Кайла надолго замолчала, прислушиваясь к тишине.

— Мне было одиннадцать, когда она родилась. Мессалина Лакоста Брея Сейх-Эверс. С тех пор все изменилось. Родители забыли о моём существовании и просто выгнали на улицу.

— Что? — пораженно выдохнул Хан. — Так ведь нельзя.

— На Фар-Кроэле жестокие нравы, — мрачно ответила Кайла. — Я была не единственным брошенным ребёнком. Нашлись такие же, как я, и приняли меня к себе. Нас было мало, а потому мы старались держаться вместе. Все-таки, местным властям нужны были рабочие руки на рудниках, а таким изгоям, как мы, они платить не собирались. Проще было выжить в одиночку. Я прожила так год, видела, как родители счастливы со своей новой дочерью…

Кайла скривилась, как от зубной боли.

— Единственное напоминание обо мне — моё де имя, как часть её. Лакоста. Позорное клеймо на всю её жизнь. Так что я рада, что эта мелочь родилась с неизлечимой болезнью лёгких и умерла несколько лет назад. И мне ничуть её не жаль. Через год на нашу планету прилетели зайгеррианцы. Как думаешь, кого в первую очередь они забрали?

Соло опустил голову. Кого ещё могли забрать работорговцы? Конечно, беспризорных детей, которых никто не будет искать.

— Большинство они продали рабовладельцам из разных уголков галактики, а некоторых, в том числе меня, оставили на корабле для…

Её голос дрогнул. Она замолчала.

— В основном, они оставляли только девушек для… развлечений. Мне было двенадцать, когда они… со мной…

Хан положил руку на её плечо, от чего она вздрогнула.

— Два года рабства. Два года я была их… игрушкой. Пока однажды их корабль не столкнулся с имперским разрушителем. Я не верила в Силу, всяких богов, но в тот момент я молилась всем всевышним, каких только знала, чтобы наш корабль уничтожили.

Кайла посмотрела на Хана полными горечи глазами.

— Я уже не хотела жить. Не хотела спасаться. Я хотела умереть. А он услышал меня…

— Он? — осторожно спросил Соло и замер, постепенно осозновая, кто именно услышал её. — Вейдер?

Кайла кивнула.

— Он убил их всех, а меня забрал. Сказал, что я особенная. Он отвез меня в свой дворец на Мустафаре. Там он тренировал Кэда и Галена. Гален тогда ещё совсем маленьким был, и Кэд присматривал за ним. Там же была Асока. Они оба проверяли меня. Конечно, я ничего такого не умела. Ни телекинез, ни телепатия… Бесполезная. Тогда Вейдер сказал, что если до конца следующего дня я не покажу что-то, что удивит его, он отправит меня на Зайгеррию. Лучше бы он убил меня… В этот же день Гален случайно активировал боевого дроида. А я увидела это. Не знаю, как, но увидела, и, когда тот занёс меч для удара… Я почти не помню этот момент. Но этого хватило, чтобы впечатлить милорда. Какое-то время он тренировал меня, а после отдал в семью графа Верели, на Серенно. Начался очередной круг ада. На вид они действительно милые, но на деле же — хуже зайгеррианцев. По крайней мере, их сын. Для него я была игрушкой на ночь…

— Почему ты не сопротивлялась? — воскликнул Хан.

— Думаешь, не сопротивлялась? — тихо спросила она. — Они могли сдать меня Императору. Думаешь, он бы обходился со мной лучше? Я терпела все это, чтобы в один день отомстить.

— И кому же ты отомстила тогда? — холодным голосом спросил контрабандист, вспоминая полёт на Серенно.

— Своему сводному брату. Он заслужил этого.

Теперь они оба молчали. Поднялся лёгкий прохладный ветерок. Кайла поежилась, сняла куртку и протянула её Хану.

— Спасибо, что выслушал. Никогда об этом ни с кем не говорила.

— Даже с Трауном? — поинтересовался Хан.

Верели слабо улыбнулась.

— Необязательно разговаривать, чтобы понимать друг друга. Мы многое с ним пережили. К чему ворошить прошлое?

— Но ты рассказала это мне. Зачем?

Кайла остановилась у дверей, обернулась.

— Чтобы ты понял — каким бы ни было наше прошлое, какой бы ни была наша семья, только нам самим дано определять, кем мы будем.

Она ушла. Хан остался стоять на прежнем месте. Внутренний голос упрямо твердил, чтобы он шёл к Лее.

*

Реван уже в который раз обходил сад, прислушиваясь к столь прекрасной тишине. Прогулка по «Исполнителю» была, конечно, увлекательной, но там ему быстро наскучило. На Набу была, где разгуляться. Жаль только, что далеко от Скайуокеров не отойти. Придумала же Сила такое проклятье… Квай-Гон и Митра в невидимом состоянии слушали разговор Трауна и Вейдера, обсуждающих план грядущей битвы. Ревану все это было неинтересно, и он решил прогуляться. Заглянул к Люку и Лее. Те снова о чем-то спорили.

«Дети своих родителей», — мысленно фыркнул призрак, прогуливаясь по дворцу.

На балконе разговаривали Кайла и Хан. Реван остался послушать душещипательную историю о нелёгкой судьбе несчастной графини, которую он до этого слышал. Интересно, а контрабандист согласился бы выслушать историю длиной в четыре тысячи лет от довольно экспрессивного призрака? По крайней мере, в его жизни всяких поворотов было больше. Прямо не жизнь, а татуинские горки!

Послонявшись без дела пару часов, он вернулся в резиденцию Наберрие. К счастью, Траун уже ушёл. Вейдер медитировал, сидя на полу. Квай-Гон и Митра сидели на подоконнике.

— Вы прямо как две наседки, — фыркнул ситх.

На его подкол никто ничего не ответил. Джинн и Сурик сидели, мрачнее тучи, и с опаской поглядывали на Вейдера. Реван перевёл на него взгляд, отмечая, что тот сильно напряжен.

— Кто-то умер, а я опять забыл цветочек на могилку положить? Ну извините, всех не упомнишь.

— Но Шми Скайуокер ты помнишь, верно? — холодный голос Вейдера раскатом грома прозвучал в комнате.

Реван застыл, медленно переводя взгляд на Квай-Гона и постепенно впадая в состояние бешенства.

— Это я ему сказала, — произнесла Митра, скрестив руки на груди и поморщившись. — Квай проболтался. Реван, как ты мог? Ты же поклялся…

— Да потому что иначе нам не перейти грань! — перебил её ситх. — Пока не восстановится баланс, мы не умрем, будем проводить остаток вечности в виде призраков. Этого вы хотите?!

Вейдер вдруг поднялся на ноги, стоя спиной к Ревану.

— Другого я и не ожидал.

Призрак вдруг почувствовал, как сдерживающие его оковы разрушились. Сила хлынула на него неконтролируемым потоком.

— Раз так хочешь перейти грань, я тебя не держу, — ровным холодным голосом произнёс Вейдер. — Отныне ты свободен. И если я тебя ещё раз увижу, то даже смерть тебя не спасёт.

Реван хмыкнул. Долгожданная свобода. Смерть, о которой он грезил четыре тысячи лет. Друзья по ту сторону Грани. Бастила. Любимая Бастила. Об этом он мечтал. К черту баланс.

— Будь по-твоему, — бросил он, прежде чем исчезнуть.

Квай-Гон покачал головой.

— Вас это тоже касается, — повернулся к ним Вейдер. — Уходите.

— Мы не оставим тебя, — заверила его Митра.

— Знаю. Но сейчас я не хочу вас видеть.

Его глаза постепенно наливались золотом. Через мгновение призраков уже не было, а железные кулаки ситха обрушились на стол, превращая его в щепки.

*

Сарковски попрощалась с Мерфором и направилась в комнату милорда проверить его самочувствие. Привычно открыв дверь, она прошла в комнату и застыла, не зная, как реагировать на увиденное. Стол разломан, вся техника сметена на пол, а посреди всего это хаоса стоит Вейдер, заложив руки за спину.

— Тебе не следовало приходить, — прозвучал металлом его голос.

Сарковски не видела его лица, но почему-то знала, что он невероятно зол.

— Зашёл бы кто-то другой, вы бы сорвали зло на нем.

Он резко обернулся. Женщина даже не дрогнула, увидев золотые с красными прожилками глаза.

— Думаешь, не могу сорвать зло на тебе? — процелил он.

— Уж лучше на мне, чем на ком-то другом, — пожала она плечами и не заметила, как Вейдер преодолел разделяющее их расстояние и оказался совсем рядом с ней, глядя на неё сверху вниз.

— Неужто больше не боишься? — прошипел он.