– А где есть? – Брок подошел к столу дочери и, уперев в него руки, навис над Мироном.

– Да не знаю я никакой Саши, Олег Константинович! Не надо так на меня смотреть, право слово! – взмолился тот. – Может, она раньше у вас работала, до меня еще?

– Раньше она точно у меня работала, – прищурился Брок. – Вот до этой самой минуты в штате числилась. Но если это ее проделки, то уже не работает, факт. Так ей и передай.

– Не передам, – буркнул Мирон.

– Почему?

– Потому что я незнаком с вашей бывшей работницей. И в нашем штате ее сейчас нет. Это я знаю точно, потому что учет кадров тоже веду я.

– Вот как? – неожиданно засмеялся Брок. – И как у нас с кадрами?

– Плохо, Олег Константинович, – совершенно серьезным, деловым тоном ответил парень. – Я вам неоднократно докладывал, что надо нам еще хотя бы одного сотрудника нанять. Хотя бы для такой вот – секретарской работы, для делопроизводства и прочего труда, не требующего профессиональных знаний. Тогда я больше помогал бы вам в непосредственных делах, и вы бы вот… не так уставали.

– Ага, – сказал сыщик, попятился и снова сел на стул. – Это ты правильно сказал, Мирон. Сотрудника нам очень надо бы нанять. Ох как надо!

В мозгу Брока внезапно щелкнуло и закрутилась хоть и неприятная, но очень уж все по местам расставляющая мыслишка: «Стало быть, одного сотрудника я все-таки уже нанял. Но забыл об этом. Заработался! Или… потихонечку с ума все-таки съезжаю?» Испугавшись мысли о сумасшествии, он решил принять за аксиому предположение о собственной забывчивости на почве непомерной загруженности и усталости.

Приняв такое решение, Брок почувствовал огромное облегчение и снова стал самим собой. Он прошел к рабочему месту, сел за стол и включил компьютер. А пока загружалась операционка, решил провести небольшую «летучку».

– Так, Саш… то есть Мирон, – сказал он, повернувшись к неожиданно обретенному коллеге. – Что там у нас сегодня?

– Где? – услужливо подался вперед парень. От произошедшей с Броком перемены он прямо-таки засиял. Даже волосы его, кажется, стали не так сильно топорщиться.

– Вообще, – крутанул рукой в воздухе сыщик.

На мгновение парень смутился, словно решаясь сказать что-то. Но так и не решился, а вместо этого обиженно заявил:

– У нас сегодня непонятная перестановка в офисе, Олег Константинович. И если вы не хотите объяснить мне ее смысл, то я не знаю, требуются ли вам мои услуги в дальнейшем.

Брок снова нахмурился. Навязчивые упоминания Мироном о некой перестановке стали его не только утомлять, но и тревожить.

– Ты вот что… – развернулся к парню сыщик. – Ты давай-ка не умничай! Требуются, не требуются – это буду я решать. Хоть ты у нас и заведуешь кадрами, но подбираю их все-таки я. И убираю тоже я. – Броку понравился нечаянный каламбур, и он повторил: – Да-да, убираю! Чищу, так сказать, кадры. Так что вот. Будь добр, как говорится, свой шесток знать. Перестановки ему не нравятся! Ишь!.. Где ты перестановку-то увидел? Степлер не с того края стола лежит? Или папки на полке не по порядку номеров расставлены?

– Вы меня, конечно, можете уволить, – задрожал голос Мирона, – только не надо со мной так, Олег Константинович!.. Какой степлер? Какие папки? Вся мебель другая! Даже на окна какие-то нелепые полосочки навесили вместо штор… Но это все ладно, дело вкуса. Или, на мой взгляд, уж позвольте, безвкусия. А компьютеры? Что это за барахло? Надписи на английском… Небось американская дешевка какая-нибудь? Ой… – Парень покраснел вдруг, зажал рот ладонью, и взгляд его озарился догадкой, которую тут же сменила откровенная жалость. – Простите, Олег Константинович! Я, кажется, понял… Мы обанкротились, да? В долги залезли? Вот вы и… перешли на режим экономии?..

– Да на какой режим?! – подпрыгнул Брок и заметался по офису. – Какие долги? Какая дешевка?! – Сыщик подбежал к столу, за которым сидел и хлопал глазами самозваный сотрудник. Ткнул в прямоугольник монитора:

– Это – дешевка? Еще пару-тройку лет назад знаешь сколько это стоило?! А я поменял, хотя и старый был еще вполне. Но мне здоровье сотрудников дороже!

На самом деле уши о новом мониторе ему прожужжала Сашенька, но об этом Брок промолчал.

– Я ж не виноват, что они дешевеют так быстро. А компьютер? – Сыщик нырнул под стол, где стоял системный блок. – Ты не смотри на корпус, – с него, как говорится, не воду пить, – ты начинку глянь! Процессор, оперативка, жестяк – да все ж по максимуму почти!

Брок выскочил из-под стола, словно чертик из коробочки и, оттолкнув Мирона, защелкал по клавишам:

– Ты глянь, нет-нет, ты глянь, глянь!.. А? Это тебе дешевка? А?.. Вот это тебе дешевка?.. Ишь, какие мы привереды… И никакая это не Америка, конечно. Корея, Тайвань, ну и что? Что в этом плохого? Ну и Китай, разумеется…

– Ки-и-итай?.. – икнул вдруг Мирон и отшатнулся от стола. – Вы что?..

– А тебе что – Японию подавай? – совсем осерчал Брок.

– Яп-понию?! – Парень побледнел и закачался.

Сыщик подхватил его в самый последний момент – думал, что мальчишка продолжает дурачиться. Но нет – тому было по-настоящему плохо. И Брок уже принялся вспоминать, есть ли в аптечке нашатырь, а также – имеется ли у них вообще аптечка, как вдруг Мирон пришел в чувство сам, причем по совсем уж непонятной причине. Уже закатывая глаза, он бросил случайный взгляд на монитор и вздрогнул. Глаза перестали закатываться. Теперь они выкатились. Парень хлопал ими и, словно рыба, открывал и закрывал рот. Затем пискнул, крякнул и лишь после этого сумел произнести нечто членораздельное. Хотя и бессмысленное по сути.

– А-а… это что?! – вытянул он трясущийся палец в сторону экрана, на рабочем столе которого маячил майкрософтовский логотип. – Что это за уродство? Где моя «Держава»?! Олег Константинович… вы… Россию предали?

Брок медленно попятился к столу и осторожно потянулся к телефону. Он старался изображать дружелюбие и радушие, но кривая улыбка на дрожащих губах, казалось, так и кричала: «Караул! Спасите!» То же самое хотел закричать в телефонную трубку и сам Брок, которому только сейчас стало со всей очевидностью ясно: перед ним сбежавший из дурдома псих.

Но позвонить сыщик не успел – звякнул колокольчик над дверью. От этого невинного звука Брок подпрыгнул, метнулся к шкафу и нырнул бы, наверное, внутрь, если бы его не остановил родной до кома в горле голос:

– Что с тобой?!

Брок стремительно развернулся на пятке и метнулся к застывшей у порога девушке в белой пушистой шубке.

– Саша, назад! Беги! Зови!..

– Куда? Кого? – не тронулась с места девушка. Она уже заметила в глубине кабинета бледного взлохмаченного юношу и убегать откровенно не хотела.

Юноша, кстати, тоже во все глаза рассматривал девушку, и выражение его лица вполне можно было принять за проявление неких вспыхнувших чувств.

Брок закрутился вьюном вокруг дочери.

– Это сумасшедший! – прошипел он, размахивая руками. – Скорее беги отсюда и вызови полицию! Или врачей!

– Может, пожарных? – хмыкнула Саша, не отводя взгляда от незнакомца.

– В крайнем случае – да. Они сильные! И смелые.

– А ты, значит, слабый? И трус? – посмотрела на отца Сашенька. Ее синие глазки прищурились, на пухленьких губках заиграла усмешка.

Брока от подобной мимики и тем более слов передернуло. Он перестал метаться и замер как вкопанный. С лица его медленно сползала паническая гримаса, уступая место маске отчаяния и скорби.

– Да как ты… – дрогнули побелевшие губы.

– А что я? – кокетливым жестом отбросила Саша с плеча прядь волос цвета белого золота. – Я женщина. Мне можно быть слабой. И трусить иногда дозволяется.

– Как раз сейчас – именно тот случай, – скрипнул зубами Брок, силясь проглотить обиду. При иных обстоятельствах он бы, конечно, поговорил с дочерью по-другому, но теперь было не до уязвленного самолюбия.