— Благодарите меня, я спасла ваши ягоды от нашествия насекомых.

— Премного благодарны, Ваше величество, — поклонился Лебедь, — Мы не забудем Ваше великодушие и милосердие.

— Прекрати дурачиться, Лебедь, — цокнула Королева, — Какие вы все мокрые и уставшие… Купались, что ли? Детишки…

Она дала нам по чашке дымящегося кофе с кленовым сиропом.  Я села на ступеньки, укрывшись пледом. Потягивая напиток, я смотрела на равнину внизу и алый закат, озаривший ясное небо.

Лебедь схватил лукошко первым, но поделился с нами ягодами. Мы втроем уплетали их за обе щеки, запивая кофе. Позже вернулась Королева, дав нам полотенце.

Солнце утонуло в океане травы, и наступила прохладная светлая ночь. В сумерках виднелись огоньки: то были снующие туда-сюда светлячки. Мы уже окончательно высохли.

— Здорово, — сказала Февраль, — Теперь я действительно возрождение, как ты и сказала. Теперь мои раны зажили. А всё благодаря тебе.

— Это ты исцелилась, — небрежно сказала я, — Я тут непричем. Это всё ты.

— Не отнекивайся, — сказал Лебедь, не успев прожевать ягоды, — Ты спасла нас. Если бы не ты, то я бы лежал сейчас без движения, а она сидела в своём поезде.

— Не болтай с набитым ртом, — проворчала я.

Вышла Королева, одетая в платье в горошек. В неизменной белой шляпе, украшенной цветком, и с длинными белыми волосами.

— Недолго вам осталось, ребята, — сказала она, — Запомните эти деньки. Скоро мы прощаемся, причем навсегда.

— Не люблю я прощаться, — сказала я, — Вообще не люблю это слово! Предпочитаю «до свидания». Так хоть понятно, что увидимся. А если «прощай», то навсегда… Ужас!

— Ты очень наивная, Поступь, прямо как ребенок, — сказала она, — Но это как раз самое главное. Это и делает тебя собой. Нашей любимой говорливой музой.

— Сделаю вид, что это был комплимент, — фыркнула я.

Я болтала без умолку, стараясь отогнать от себя ощущение предстоящего расставания. Всем сердцем чувствовала летнюю ночь, лиловые сумерки, аквамариновое небо, прохладный ветер, приносящий запах травы и качающий траву, словно водоросли, гладь воды, в которой отражались далекие перьевые облака, звуки насекомых, крик ночной птицы и теплый пар кофе.

— Уже не осталось ягод? — расстроенно спросила Февраль, — Вот отстой.

— Ничего, насобираем ещё, — заверил Лебедь, — Успеем. Много-много ягод и фруктов соберем. А Королева испечет нам яблочный пирог.

— А чего сразу я? — пискнула Королева, — Почему о подобных вещах ты всегда просишь меня? Я что, так похожа на добрую бабульку, вяжущую носки в кресле-качалке, стесняюсь спросить?

— Да, — хором ответили мы.

— Эй, мне всего 10 лет, — обиделась Королева, — Ну, Халаты бы сказали, что 10.

— Сколько?! — у Лебедя отвисла челюсть.

Февраль заржала. Я пожала плечами. Уж я-то видела, что Королева совсем ребенок — маленькая, худощавая, пухлощекая, с носом-кнопочкой.

— Она в 10 лет серый кардинал, а я в 10 лет лазал по деревьям и ловил фей.

— И как, поймал? — спросила я.

— Нет. Умеют прятаться, хитрюги… — задумчиво ответил Лебедь.

— Пойду Кошку проверю, — вызвалась Королева, — Удалось ей разорвать цепи или нет…

— Удалось, — сказала я, — Теперь она живая.

— О, это здорово, — отозвалась она, — Теперь она сможет уйти с нами. Грань проявляет к ней интерес, но не может решить, Иная она или нет.

— Так пусть обе разбираются побыстрее, — буркнула Февраль, — Времени мало осталось.

Королева оставила нас. Мне в голову пришла идея.

— Может, поспим на волнах? — предложила я, — Все втроем…

— Вы идите, — сказала Февраль, — А я обратно пойду.

— Ладно… — рассеянно сказала я.

Февраль скрылась среди деревьев, парочку раз вскрикнув и ругнувшись.

— Чего это она? — спросила я, — Может, мы обидели её чем-то? Блин, такая веселая была… Что случилось? Может, сходить за ней? Вот я дура… Вечно сделаю что-нибудь не так.

— Нет-нет, — поспешил меня успокоить Лебедь, — Есть такие люди, Элли. Не всем быть веселыми и безбашенными, как ты. Не бери в голову.

Мы снова спустились к реке. Лягушка с надутыми щеками посмотрела на нас, громко квакнула и ускакала в камыши. Одинокая стрекоза пролетела над гладью воды.

— Когда я был здесь в последний раз, тут не было столько живности, — ошарашенно сказал Лебедь, — Элли, это твоих рук дело, признавайся?

— Я случайно… — пискнула я.

— Да ладно… Это же здорово. Люблю лягушек и стрекоз, — проговорил Лебедь, заходя в воду.

Я пошла за ним. Вода за день нагрелась, но была по-прежнему холодной.

— Зря всё-таки Февраль не пошла с нами, — сказал Лебедь, — Если здесь поспать, то раны излечатся. Если не все, то хотя бы многие.

— Может, сходить за ней? — предложила я.

— Не надо… — рассеянно отозвался Лебедем, — Если не хочет, то не стоит заставлять.

Волны вновь подхватили меня. Я чувствовала себя младенцем в колыбели. Над головой в неяркой синеве неба виднелись звёзды, словно увязшие в нем. И золотой серп месяца освещал округу. Где-то ухал филин.

Мы с Лебедем плыли совсем близко. Ещё чуть-чуть, и мы прикоснемся пальцами. На секунду мне захотелось, чтобы это произошло. Но тогда мы оба исчезнем…

Я закрыла глаза, уставшие от яркости. Ритмичное качание действовало успокаивающе, я словно проваливалась в прохладный омут, словно нежилась в мягкой шерстке огромного зверя, словно лежала на ковре водорослей, и ил мне служил подушкой, скат — одеялом, а рыбы фонарями.

====== Королевская ======

Мы встали в ряд, подойдя к краю заледенелой скалы. Ветер дул мне в лицо, заставляя глаза слезиться, нос щипало. Мы смотрели вперед, вглядываясь в линию горизонта — черные воды, сливающиеся с серебристыми мерцающими небесами. Я чувствовала себя Сольвейг, ждущей Пергюнта, Пенелопой, ждущей Одиссея. Только вот Лебедь был рядом, стоит протянуть руку, и я коснусь его.

Мы каждый день сюда приходили и стояли, вглядываясь в горизонт. Несуществующий, подобно остававшейся в саду Февраль, говорил, что корабль не приплывет.

— Грань не заберет нас, Королева, — говорил он, качая головой, — Не верь глупым сказкам. Мы останемся здесь и превратимся в ледяные статуи.

— Он приплывет, — отвечала Королева, — Он обязательно приплывет. Ждите Вечной ночи.

— Зимнее солнцестояние? — сощурился зеленоволосый, — До него же долго…

— Не так уж и долго, — пожал плечами Лебедь.

Снежный ноябрь сменился тихим декабрем. Голубоватые сумерки, белый снег, плавно опускающийся на заснувшую землю, хмурые деревья. Но если прорыть поглубже, можно увидеть завянувшую траву и красные листья.

Вокруг, в Прихожей была всегда зима. Мы играли в снежки, строили снежную крепость, лепили снеговиков, а потом Королева приносила нам венки и гирлянды.

— Всегда хотел научиться делать ледяные статуи, — говорил Лебедь.

— Только весной они растают, — бросил Несуществующий, — И от них останется талая вода и грязь. Разве это красиво?

— Тем и красиво, что недолговечно, — ответил Лебедь.

С одной стороны был сад — оазис в снежной пустыне, с возвышающимися над забором кронами деревьев и цветущими кустами, летающими птицами, спелыми фректами и брызгами фонтана. Сад, в котором в тени куста сирени дремала Февраль.

С другой стороны было море, бескрайнее и негостеприимное, настоящее северное море. К нему вел заснеженный утес, о который бились волны, превращаясь в белую пену.

— Глядите-ка! — ошеломленно сказала я.

Мальчишки разом обернулись. Вдоль утеса шла Королева, уверенно переставляя ноги, обутые в старинные башмаки. Кружевное платье и длинные волосы развевал ветер, тонкой рукой она держала шляпу, чтобы её не сорвал ветер. Несмотря на щуплую фигурку маленькой девочки, она держалась горделиво и уверенно, и в неё чувствовалась сила — ни дать, ни взять, настоящая Королева. Теперь я понимала, что она действительно достойна ей быть.

— Ну и что тут такого? — хмыкнул Несуществующий, — Ну захотелось ей пройтись… Поразмышлять о жизни…