– Последний шанс предупредить тебя был на кладбище, во время похорон, Мия хотела сделать это, но мы видели твою неприязнь к ней и понимали, что ты слушать не станешь, поэтому я решился сделать это сам, но напугал тебя, больше чем мы ожидали.

– Пит, – прошептала я, – прости, – и бросилась к нему в объятья.

– Нет, Эм, – обнимая меня так же крепко, прошептал Питер в ответ, – это ты меня прости, я должен был найти способ тебе все объяснить, но был настолько занят собой и Мией, что все время откладывал этот разговор на потом, верил, что еще будет время, я поступил как эгоист. Но теперь ты здесь и все хорошо. Надеюсь, ты сможешь меня простить?

Я не могла больше злиться на него, ведь он здесь и жив, разве может быть в мире, что то лучше и важнее этого?

– Конечно, я прощаю тебя, – всхлипывала я, зарывшись носом в грудь друга.

– Так, так…, – раздался низкий мужской голос вдали коридора, – стоило отойти на пару минут, как моя жена уже на шее у другого мужчины, да еще и обнимает его с такой страстью и целует!

Нежный и теплый голос мужа отозвался во мне небывалой радостью, но боязнь исчезновения друга никак не давала мне отпустить его из своих трясущихся рук. С трудом все же сделав это, я обернулась и сквозь слезы, которые почему-то никак не прекращались, увидела, Джона подходящего к кабинету.

Не могу сказать, что лицо его светилось от счастья, скорее он не обрадовался увиденному, но надеюсь, смог понять меня и мои чувства.

– Не волнуйся, Джон, я слежу за ними, – улыбнулась Мия, и подошла к Питеру, чтобы взять за руку мужа и освободить из моих объятий, которые судя по ее виду тоже ее не радовали.

Джон, последовав ее примеру, подошел ко мне, протянул ладонь.

– Ты все знал, – возразила я, показательно убирая свою руку подальше от него, – и не сказал мне! Разве так поступают любящие люди?

Я была очень зла на него, целых два дня я находилась так близко к Питу и была в неведении о том, что мой лучший друг жив! Я жила с этим камнем на душе, а человек, который утверждает, что любит меня ни слова не сказал об этом, как он мог?

– Прости, – прошептал Джон, – я поступил как эгоист, просто был уверен, если ты узнаешь, что он здесь и жив, то сразу же бросишься к нему, а мне так хотелось побыть с тобой, знать что ты только моя, – говорил он, уверенно беря меня за руку и прижимая ее к губам.

Его слова не могли ни успокоить, гнев, который еще секунду назад бушевал во мне безумным штормом. Он быстро стих, словно залитый водой, и слезы радости новым потоком хлынули на горячие щеки.

Я посмотрела на Джона, потом на Мию и Питера, и, не сдержавшись, снова кинулась на шею к другу, чтобы еще раз убедиться в том, что он настоящий.

Крепко сжав в объятьях, я, наконец, его отпустила, вытирая слезы со щек.

Это безумное чувство, обнимать человека, которого ты похоронила, словно странный сон какой то.

– Питер, – спокойно произнес Джон, прерывая нашу игру в гляделки, – разреши мне забрать мою жену, я понимаю, вы с ней долго не виделись и вам есть, что обсудить, но еще будет время.

Питер неохотно согласился, подошел к Мие и, обняв ее за талию, улыбнулся мне и сказал – да, Эм, мы с тобой еще обязательно встретимся и поговорим обо всем.

Я согласилась с другом, и, обернувшись, в порыве чувств, радостная и непомнящая себя бросилась в объятия к Джону. Он крепко обнял меня, и как мне показалось, остался доволен.

– Пойдем, милая, – прошептал мне Джон на ухо поцеловав в лоб.

– Тебе надо успокоиться, ты очень взволнована, а потом ты вернешься к нему и вы все обсудите.

– Да, – согласилась я.

Всего на миг, я обернулась к Питеру, сама не знаю зачем, наверное, что бы еще раз убедиться, что это на самом деле он, а не мираж, который растает, стоит только отвернуться. Но он все еще стоял посреди просторного кабинета, наполненного ярким солнечным светом, нежно обнимал Мию за талию, святясь словно ангел. Огромный, тяжелый груз свалился с моих плеч в этот момент, и, не смотря на то, что мир вокруг меня был чужим и незнакомым, он стал прежним, радостным, спокойным.

Теперь, когда я узнала столько о своем новом мире, о Джоне, мне кажется, что смогла понять своего лучшего друга. Узнав, что такое полюбить с первого взгляда, отдавая этому чувству всего себя целиком, настолько сильно, что готов поменять всю свою жизнь, без остатка, на все сто процентов, не задумываясь ни на миг, правильно ли это, верно ли?

Осталось только одно чувство, терзающее меня и, не давая покоя, мысль о маме.

Но, не смотря на это, сейчас для меня все было правильно и верно, я шла рядом с человеком, который вдохнул в мою жизнь смысл, и может быть он прав, я люблю его, но так ли это на самом деле я не знала или просто не хотела признаваться себе в этом? Я знала только, что идя с ним за руку, чувствовала, что живу, дышу, чувствую, и те невыносимые моменты, когда он выпускал мою руку из своей, становились пустыми, словно нет, не его руки, а части моей. И пусть каждый взгляд его в мою сторону заставлял меня дрожать, не было той безумной паники, которая жила во мне еще вчера, хотя кого я обманываю, меня все равно всю трясет.

– Пит, жив! – снова и снова всплывала мысль в моей голове, разнося тепло и радость по всему телу.

Теперь я не могла не верить Джону, ни что не мешало мне испытывать нежные чувства к этому человеку, только я сама, может, я просто не готова к этому?

Но ведь он столько сделал для меня, спас на кладбище, от чуть не сбившего автомобиля, от сумасшедшего на станции, и если верить в его теорию о переселении душ, то искал всю жизнь, и все что просит взамен, это моя любовь.

Не знаю, как быть, как не разочаровать его, но при этом дать понять, что я не готова сделать следующий шаг, хоть он уже и был сделан мной однажды?

– Ты все же меня боишься? – вдруг спросил Джон, обнимая за талию и чувствуя мою дрожь. Видимо ему было невыносимо мое молчание всю дорогу, ведь он все время, не отрываясь, смотрел на меня.

– С чего ты взял? – в недоумении ответила я.

– Думаешь, я не замечаю, как ты начинаешь дрожать, всякий раз, как я к тебе прикасаюсь?

– Я не дрожу! – вздрогнув от его прикосновения к моей щеке, возразила я.

– Хорошо, – задумчиво улыбаясь, сказал он, и остановился.

– Тогда, если ты на самом деле меня не боишься и не дрожишь, когда я рядом, то посмотри мне в глаза.

Он повернул меня к себе, и посмотрел пристально, не отводя взгляда, не моргая, совершенно обезоружив меня этим. В этот миг я поняла, что теряю почву под ногами, словно земля медленно отдаляется от меня, и я вот-вот окажусь в невесомости. За долю секунды дрожь все сильнее охватывала каждую клеточку моего тела, заставляя его содрогаться.

– Вот видишь? – все так же улыбаясь, спросил он.

– Ты дрожишь! Но я знаю, как это исправить! – улыбка ни как не покидающая его лица, словно была с ним одним целым, расплылась еще шире.

– Как…, – только и успела произнести я, но, не дав мне опомниться, закончить свой вопрос, он поцеловал меня, неожиданно горячо, но вместе с тем нежно, страстно, ласково, все во мне стало таять и замерло на миг, захватываемое горячей волной желания.

Его объятия, запах, поцелуи, разве может быть, что-то прекраснее этого?

– Вот видишь, – прошептал он, отстранившись от меня, – ты больше не дрожишь.

И действительно, я не дрожала, по крайней мере, первые десять секунд после его поцелуя. Потом дрожь снова вернулась ко мне, охватив с новой силой, а в груди родилось странное чувство, как будто она вся охвачена огнем и горит изнутри.

– У меня есть небольшой сюрприз для тебя, – все так же тихо сказал Джон, улыбнувшись.

– Пойдем, я покажу тебе, нечто волшебное.

Отстранившись от меня, он развернулся на каблуках и быстрыми, решительными шагами пошел прочь по незнакомому коридору.

Постояв секунду, не понимая, что делать дальше, я положила ладонь на губы, помнящие его тепло и нерешительно, последовала за ним.