себе эту картину. Но в противовес, тут же в голову пробирались и другие, совершенно ужасные мысли, которые напугали даже самого мальчика: «А поделом ей! Я её предупреждал!»

Всё! Он больше не может об этом думать! Хватит. Прошлое в прошлом, а вот будущее бы о прибытии предупредить стоило…

Макс с трудом нарыл в кармане две монеты по десятке и пошёл к телефону в другом конце зала. Вспомнить бабушкин номер оказалось довольно трудно, ведь звонил то мальчик ей только дважды в год – на новогодние праздники и в её день рождения. Получалось только приблизительно восстановить комбинацию цифр. Он все старался вспомнить точнее: "58-23-16, а дальше? 88-45…Нет, нет! Не так… А, точно: 33-54-56". Скрестив пальцы на удачу, чтоб телефон оказался верным, Хайт ждал ответа, трубку долго не брали, и линия прервалась. Он набрал ещё раз. Гудок, второй, третий: