– Мужчина, мы закрываемся. – Та же девушка, что помогла ему найти книгу, уже направлялась к выходу, случайно заметив Давида перед самым уходом. – Вы решили остаться тут на ночь?

– Нет, извините. Я зачитался и не заметил, как быстро прошло время.

День прошел и вправду быстро. Он нарочно сел в том месте, где солнечный свет, крадущийся в окна, не смог бы его найти.

– Ничего страшного. Если хотите, можете взять книгу с собой: все равно она не пользуется популярностью. Думаю, никто не заметит, если она пропадет на несколько дней.

– Спасибо, но в этом нет необходимости. Все, что мне было нужно, я уже прочитал. – Давид вышел из библиотеки, и девушка закрыла массивную дверь на ключ.

– Ну, как хотите. И все же я не понимаю, что можно найти полезного в биографии какого-то психа.

– Иногда самое необходимое прячется в совершенно непредсказуемых местах.

Воспроизведя сказанное в своей голове, Давид ощутил стыд за пафосную претенциозность своих слов.

– Возможно. – Девушка улыбнулась. – Ну тогда удачи вам в поисках самого необходимого. А мне пора идти.

Давид хотел что-то сказать, но не знал, что именно.

– Где вы живете? Может быть, вас подвести?

– Совсем рядом, не нужно. Не хочу причинять вам неудобства.

– Никаких неудобств, мне как раз по пути.

– Откуда вы это знаете? Я не сказала, где живу. – Она вновь улыбнулась.

– Просто предчувствие. У меня в любом случае нет никаких планов, так что… Поедем?

Девушка сомневалась.

– Ну хорошо, поехали. – Через мгновение она назвала свой адрес, и они сели в машину.

Пошел дождь, и дорога стала скользкой. Блуждавшие по улицам люди спешили домой, желая спрятаться от непогоды. Давида радовало лишь то, что машин было немного. С каждым днем становилось все холоднее. Лето в этом году решило уйти пораньше, словно ленивый работник в тяжелый день. По радио бурчали чьи-то голоса, а из окна назойливо пахло осенью.

– Я, кстати, Ариадна. За весь день мы так и не представились друг другу, – она первой прервала затянувшееся молчание, вытянув Давида из мыслей.

– Давид. В этом нет ничего удивительного, мы же толком и не разговаривали.

Она в очередной раз улыбнулась. Давид не мог не обращать внимания на ямочки, появляющиеся на ее щеках при улыбке, будто зверек, выглянувший из норки, увидев, что опасность ушла.

– А вы учитесь здесь?

– Да, но вот летом решила поработать в библиотеке.

– Зачем? Ваши сверстники наслаждаются молодостью, пока есть такая возможность. В разгар лета нужно отдыхать, а вы запираете себя в душной библиотеке.

– Вы говорите прямо как мои родители. Мне нравится моя работа. А чтение и так дает мне возможность наслаждаться молодостью. – Она застегнула куртку. – Да и холодно как-то для разгара лета.

Давид начинал злиться. Пока Ариадна ему что-то рассказывала, он говорил сам с собой внутри своей головы: «Как это типично: показательная отстраненность, отсутствие потребности в дружбе, общении и прочем. Нонконформизм во всем, в чем можно его проявить, а порой даже в вещах, совершенно ему несвойственных. Ради чего они это делают? Ради внимания и показухи? Это не имеет никакого смысла. Что их побуждает к этому ярому стремлению быть противоположным всему и вся? И какого дьявола меня это так бесит? Она все еще что-то говорит… Наверняка это подробные рассказы о том, как ей наплевать на весь мир и о книгах, легко заменивших ей людей. Плевать».

– Вы пропустили поворот. – Взгляд Ариадны выражал настороженность.

«Неужели нельзя было подумать заранее, прежде чем садиться в машину к незнакомцу?» – размышлял Давид.

– Разве? Я просто вас заслушался. Но ничего, насколько я помню, на следующем перекрестке можно выехать на вашу улицу.

– Вы не слышали ни слова из того, что я сказала, – ни доли упрека не было вложено в эти слова, хоть улыбка и исчезла с ее лица.

Она напомнила ему Агату.

– Может, и так. Вы что, боитесь меня? Что ж вы тогда так смело сели в машину к незнакомому человеку? – он постарался сказать это мягче, чем прокручивал в своих мыслях.

– Вовсе и не боюсь. Чего мне бояться-то? Во-первых, вы показались мне хорошим человеком, несмотря на всю вашу странность. А во-вторых, даже если что-то и произойдет, все равно…

Дальше были высокопарные рассуждения о пренебрежении жизнью в связи с ее бессмысленностью и желании освободиться от сдерживающих нас оков инстинкта самосохранения, дабы убить в себе всякий страх и обрести свободу духа. Давид не хотел это слушать. «Зачем я предложил довести ее? Как будто в одиночестве мне было плохо. Идиот!» – корил он себя.

Изменив маршрут из-за пропущенного поворота, они были вынуждены свернуть на оживленную улицу в центре города. На контрасте многолюдность начинала сильно давить. Туристы гуляли по магазинам, прохожие ждали автобус, а движение было чертовски медленным. Они ехали по участку дороги, где пешеходы имели больший приоритет, чем автомобилисты. Если обычно это не сильно затрудняло движение, то сейчас они были вынуждены ехать слишком медленно, чтобы ненароком кого-то не сбить. Давид вглядывался в людей и замечал, что они передвигались большими группами и что-то кричали.

– Сегодня какой-то праздник?

Ариадна удивленно посмотрела на него.

– Нет, это протестующие.

Давид увидел в руках у некоторых плакаты и транспаранты. В глазах людей была смесь злобы и надежды. Среди них были и старики, и молодежь. И мужчины, и женщины. Давид посигналил идущим впереди, чтобы они уступили ему дорогу. Они недоуменно обернулись на него и продолжили идти, как и раньше.

– И против чего они протестуют?

– Да как бы много причин. – Она продолжала смотреть на него как на пришельца. – Вы новости вообще не читаете?

– Нет, конечно. Я же не полный кретин, чтобы тратить на это свое время.

Не желая видеть в глазах Ариадны обиду, Давид решил на нее не смотреть. Они проехали пешеходный участок дороги и приблизились к нужному перекрестку. Завидев моргающий зеленый свет на светофоре, Давид нажал на газ. Он хотел поскорее вернуться домой, а лишние минуты ожидания на перекрестке казались ему неуместным оттягиванием. Когда они подъезжали к повороту, на светофоре уже загорелся красный свет. Скорость была слишком высокой, чтобы останавливаться, поэтому Давид, будучи уверенным, что на дороге больше никого, выехал на поворот. Совершая маневр, он увидел свет фар, говорящий о приближении автомобиля с другого участка дороги. Вслед за светом появилась небольшая легковая машина, сигналом предупреждающая Давида о возможности столкновения. Он зажал тормоз и выкрутил руль в надежде избежать аварии, но колеса пошли на поводу у мокрой дороги, ослушавшись требования Давида. Машину занесло таким образом, что встречный автомобиль въехал им в бок. Ариадна вскрикнула, ее сторона впитала удар. Сработали подушки безопасности. На некоторое время Давид потерял нить происходящего. Его привели в себя крики водителя, чей автомобиль в них въехал.

– Ты что творишь, ублюдок?! – водитель подошел к окну и начал в него стучать.

Давид вышел из машины. Перед ним был мужчина средних лет, озлобленный из-за разбитой машины. Его лысеющая голова отражала свет загоревшегося над ними фонаря, а начинающаяся щетина красила черными точками широкие щеки и толстый подбородок.

– Простите, меня занесло. Все из-за дождя.

– А зачем было на красный переть?! Ты посмотри, у меня весь бампер вдребезги. – Он не соврал. – Я вызываю ментов.

Пока встревоженный водитель звонил в полицию, Давид вернулся в машину за сигаретами и обратился к Ариадне.

– Идите, наверное, домой. Это затянется на несколько часов.

– Как вы умудрились это сделать? – Она была напугана.

– Я не знаю, надеялся проскочить. Простите, вас не должно было тут быть. Благо ваш дом совсем недалеко.

Давид прикурил сигарету.

– Я посижу с вами.

– Это пустая трата времени. Полиция приедет через несколько часов, не раньше. Потом оформление бумаг затянется на столько же.