– Я не знаю, конечно, как вам, – гневно прохрипел бес, – а мне, лично, эту пиявку, этого тритона двуногого, ничуть не жаль. Поделом ему, гаду подводному. Ведь ты, Леша, знаешь, какой он пройдоха! Что, не знаешь? Так вот сейчас расскажу. Это было где-то по весне. Сижу у реки, прохлаждаюсь. После удачного дня. Мы с Васькой обтяпали одно дельце. Вдруг, из-под коряги выныривает эта пакость. – Бес кивнул в сторону Водяного. – И говорит мне, что неподалеку отсюда стоят палатки. Туристы приехали. Напились какой-то бормотухи, и пьяными вдрызг пошли в деревню за самогоном. Будто, лично сам все это видел. Можно поживиться. Другого случая не будет. Что же, упустить такой момент – дураком быть надо. В общем, согласился. Подошли к тому самому месту. Действительно, никого. Ну, думаю, порядочек. И начал собирать кое-какое барахлишко. Вдруг, слышу, эта пакость зовет: – бес указал пальцем на Водяного, – «Рыжий, подсоби!». Я подбежал, гляжу, как этот мыльный пузырь что-то из палатки тянет, надрывается. Пришлось тоже, это что-то, хватать на ощупь и тянуть. Тащили мы, тащили, и извлекли оттуда матрац с двумя спящими жлобами. Они проснулись быстро. И сразу же набросились на меня. А этот, гадина, – бес замахнулся кулаком на Водяного, – в воду бульк и, как будто, его и не было. Ох, Леша, как же меня били! Кукушку снесли наглухо. Две недели слово «шурупчик» выговорить не мог. И только теперь, этот гад объявился. Морду бы ему набить.

Леший с большим презрением посмотрел на беса и, неодобрительно покачивая головой, негромко произнес:

– Зубы предназначены для пережевывания пищи, а тебе, видно, дурак, они служат, чтобы кулак в горло не проскакивал. – С этими словами плюнул себе под ноги и, махнув рукой на все на свете, поглядел на Василия: – Ну что, блохастый, делать-то будем?

Кот ловко спрыгнул с дерева и отряхнул джинсы.

– Если хотите знать мое мнение, попробую быть краток. А потому скажу: надо рвать когти, пока не поздно. Другого выхода нет.

– Рвать, рвать. А куда? – Заволновалась Кикимора.

– Я поведу вас в город. Есть у меня знакомый Домовой. Пока поживем у него. Он недавно дом купил на окраине. Живет, сволочь, по поддельным документам. Заодно и мне документики состряпал. И теперь я не просто Кот Васька, а Василий Степанович Котов. И даже адрес есть. Деревня Авоськина, Нижнеподольского района, переулок Погорелова, дом шесть. Хотя, понятия не имею, есть ли это все на самом деле? Он на такие выдумки мастак. – И Василий достал из бокового кармана джинсовой куртки красную книжицу, на которой было напечатано большими буквами «Паспорт». – Не горюйте, и вам документы будут. Дайте срок. Правда, сто рублей взял, шкура. Ладно, эта вещь стоит того. Но главное: То, что у него есть пульт, с помощью которого, можно проникнуть в любую квартиру.

– А что это за пульт такой? – Поинтересовалась Кикимора. – Как хоть выглядит-то?

– Да какая тебе разница? – Грозно пробасил Леший.

– Ну, почему, могу объяснить. – Усмехнулся Василий. – Это такая пластинка, с двумя кнопками на конце. Красной и желтой. По краям напечатаны буквы и цифры, благодаря которым можно набрать и улицу и номер любого дома и квартиры. Нажимаешь на красную и перед тобой вырисовывается дверь, какая тебе нужна. Жмешь на желтую и замки открыты. Заходи и бери что хочешь. Сколько можешь унести. И, так же, возвращаешь свой адрес, и ты дома. Никакая собака не сыщет.

– А что же, Домовой, лопух что ли? – Леший недоверчиво посмотрел на Кота. – Почему сам-то им не пользуется?

– Почему не пользуется?! Каждый день по квартирам шастает. Ведь он один остался Домовым на весь город. Только не ворует. Ему, конституция красть не позволяет.

– Чаво не позволяет? – Вмешалась в разговор Баба-Яга.

Но Василий, не обращая внимание на заданный вопрос, продолжал дальше:

– Эту вещицу можно носить даже в кармане. Когда этой штуковиной овладеем, ох, и житуха же будет! Лучше и не надо!

– А вдруг Домовой не отдаст? Тогда как? – Пробормотал Леший, раскуривая трубку от горящего сучка.

– Отдаст, отдаст, еще как отдаст. – С полной уверенностью гордо произнес Кот. – Не задаром, конечно. За шапку-невидимку. И Василий достал из кармана джинсовой куртки заветный колпак из мягкой материи. – Вот, глядите, на любую голову полезет.

– Это моя шапочкя, – дрожащим голосом запричитала Баба-Яга, – я ее, голубушкя, на бочкю с медом обменяла.

– Да ты что, старая, совсем сдурела что ли? – Грозно возмутился Леший. – За бочку с медом?! Такую вещь отдать?! Ты хоть со мною посоветовалась бы! Вон, взять, к примеру, Кикимору. Ну чего зря говорить, – дура.

– Сам Дурак! – Послышался писклявый женский голос. – От дурака слышу!

– Я же, к примеру, говорю. – Насупился Хозяин леса. – А ты меня оскорблять вздумала, пакость!

– А мне не нужны такие примеры. Понял? Нет?

– Да хватит Вам усердствовать-то, – вмешался Василий, – не то время и место, чтобы свару устраивать. Мое предложение остается в силе. И так, кто со мной?

– Я с тобой, Васька! – Первым подал голос бес.

– И меня возьми. – Забормотал Водяной.

– Я тоже пойду! – Перебивая всех, кричала Кикимора.

Леший от негодования даже встал.

– Да вы что, сдурели? Бросать родные места? Да я вас в бараний рог скручу. Убью! Будем стоять насмерть!

– У нас не хватит сил на это. – Важно заявил Кот со спокойным выражением лица. – От нас и мокрого места не останется. Конечно, если можно было бы собрать всю старую гвардию: Змея Горыныча, Соловья-Разбойника, Кощея и прочих, тогда могли бы что-то предпринять. Но разве их теперь зазовешь сюда?

Горыныч, Змей наш противный, живет в каком-то научном центре. Жрёт, скотина, в три хари, да три раза в день. И табличка висит над ним, «неизвестное науки животное». Разжирел так, что в клетку еле входит. Соловей-Разбойник подался в хор песни и пляски и возвращаться не думает. Хорошо живет, гнида. Домовой ему тоже документики состряпал. Ну все у гада есть: и трехкомнатная квартира, и дача, и гараж, и машина собственная «Жигули». Не знаю, сколько Соловей заплатил за паспорт и прочее, чтобы со всеми удобствами там так обосноваться. А от Кощея пшик остался. Иван-дурак нашел-таки заветное яйцо бессмертия и раздавил его. Ну, что с дурня возьмешь? Дурак – он и есть дурак. А теперь, мерзавец в правительство затесался по партийной линии. И не без помощи Домового. И, что самое главное – с тех пор подружились, даже в гости друг к другу ездят. Только идиот наш на «Волге», а Домовуша, я его зову Харитоновичем – своим ходом. На электричке.

– Да-а-а-а… – Горько вздохнула Баба-Яга. – Так уж с истории ведётца – толькя дурням клад даётца. И робко обратилась к Лешему: – А, можеть, и взаправду дадим деру? Ну, хотя ба, временно. Годикь-другой поживем, а тама, можеть, и назад возвернемси?

– Ты что, старая, ошалела на старости лет?! – Неистовствовал Хозяин леса. – Ну куда ты попрёшься? С твоей образиной только тут и скрываться.

– Да как же, скроисси. Людишки обнаглели наглухо. В город хочу. Ну соглашайся, не капризничай.

– А я знаю, почему Леша не хочет идти в город! – Пронзительно вскрикнула Кикимора. – Потому что там главным будет Кот.

– Да ты что, сдурела?! Разве я об этом пекусь?! О вас, дурнях, думаю. Взять к примеру, Мокрушу. Ведь он без воды и дня не проживет. А придем в город… Ну, куда ты его там денешь? В лужу посадишь что ли?

– Ну, почемуй-то обязательно в лужу? Может, найдется какое-нибудь местечко для меня, желательно попрохладнее. – Заворчал Водяной. – Чай, не в пустыню собираемся.

– Не в пусты-ню. – Леший передразнил Водяного. – Я на твоем месте вообще молчал бы. Посмотри хорошенько на себя: голова лысая, морда в бородавках. Ведь в твою харю с глубокого похмелья плюнуть не захочешь. Уж не говорю про Кикимору.

– А чагой-то про меня говорить не хочешь? Лучше посмотри на себя, шишка с ушами! С твоим рылом только стоять за углом, да горько плакать. И вправду в народе говорят, нет ума – считай калека. Это как раз про тебя сказано. А люди врать не будут.