— На неё иногда находит, — поддержал его Лебедь.
— Что-то тут не так, — задумчиво сказал Вечность, — Она какая-то грустная.
Королева шла, опустив голову, руки её безвольно болтались. Она остановилась, повернувшись к морю. Ветер подул ещё сильнее, приподняв её юбку. И запела…
Мои верные стражи – морские тюлени,
И рыбы плывут, мой путь освещая.
Дельфины несут колесницу сквозь толщу течений,
Кораллы и водоросли тропу устилают.
Простынёю мне служит светлый песок,
И волны поют по ночам колыбель,
Накрывает скат одеялом, заслоняя от бед и тревог,
Океанское прохладное дно — моя родная постель.
— Я никогда не слышал, чтобы она пела, — недоуменно сказал Лебедь, — Видимо, она из тех, кто не поёт попусту.
— Песня буревестника, — сказал Вечность, — Песня, приносящая гибель.
— Только кому? — фыркнул Несуществующий.
— Опять ты за своё, Вечность, — вздохнул Лебедь, — Королева не плохая… Когда-нибудь ты это поймёшь.
У горизонта показался дельфин. Он выпрыгнул среди пены и брызг, и быстро нырнул, оставив после себя круги на воде.
— Ого! — сказал Вечность, — Тут разве должна быть живность?
— Сейчас она отдаст свою кровь, — сказал Несуществующий, — Красные капли попадут в воду. Вода зашипит и взбурлится, образуется пена и поднимется шторм. И Королева исчезнет в морской пучине, и только шляпа с белой розой будет плавать на поверхности.
— Да ну тебя, — фыркнула я, — Не пугай так. Аж жуть берет от твоих россказней.
— Кто это «я»? — хмыкнул Несуществующий, — Меня нет, а значит, ругать тебе некого.
— Ишь какой хитрый, — пожурила его я, — Ничего, вот Февраль позову, и она тебе покажет.
— Ты её оживи для начала, — посоветовал Несуществующий.
Мы с Лебедем многозначительно переглянулись.
Королева тем временем села на корточки, нисколько не страшась холодного снега.
— Ты лучше скажи, как там у остальных, — попросила я у Вечности, — Девчонки по-прежнему беснуются?
— Не знаю, — буркнул Вечность, разом помрачнев, — Меня уволокли в Склеп, забыла? Я сюда-то с трудом добираюсь. Там очень тяжело находиться, а врачам хоть бы хны.
— Так странно, — сказал Лебедь, — Здесь мы вместе, стоим, лепим снеговика, а там я был худощавым мальчишкой, который с трудом вставал с постели, а ты — больной, с кашлем, температурой и горячкой…
— Не забудь, что ещё я рисую чресла и достаю Халатов, — усмехнулся Вечность.
— А я — пропащий ребенок, — добавил Несуществующий, — Выходец из школы для не особо умных и детей отбросов.
— А я — депрессивный злобный подросток, постоянно находящийся в прострации, — сухо сказал зеленоволосый.
— Мне аж совестно стало, что такая счастливая, — хихикнула я.
— Да нет… Это наоборот хорошо, — улыбнулся зеленоволосый, — Рядом с тобой и мы чувствуем себя счастливыми.
— Только вот ей от этого не очень хорошо, — нахмурился Лебедь, — Она не идеальная целительница, у которой никогда не закончится солнечный свет. Она Элли.
— Да я… — замялся зеленоволосый.
— Я не дам погаснуть этому солнцу, — ласково сказал Лебедь, — Ну ладно, не обижайся, я ничего такого не имел ввиду, — примирительно добавил он, покосившись на сконфуженного парня.
— А как тебя зовут? — спросила я у зеленоволосого, — Я по себя тебя кличу всё время зеленоволосым… Может, это и есть твоё имя? Ну-ка, Вечность, придумай что-нибудь, ты мастер на шикарные клички. Как ты там Кошку назвал?..
— Задающая Тупые Вопросы Невообразимая Тупица С Волосами, Похожими На Солому, — любезно подсказал Вечность, — А этот будет…
— На корабле скажу, — перебил его парень, — Не надо мне давать никаких кличек.
— А как тебя тогда называть? — спросила я.
— «Эй, ты», — гоготнул Вечность.
— Пепе до 6 лет думал, что его зовут Эй, Ты, Задница С Ушами, — вспомнила я.
Я покосилась на Королеву. Она одиноко стояла на берегу, повернувшись спиной к нам. Ветер развевал одежды на её маленьком хрупком тельце, из-за чего я вдруг почувствовала приступ жалости и, сказав мальчишкам, что поговорю с ней, побежала в её сторону.
— Ты думаешь, это здорово — быть королевой? — спросила Королева.
— Нет, — честно ответила я.
— И ты не врёшь, — сказала Королева, продолжая глядеть в даль своими черными глазами, — Сколько бы жизней я не прожила, я всё равно остаюсь 10-летней девочкой. Нет, даже не так: 6-летней девочкой, на глазах которой сгорели родители.
— Да, я читала об этом в дневнике Халата. Или это были учебные записи?
— Она была чем-то похожа на Ласку. Только она была Иной. Почти Иной. Она решила стать Халатом, чтобы победить себя. Побеждая нас, она побеждала себя. Борясь с нашими монстрами, она боролась со своими. Только вот со мной у неё ничего не получилось.
— А ты всегда была седая?
— Я не помню. Я не помню ничего из своего детства. Единственное воспоминание о жизни до того, как я попала сюда — это пылающие тела моих родителей. Но я даже их лиц не помню.
— Это ужасно!
— Да что толку говорить? Что случилось, то случилось. Этого уже не изменить. Я просто приняла эту судьбу и стала королевой. Теперь я серый кардинал этого места, я везде — на тайных тропах, на страницах дневников, в весенней капели и шорохе осенних листьев, среди букв на стенах и в мелодии старого пианино. Я серый кардинал — да что толку? Меня зовут Королева — это значит, что я свожусь лишь к этому? Я Королева — но подходит ли это имя мне?
Она наконец оторвалась от созерцания океана и повернулась ко мне, внимательно осмотрев меня, словно видела впервые.
— Я подкинула тебе эти записи, потому что знала, что ты поймёшь. Скажи, как я выгляжу?
— Худая… Маленького роста. Коротконогая. Пухлощекая. Как девочка.
— Вот видишь? Ты и только ты увидила во мне маленькую девочку. Остальные видели во мне лишь серого кардинала. Меня зовут Королева — значит, я королева, и точка, — она невесело усмехнулась.
— А что это был за дельфин? — спросила я, — Разве тут есть живность?
— Нет, — ответила собеседница, — И не должна быть, — со странным выражением сказала она, заглянув мне прямо в глаза.
Мне стало не по себе от её взгляда. Казалось, она видит мою душу. Я поспешила отвести взгляд.
— Ты видела дельфина? — неожиданно переспросила она.
— Да, — удивленно ответила я, — выпрыгнул из воды и дырнул вновь. Черненький такой. Симпатичный.
— Ты видела дельфина? — вновь повторила она, — На самом деле я разговаривала с Гранью.
— Я думала, что Грань…
— Ну да, Грань — это не личность, — передернула плечами Королева, — Грань — это расплывчатое понятие. По сути, её вообще не существует. Мы так называем пограничное состояние. Иной и нормальный. Грань — это пропасть, разделяющая нас.
— Тогда я вообще ничего не понимаю… — удрученно сказала я.
— Ты просто любишь олицетворения, — сказала Королева, — Аллегории, я бы сказала. Грань-дельфин? Интересно, почему он?
— Ну, ты запела о море, и я прониклась прямо…
— Тебе понравилась моя песня? — вскинула брови Королева, — Как по мне, я жутко фальшивила. Впрочем, неважно. Важно вот что.
Её взгляд стал более осмысленным.
— Ты вытащила Ворона… То есть Лебедя из Клетки, оживила этого зеленоволосого, вернула Февраль Несуществующему. Ты увидела судьбу тех троих… Ты усмирила разбушевавшуюся Ворожею и очистила Лебедя от Тьмы. Ты многим помогла. Поможешь и мне?
Не дожидаясь моего ответа, она продолжила:
— Станешь ли ты новой Королевой?
Я округлила глаза, подумав, что ослышалась.
— Ты более достойна ей стать. Королева — это жизнь, а ты прямое её воплощение. С тобой это место зацветет. Не уплывай с мальчишкой, он — мореплаватель и вольная птица. А ты муза и вдохновение. Останься и стань Королевой.
— Но я не хочу! — возмутилась я, быстро опомнившись, — Сами же сказали, что уплыть вместе — единственный вариант!
— Я могу принять твою судьбу, — сказала Королева, — Я передам тебе свою корону, и ты станешь серым кардиналом, дыханием и сердцебиением твоей многоликой толпы. Разве ты не хочешь этого?
