— Я трахал как-то одну пиратку. Те ещё девки!

— Я бы развлёкся с тобой!

— Повернись, покажи дыньки!

— Надеюсь, ты сдохнешь, тупая сучка!

— Иди сюды, я помочусь на твою тупую харю!

Под эти выкрики её вывели из этого крыла и повели в другое. И на вопросы Лармины не отвечали. А она продолжала их донимать, пока один из них не сдался и не ответил:

— Тебя казнят, шлюха.

— Ч-что значит «казнят»? — спросил побледневший король.

Санахи мрачно кивнула.

— То и значит, Ваше Величество.

— Давно надо было отменить смертную казнь… — почесал макушку Аргост.

— Ты можешь что-нибудь сделать?

— Нет. Если я сейчас сбегу из страны, то продолжат править и без меня. Государственный аппарат слишком совершенен, чтобы его разрушить, и моё место в нём — чистая формальность.

— Но ты же понимаешь, что наказание высосано из пальца? Казнь применима только к опасным преступникам.

— Каковой и является Лармина. За ней числится куча убийств, нападений и грабежей.

— Но ей же столько раз давали условный срок и штраф! Сейчас-то почему…

— Потому что уцелевшие жертвы подали коллективный иск и дали на лапу! — рявкнул Аргост.

Санахи вздрогнула и вжала голову в плечи.

— Я ничего не могу сделать, — сокрушенно сказал Аргост, — Ничего. У меня просто опускаются руки, Санахи.

Сегодня на Главной Площади в час по полудню осуществится публичная казнь Лармины по прозвищу Смертельная Швабра, последнего члена пиратской команды «Крылья кракена».

Тархи оторопело смотрела на глашатая, выкрикивающего это объявление. Фендор злобно косился на него. Кажется, на его лице впервые показалась какая-либо эмоция.

— Что это значит? — прорычал он.

— Пиратка, участвовавшая во множествах разбойных нападениях, понесёт заслуженной наказание в виде смерти через забивание камнями, — охотно сказал им помощник глашатая.

— Заслуженное?! — возмутился Занзи, — Ни одно живое существо не заслуживает такой участи!

— Скажи это моему мужу, которому они перерезали глотку, — злобно сплюнула какая-то женщина.

— Мою сестру шесть лет назад прибили волны к берегу Керьона. Последнее, что она запомнила — гнусные рожи этих сучек, которые резали глотки направо и налево, получая при этом дикое удовольствие. На секунду они со Злобной Шваброй встретились взглядами, и она уверяла меня, что такого презрения на чьём-то лице она ещё не видела, — добавил мужчина.

Тархи посмотрела на часы. Скоро сюда приведут Лармину, чтобы кровожадный люд умертвил её. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, девушка положила голову на грудь Фендора. Тот обнял её.

— Мы ещё успеем что-либо предпринять, — сказал он.

— Что? — устало спросила Тархи.

— Не знаю. Что-нибудь.

— Наши доблестные учителя спасут её! — воскликнул Занзи, — Они всегда пылали жаждой справедливости!

— Они ничего не смогут сделать, — с горечью сказала Фальдра, — Никто ничего не сможет сделать.

12:55

— Отпустите меня! Отпустите, кому говорят! Я сама пойду!

Лармина изо всей силы оттолкнула стражей и на ватных ногах вышла из тюрьмы, чувствуя колючие взгляды стражников.

— Эй, стража, когда её прикончат, дадите её нам попользоваться? — послышался голос из окна в решётку.

12:56

— Свершилось, — с придыханием сказала Йлык, прижимаясь к Клуку, — Смерть врага — нет ничего более ласкающего ум.

— Кому на этот раз не повезло? — усмехнулся Клук, обнимая её за талию.

Балбай уже догадалась. У неё подкосило ноги.

— Нет… Йлук, я не хотела этого! Нет!!!

— Твоя подружка, — улыбнулась Йлык.

— Которая из? — фыркнул Клук.

— Пиратка, — сладострастно протянула Йлык, — Под личиной скромной училки по имени Лармина. Но пиратки бывшими не бывают, не правда ли?

— Что?..

Лицо Клука вытянулось.

12:57

— Поздно, слишком поздно!

Кули в панике расхаживала по кабинету.

— Почему наше прошение не приняли?! — ругался Кармоль, — Почему её не могут выпустить под залог?! Отвечай, Пархи, хвалёный ветеран войны с бюрократией, чтоб тебя!

— Смертники не подлежат выпуску под залог, — прошептал Пархи, — Не такой конец ты себе представляла, Лармина. Слишком много унижения и слишком мало чести.

— Не хочу смотреть, — беспомощно пролепетала Шен дрожащим голосом.

— Вот и ещё одна тёмная сторона Керьона, — сказал Зарофин, выпуская дым, — Это не простой табак. Покурите, чтобы вам легче стало.

Четыре руки тут же потянулись за травой.

12:58

— Не смотри, Тархи.

Фендор прижимал Тархи к себе. Девушка уткнулась носом в его грудь. Её трясло, как при лихорадке.

— И не слушай, — добавил Грахар, — Кровожадная свора.

— Свора так не поступает, — сказал Грон`Хен.

12:59

— Не верится, что такое происходит, — сокрушенно сказала Анора.

— Дело сфабриковано, это видно невооруженным взглядом, — сказал Андариан, — Но горожанам как будто всё равно.

— Не как будто, — мрачно сказала Рихит.

— Весьма странно убивать за преступления, совершенные много лет назад, да ещё когда многие из которых повесили на тебя, если она показала себя, как законопослушная гражданка, — сказал Андариан, — Закон Альянса — странная штука. Не знаю, что хуже — деспотия Презренного Короля или нынешняя бюрократия.

— Как будто мы сейчас вернулись к тому, откуда начали, — сказала Рихит, — То, ради чего сражалась Самилла, бабушка Аргоста, было оплёвано и растоптано.

— Если казнь осуществится, я больше не смогу здесь находиться, — сказала Анора.

13:00

Взгляды, выражающие лишь одно: жажду крови. Улюлюкания, проклятия, похабные выкрики, издевательские замечания. И песенка, которую кто-то затянул и все подхватили:

Кто там воет, кто смеётся? — Ну, а вот:

Юную пиратку ведут на эшафот.

Скоро мостовая кровью окропится.

Сдохнет наконец воровка и убийца!

Лармина выпрямила спину и гордо подняла голову. Она не покажет толпе ни страха, ни бессильной ярости, ибо им только это и надо. Нет, она будет сохранять достоинство до самого конца. Поэтому она молча пробивалась сквозь толпу толкающих, бьющих и лапающих её горожан. Кто-то кинул в неё муку, кто-то вылил нечистоты, кто-то сорвал с её шеи ожерелье. Стража всех расталкивала и покрикивала, но как-то вяло.

Её подвели к столбу и привязали. К ней подошел глашатай и заговорил.

— Лармина энна Сунуан-Гурайн Ниса, известная так же как Смертельная Швабра, вы обвиняетесь в пиратстве, убийствах, нападениях с разбоем и грабежах, и приговариваетесь к смертной казни через закидывание камнями. Нуждаетесь ли вы в жреце для предсмертного обряда?

— Нет.

— Ваши последние слова?

— Нет, это не мои последние слова. Это вообще одно слово. Стыдно не уметь считать в наше-то время, господин глашатай!

Кто-то захихикал, но тут же сник под злобные взгляды окружающих. Глашатай густо покраснел от злости.

— Что Вы хотите сказать миру напоследок?

— Сожалею, но я не сожалею.

— Могли бы сказать что-то стоящее… А теперь вы останетесь в истории как очередная посредственная пиратка. Итак, внимание, горожане. Сейчас стража проходит между вами с коробками камней. Берите любые. Казнь начинается через три…

— Гляди, они ещё и детей привели. Целые семьи притащились сюда с попкорном и газированными напитками, — пораженно сказал эльф, — Никогда не перестаю удивляться людям.

— Неужели никто не встанет на её защиту? — прошептала Анора, — После всех этих громких лозунгов о новом времени люди по-прежнему получают удовольствие от возможности кого-то задавить?

— Два…

— Санахи, может, ты отойдёшь от окна? Не стоит на это смотреть. Ради твоего же блага. Потому что я лично туда не повернусь. Ни за что, — твёрдо сказал Аргост.

— Я буду с ней до самого конца, — сказала Санахи, прижимая нос к стеклу, — Где, блин, Дети Цветов? Где Община Друзей? Выходит, все их слова о мире, любви и справедливости — лишь пустой трёп? Грош цена им тогда!