Да что ж вы все, будто сговорившись, склоняете меня к невозможному, возмущенно помыслил Луций, отступая.

– Не управился еще? – обернулась Полина. – Стреляй же! Я на лестницу, боюсь быстро, не оступиться бы.

Катин колебался, не зная, что делать. И Рационий молчал, не помогал.

Убить человека, конечно, невозможно, но ведь и оставить Агапа тоже нельзя. Кликнет остальных, и расстреляют сверху, с обрыва.

– Э, да ты робкой… – улыбнулось безносое лицо. – Не стрелишь…

Агап поднялся на ноги, схватил пистолет за дуло, вырвал из вялой катинской руки, а сам отпрыгнул назад.

Лязгнул взведенный курок. Колченог презрительно рассмеялся, сплюнул.

– Тьфу! Я думал, ты лев зубастый, а ты кот. Царапаешь, да не грызешь! Сейчас тебя кончу. Потом твою кошку. Не уйдет.

Сзади раздался отчаянный крик:

– Луций!!!

Полина была еще здесь! Он хотел к ней обернуться, но в этот миг с неба, совершенно чистого, откуда ни возьмись низринулась молния. Она оглушила нашего героя громом, пронзила огнем, а после с силой швырнула о землю.

Прямо над собою умирающий – нет, уже умерший – узрел синий купол с яркими звездами. Они поманили, потянули Луция к себе. Мягкая, неостановимая сила подхватила его с травы, подбросила, перевернула, вознесла. Уже оттуда, из космического эфира, увидел он беззвучную, медлительную картину: как женщина выбрасывает из руки струю дыма, а потом, повернувшись, полубежит-полупарит к краю обрыва, под которым мерцает серебряная парча широкой реки.

Но эта притча не заинтересовала летящего, она уже не имела к нему отношения. Ему хотелось смотреть не вниз, в докучное прошлое, а вверх, в незнаемое грядущее.