Проснулась я дома, в знакомой и уютной постели с одной навязчивой мыслью, был ли вчерашний день реальным или все только сон и сегодня мне нужно будет идти на похороны друга? А может вся последняя неделя мне приснилась, и все хорошо? Но открыв глаза, я поняла, что вчера было реальным, ведь рядом на кровати сидела мама, гладила мои волосы и смотрела на меня с таким сочувствием, будто бы это я умерла.

– Дорогая, – тихо произнесла она, – что случилось с тобой вчера на кладбище? Почему ты как сумасшедшая сорвалась с места и бросилась бежать? Что произошло милая? – с нежностью и заботой спрашивала она, не переставая гладить мои волосы.

– Я чуть сума не сошла, мы так долго искали тебя! Где ты была?

Минуту я не решалась начать говорить, ведь понимала, что ничего кроме бреда мои уста произнести не могут, так стоит ли вообще начинать? Но мама не сдавалась, пытаясь вынуть из меня хоть какой-то ответ.

– Мама, – тихо ответила я, понимая, что мой собственный голос не совсем меня слушается и все, что я сейчас скажу, напугает ее.

– Я очень напугалась вчера, ведь он смотрел на меня, поэтому и убежала.

– Кто, смотрел на тебя, милая? – удивленно спросила мама.

– Питер, мама, Пит, – шепотом отвечала я, чтобы никто кроме нее и меня не услышал этого.

– Когда он смотрел на тебя, милая, – с интересом и волнением одновременно, спрашивала она, пристально глядя мне в глаза, словно пытаясь понять, серьезно ли я говорю.

– Вчера! – воскликнула я, не своим голосом, и села на кровати, крепко прижав к себе одеяло, – лежа в гробу на кладбище он открыл глаза и пронизывающе посмотрел на меня, своими синими глазами и, не моргая смотрел, смотрел…, я даже похолодела вся, в тот момент!

По всему телу побежали мурашки, и все внутри съежилось от страха от одного воспоминания о вчерашнем дне.

– Дочь, что ты такое говоришь? Как он мог на тебя смотреть, ведь он же умер! – не выдержав, встала с постели и сорвалась на крик мама, а ее глаза наполнились слезами.

– Да! – Закричала я в ответ.

– Да, он умер, и я это знаю, и вчера знала, но только вчера, там, на кладбище на похоронах лежа в гробу, он открыл глаза и посмотрел прямо на меня, точно так же как ты сейчас на меня смотришь, точно также!

– Не может этого быть! – воскликнула она. – Я, вчера была там, все видела, но дорогая, он ничего не открывал!

– Мама, – продолжала я, ее убеждать, понимая, что несу полный бред, – он сидел в гробу, он сел, и сидел, когда Мии, произносила речь и она это видела, она смотрела на него в тот самый момент. Спроси у нее, она видела, я точно знаю!

– Дорогая, – озадаченно произнесла она, – боюсь, что я не могу так поступить с Мией, ведь сделаю ее только больнее, да и это не возможно, сразу после похорон, она спешно собрала свои вещи и уехала путешествовать по миру, чтобы хоть как-то забыть все что произошло. Я вижу твоя боль ничуть не меньше ее.

В эту секунду я поняла, что безумно пугаю маму и не тем, что Пит, сидел в гробу и смотрел на меня, а тем, что по ее мнению я сошла с ума и вот-вот начну вести себя неадекватно, хотя возможно, в ее глазах я уже себя так веду. Ее лицо, словно бледное полотно, в данный момент напоминало лицо, Пита, на кладбище, а ее настороженные и озадаченные серые глаза смотрели прямо на меня. Я понимала, что она хочет сказать мне, что-то еще, но видимо ее мысли путались и она молчала.

– Мам, – тихо прошептала я, – последняя неделя была для всех нас очень тяжелой, а вчера было хуже всего. Наверное, на нервной почве мне это все и показалось. Возможно, мне нужна помощь, мам, даже врачей?

– Да, дорогая, – тихо согласилась она, все еще находясь в растерянном состоянии, – тебе нужна помощь.

– Сейчас, я поднимусь, умоюсь и отправлюсь в клинику, к доктору, скажи, где мои документы? – улыбаясь, и очень приветливо сказала я, и что бы хоть как-то ее утешить и отвлечь, задала вопрос ответ, на который знала наверняка.

Я села на край кровати и обняв маму, прошептала, – не волнуйся, все будет хорошо, просто я устала не много.

– Я поеду с тобой! – возразила она, незаметно смахнув слезу со щеки, по-прежнему обнимая меня.

– Нет, мам, не стоит, я и так паршиво себя чувствую, а если ты еще поедешь со мной, мне будет совсем неловко, – я поцеловала ее в щеку и, отстранившись, встала с кровати, чтобы подойти к зеркалу и привести себя в порядок.

Она ничего не сказала, только вымученно улыбнулась в ответ, поднялась с моей постели и направилась к двери. Неожиданно мама остановилась и как будто задумалась о чем-то.

– Эмм, – тихо сказала она, обернувшись в пол оборота, – а ты давно знаешь Джона?

– Что? – переспросила я, не поняв вопроса.

– Джон, брат Мии, ты его давно знаешь?

– Что, – опять переспросила я, глупо моргая.

– У Мии есть брат? – озадаченно спросила я, глядя на маму, – я не знала этого.

– Ты не видела его, ведь он был на свадьбе и потом на похоронах? Вчера именно он принес тебя домой, нашел на кладбище. Когда ты сорвалась с места, я, было, пошла за тобой, но Джон остановил меня и сказал, что найдет и приведет домой, просил не волноваться за тебя.

– Странно, что ты его не запомнила, он сказал, что твой друг, – удивилась мама.

– Мой друг, Джон? – в недоумении переспросила я.

– После того как он вчера принес тебя, больше часа просидел у твоей постели, волновался все ли у тебя хорошо, но потом вынужден был уйти. Я решила, что ты его хорошо знаешь, ведь он с такой нежностью и любовью относился к тебе.

– Нет, я ничего не знаю о нем, – судорожно копаясь в своей памяти, констатировала я маме. И, по всей видимости, ты тоже мало знаешь, однако пустила ко мне в спальню едва знакомого человека!

– Я же тебе уже рассказала, солнышко, я пустила его к тебе, ведь видела на свадьбе Питера и его похоронах, – с волнением ответила она.

Похоже, она решила, что я совсем потеряла рассудок. Видимо я опять ее напугала. Надо, что-то делать, что бы она не вызвала мне врача раньше, чем я успею до него дойти.

– Мам, – решила я сгладить неловкую ситуацию, – а он ничего не просил мне передать? Может быть, сказал, как его найти, если я захочу поблагодарить за свое спасение, или номер телефона оставил?

– Нет, – еле слышно ответила она и стала бледнеть, видимо сообразила, что впустила в дом, да и еще ко мне в спальню совершенно не знакомого человека, и кому известно, кем он был на самом деле, ведь то, что он брат Мии, никто кроме него не говорил, ни Питер, ни Миа.

– Он сказал только, что он твой друг, Эмм. Поскольку Пита больше нет, то он теперь вместо него будет заботиться о тебе.

– А, друг, – через силу улыбнувшись, произнесла я, – ну так бы сразу и сказала, – продолжив улыбаться, добавила, что бы хоть как-то успокоить маму.

– Да, я вспомнила, Пит же знакомил нас с Джоном, но совсем не давно и так мимолетно, что я и забыла, – радуясь, говорила я, а сама чуть ли не с ума сходила от паники, ведь понятия не имела, кто это мог быть.

– Ладно, мам, иди. Я буду собираться, мне в клинику надо, пока еще совсем рассудка не лишилась.

– Да милая, – согласилась она, видимо думая о том же.

– Может мне все-таки поехать с тобой?

– Нет, мам, я одна справлюсь, но все равно спасибо за поддержку.

Она вышла, а я осталась наедине со своими мыслями, о том кто же такой этот Джон?

Вызвав такси, одевшись, собрав необходимые документы и вещи, я отправилась в клинику. На все ушло не больше двух часов. Миновав бесконечные очереди, мне, наконец, посчастливилось оказаться у нужного специалиста.

Врач выглядел странно и загадочно, задавал непонятные вопросы, показывал различные картинки, и постоянно поправлял большие очки, съезжающие вниз по переносице. Взъерошенные волосы и помятый халат не могли не вызвать улыбку, но глядя на этого нелепо выглядевшего человека я старалась держать себя в руках, что бы не привлечь к своей персоне внимания больше, чем она того заслуживает.

Не потратив на меня и часа, мистер Грегрович решил, что перед ним сумасшедшая, да и еще сама пришла сдаваться, что не так часто встречалось в его практике. Он выписал мне успокоительное и оставил в клинике на несколько дней, что бы понаблюдать.