“Любят денежки, души в них не чают, - думал Ермолаев. - А помнится, когда я впервые оказался на Востоке, ожидал увидеть здесь людей таких же, как мы. Откуда эти легенды про сходство менталитетов? Нет, мы с ними не похожи. Наоборот - что Восток, что Запад - все едино. Если я раскрываю душу перед американцем, то он слушает, кивает, а сам кумекает: “Сколько я могу на нем сделать денег?”, а распинаюсь перед арабом, так тот думает: “Как мне ему угодить, чтобы получить бакшиш?” И там, и там торгашеская психология. Вот и получается, что Россия - между двух огней. Если кто-то заблудился в русском городе, прохожий подскажет дорогу и будет по-человечески рад, что помог. Если тебе подсказали дорогу в арабском городе, то плати. Любая услуга стоит денег. И на Западе за все надо платить, и часто за простое человеческое участие. Не обязательно деньгами, но мало кому в голову придет делать добрые дела в тайне, разве религиозно экзальтированным, да и то у них своя выгода - Царствие Небесное. Где найти человека, сейчас, на Земле? В какой фантастической стране?”
Ермолаев оглядел окрестности.
“Однако, куда делся тот черный таракан?” - подумал он и пошел в сторону слоеного холма. Забравшись по нерукотворным известковым ступенькам, он, почти достигнув вершины, посмотрел по сторонам и увидел крохотную черную точку.
Незнакомец приближался к ложбине, где виднелась редкая растительность. Ермолаев дождался, пока тот скроется среди пальм, и, еще раз осмотревшись, быстро сбежал вниз.
Он торопливо миновал открытый участок пустыни и просунул голову между двумя каменными плитами. Внизу среди колючего кустарника открылся прямоугольный вход - очевидно в древнюю гробницу, рядом с которым дремал, упершись подбородком в ствол автомата, человек в арабской одежде.
Ермолаев тихо подошел к входу, не спуская глаз с “Калашникова”. Когда он неосторожно шаркнул камешками, охранник пробурчал что-то неразборчивое и вовсе улегся на землю, подложив приклад под голову.
“Обкурился”, - предположил Ермолаев и нырнул в отверстие.
Путь шел вниз под углом. Цепляясь за шероховатости камня, Ермолаев миновал приличное расстояние, пока не оказался почти в полной темноте. Здесь было намного прохладнее. Он продвинулся еще и нащупал сбоку ответвление. Еще одно отверстие обнаружилось сверху. Согнувшись в три погибели, он пробрался вглубь бокового хода и вскоре заметил впереди слабое свечение. Коридор закончился, Ермолаев посветил вниз и разглядел широкую каменную площадку. Он спрыгнул с глухим звуком, оказался в каменном зале, и прислушался. Раздались чьи-то шаги. Едва успев заметить огромный саркофаг у стены, он погасил фонарик, перемахнул через стенку и скрылся в большой каменной выемке. “Сейчас Лара Крофт появится”, - подумал он, чуть-чуть выглянув наружу. Тотчас в помещение вошла женщина в арабской одежде с большим фонарем.
Ермолаев вжался в стенку саркофага. “Роста она небольшого, - прикинул он, - если заглянет сюда, то увидит только дальнюю часть, а меня не заметит”.
- Ну, что там? - раздался вдалеке мужской голос. - Или это мумия была? - и эхом раскатилось истеричное ржание.
- Никого нет, - ответила женщина, голос ее показался Ермолаеву знакомым. - Может, что-то случилось?
- Конечно - его мумия схватила, - мужчина продолжал гоготать.
“Вот сейчас вылезу с завываниями, будет вам мумия, - подумал Ермолаев - Однако, по-английски говорят, значит, мужик - не египтянин, а, видимо, Саид и есть. Кого-то еще ждут, и хорошо что не меня”.
Шаги удалились, наступила тишина.
“Кажется, ушли…” - Ермолаев вылез и нагнулся к проходу, но в глаза ему ударил луч мощного фонаря. Он отпрянул и прижался к стене. Заметили или нет? Если заметили, можно изобразить придурковатого иностранца. Но это крайний случай. А сейчас - сыграть в прятки.
Неизвестные разговаривали недолго и слишком тихо, чтобы можно было что-то разобрать. Вскоре они ушли.
Выждав около получаса, он вылез из убежища и обследовал сопредельное помещение. Оно оказалось наполовину заставлено ящиками. У самого входа - пара канистр. В ящиках - оружие и боеприпасы, догадался Ермолаев. А в канистрах? “Опиум, может быть”, - Ермолаев открутил крышку. Нет, похоже, обыкновенный керосин.
“Вот что, голубчики, так мы это дело не оставим”, - Ермолаев наклонил канистру и обильно полил ящики горючей жидкостью. В воздухе разлился едкий аромат. Он отошел к дверному проему и достал спички.
Когда раздался хлопок и дохнуло жаром, Ермолаев ускоренным темпом пробирался к выходу. И - о, ужас - наверху он наткнулся на невесть откуда взявшуюся решетку. Убедившись в ее прочности, он ринулся назад, навстречу горячей волне. Надо успеть к тому, другому ходу, ведущему наверх, который он видел раньше.
“Раки любят, когда их варят живыми…” - вспомнилась Ермолаеву забавная фраза из старинной поваренной книги. Задыхаясь, он нащупал отверстие и ухватился руками за край. “Мумия, мумия, жареный мужик…” - замелькала в голове бессмысленная дразнилка. Ноги предательски заскользили по каменной стене, не находя опоры, и все же инстинкт самосохранения заставил быстро подтянуться и забраться наверх. Лаз оказался таким узким, что пришлось двигаться по-пластунски.
Спереди потянуло холодком, но ползти становилось все труднее - проход явно сужался. “Ну, не тощее же я древних египтян, - думал он, упорно продвигаясь вперед. - И обратной дороги все равно нет - я же не кальмар какой-нибудь, чтобы продвигаться ногами вперед. И вовсе не хочется в юные годы присоединяться к компании Тутанхомона…” Когда плечи заклинило между каменных стенок, он слегка запаниковал и, уже повинуясь не разуму, а генетической памяти древних прародителей-земноводных, из последних усилий проскользнул вперед и очутился в помещении, поначалу произведшем впечатление огромного зала, но где, как оказалось, можно было встать, лишь подперев спиной потолочный свод. Он сел на холодный каменный пол и расслабил онемевшие мышцы. Чуток отдохнуть и - вперед.
И тут он с радостью обнаружил, что из щелей каменной кладки сочится свет. Ермолаев подошел, выставил ладони, отчаянно надавил и с грохотом вывалился наружу, на миг ослепнув от яркого африканского солнца. Свобода! Ты действительно сладкое слово…
В этот момент земля задрожала, и из-под земли послышались гулкие удары. Сориентировавшись на местности, Ермолаев торопливо двинулся по направлении к поселку.
Как назло, ни одного такси… Он увидел, как три человека подозрительного вида, вышедшие из-за угла, по-деловому направились к нему. Что-то подсказывало Ермолаеву, что идут они не с добром.
Судьба послал Ермолаеву почти новенькую Яву, затормозившую около расписанного вручную киоска Кока-Кола. Мотоциклист, с солидным животом и одетый, несмотря на жару, в пуховик с логотипом американского университета, не успел заглушить двигатель, как Ермолаев быстро подошел, сделал ему подсечку, и тот с причитаниями скатился в канаву. Оседлав железного коня, Ермолаев со стрекотом и ветерком помчался по дороге, и только перед поворотом оглянулся. За ним бежала шумная толпа, которая была теперь уже достаточно далеко.
- Повезло тебе, Ермолаев. Вечером летишь - отгадай, куда.
- В Париж, - брякнул наугад Ермолаев.
Шеф удивленно поднял брови:
- Откуда знаешь?
- От… то есть, работа такая… - ответил Ермолаев и почему-то явственно представил себе облезлого египетского верблюда.
Глава вторая. Жил-был человек кривой на мосту.
Восток. Экзотика… Под окном гремела эстакада, а огромный как комод кондиционер хранил тишину. Атташе посольства Марк Тураншо изнывал от жары, уже два часа вынужденный заочно присваивать Валиду Эль Ассаду опустительные эпитеты. Да, здесь не страдают от излишней вежливости королей.
Кондиционер чинили только вчера. Неумытый мастер в драной спецовке порылся в механизме и продемонстрировал Марку искореженную деталь, скорее всего ловко выуженную из рукава, как это проделывал когда-то знаменитый Гуддини. Услышав про цену, Тураншо чуть не поперхнулся, но перспектива расплавиться в африканском воздухе показалась непривлекательной. Кондиционер проработал до утра, после чего наполнил комнату запахом горелой резины, образовал лужу на паркете и замолчал.
