><((((o>

Утром Ремус шагает через Годрикову лощину. Как мирно она выглядит! А Ремуса словно сбил «Ночной рыцарь», оставив умирать на обочине. Он стучит в дверь, и Лили открывает ему. Она выглядит измотанной и выжатой, как лимон, но это не ее вина — в доме новорожденный.

— Ремус! — выдыхает Лили и внезапно хватает его в объятия, отводя волосы с лица, словно мать. — Где тебя носило, я до ужаса волновалась!

Ремус не может сдержать нежную улыбку, пусть настроения улыбаться у него и нет.

— Лондон, — выдавливает он. — Ты такая мамочка сейчас, ага?

Она бьет его в плечо, но тут же примирительно целует в щеку.

— Джеймс тут в постели валяется, можешь подержать Гарри, пока я готовлю завтрак… — Повисает пауза, означающая, что Лили заметила Тибби. — Откуда у тебя домовой эльф?

— Долгая история, — добавляет Ремус. — Можно сначала попроситься в душ? А потом я с радостью побуду сиделкой для крестника, насколько тебе нужно.

Лили кивает, и он заходит в дом. После душа Джеймс уже на ногах, а Тибби распоряжается на кухне.

— У тебя домовой эльф! — первое, что говорит Джеймс. — Кажется, объясняться тебе придется долго.

— Она принадлежала Сириусу Блэку, — поясняет Ремус, и при звуках этого имени сердце пронзает боль.

Джеймс заинтригован.

— Блэку? С чего это у тебя его эльф?

Ремус делает вдох, затем выдох.

— Он оставил ее мне. Он умер вчера. Держал конспиративную квартиру, в которой я прятался в Лондоне. Может, сначала позавтракаем? Я со вчерашнего утра ничего не ел, а рассказать историю бы хотелось всего однажды.

Но как только Ремус садится, Лили вручает ему Гарри, и он долго прижимает спящего ребенка к груди, прежде чем заговорить. В конце Джеймс оторопело глядит на него, словно Ремус запустил ему в голову бладжером.

— А Беллатрикс?

— Арестована.

— А у тебя… хоркрукс?.. — шепчет Джеймс, как будто это слово, произнесенное вслух, способно проснуться и разрушить город.

— Больше нет. Вчера Дамблдор забрал эту вещь, когда они прибыли навести порядок. Он как раз собирался забрать меня и опоздал, по его словам, и, когда появился на Абердин, семьдесят три, был злее, чем я когда-либо его видел. Кажется, все разведданные, из которых Дамблдор понял, что Сами-знаете-кто сделал себе это, он получил из письма, которое Регулус отправил Сириусу через отца. Они на тот момент не общались, но даже с их противостоянием они не могли не разговаривать друг с другом. — Все это Ремус узнал от Дамблдора, который решил извиниться после того, как разозлился. — Полагаю, это все неважно, так как я собираюсь устроить себе настоящий отпуск как минимум на неделю Вы не против?

Лили глядит на него, словно он с ума сошел.

— Ну конечно мы против! Привел своего домового эльфа… — фыркает она, и Ремус понимает, как глупо это звучит. Естественно, они не против. И никогда не будут.

— А Тибби?

Ремус понимает: Джеймс беспокоится о ней. Он пожимает плечами и будит Гарри, который крохотным кулачком колотит его по груди.

— Я спросил как бы невзначай, не хочет ли она рубашку, но Тибби расстроилась и начала рыдать, так что у меня, боюсь, небольшой выбор в этом смысле.

То же самое, хоть Ремус и не сказал, касалось и дома, и счета в Гринготтсе, который теперь принадлежал ему. Тибби показала завещание Сириуса. Возможно, придется иметь дело с семейством Блэков, которые попытаются его опротестовать, но все скреплено магией.

И гораздо, гораздо позже, когда Ремус успел выспаться, Джеймс — отправиться на работу и вернуться, а Тибби — тщательно обустроить все на кухне Лили, они с Джеймсом сидели в гостиной, наслаждаясь теплом очага.

— Ты выжил.

— Когда дело касается чудовищ, у меня отличные показатели, — отвечает с печальной улыбкой Ремус.

Джеймс кивает.

— Ты никогда не был весельчаком, но, зная тебя, я сказал бы, что на последнем задании что-то разбило тебе сердце.

Джеймсу отлично удавалось выяснять то, что скрывал Ремус, словно тайны были прозрачны, как воздух.

— Может, и так, — отвечает он.

Джеймс улыбается. Словно им опять тринадцать, и Джеймс собирается заявить: ему плевать на то, что Ремус — оборотень. Но они не говорят ничего. Ремус бросает взгляд через плечо, словно ожидает, что кто-то, стоящий там, наложит заклятье дерганья за косичку, но сзади никого нет. Только Тибби, которая, словно огромную драгоценность, бережно держит Гарри, и Лили, спящая в кресле. Ремус касается кармана на груди: там лежит фотография улыбающегося Сириуса, — вздыхает и не хочет быть тринадцатилетним. Пройдет немного времени, Джеймс похлопает Ремуса по плечу, и тот встанет и начнет улаживать дела насчет дома и банковского счета. Но сейчас Ремус сидит, откинувшись, в мягком кресле и думает: может, в конце концов, он не настолько безнадежен.

-конец-