Так что мысль и правда крутилась у всех на языке, но никто не воспринимал ее всерьез. Мол, всякие глупости в голову лезут.
Но Миранда глупой не казалась. Она была клевой, умной, кучу всего знала про сопротивление материалов и теплопроводность… в общем, о важных и значительных штуках. Еще она ясно дала понять, что, возможно, дело не в инопланетянах; но, между нами, было бы неплохо проверить и эту версию.
Я, вероятно, отнеслась бы к ней с большим скепсисом, но вспомнила, как странно было касаться Карла – будто ни на что не похоже. Почти как тогда, когда меня ударило током. В дом попала молния, а я полезла выключать телевизор в то время, как провода все еще были под напряжением. Не то чтобы больно, просто совершенно новое ощущение.
Другая мысль, которая у меня имелась, заключалась в том, что это какая-то сверхсекретная военная разработка. Но какая польза правительству от размещения роботов в нескольких местах сразу и глюка в Википедии с отсылкой на три химических элемента? Просто показать: «Эй, мы можем это сделать! Страшно, правда?! Не связывайтесь с нами!»? Это более-менее имело смысл… но тогда бы они не молчали, верно? Я уже чувствовала, как у меня глаза вылезают из орбит, будто у того мемасного парня.
Ворочаясь без сна на этой великолепной кровати, я поняла реальную причину, почему новость так меня шокировала. Не потому, что мы, возможно, не одни во Вселенной или что моя жизнь изменилась навсегда, и мне понадобится новый адрес электронной почты. А потому, что мне предстояло принять решение. Выбор, который можно сделать лишь раз и который нельзя отыграть назад, который в корне меняет жизнь, и, даже если путь ясен, он все равно глубоко тревожит.
Вариант 1 (вменяемый): оторваться от всего этого как можно дальше. Завязать с телевидением, определенно не встречаться со странной ученой девушкой в Волмарте в Южной Калифорнии, чтобы купить детекторы дыма, никогда больше ничего не делать в Интернете, погасить кредиты. Купить большой дом с воротами, устроиться на приличную работу, на доходы от которой жить всю оставшуюся жизнь, и устраивать званые обеды с умными людьми, пока не умру.
Вариант 2 (невменяемый): продолжать бегать по шоу, сидеть в твиттере и инстаграме и иметь свое мнение. В основном использовать случайно полученную платформу, чтобы озвучить свои мысли и, возможно, изменить ситуацию. Как именно изменить? Я понятия не имела, но знала, что второго шанса не выпадет уже никогда.
Учитывая длинный список других потенциальных раздражителей, было трудно понять, что именно эта причина не давала мне покоя. Но как только я разобралась, то осмелилась принять это судьбоносное решение, чтобы спокойно уснуть в горе подушек.
С головой, полной страха, тумана и волнения (и слишком высокого о себе мнения), я сделала выбор. Как часто случается, это был самый легкий и одновременно самый трудный шаг в жизни.
После мне захотелось с кем-то немедленно обсудить ситуацию, и я набрала телефон Майи.
Она не ответила на звонок.
Странно оглядываться назад и видеть, как мелкие незначительные детали целиком меняют твою жизнь и, может, даже всю историю человечества. Вот одна из них: той ночью Майя не ответила на звонок. Я не попала прямиком на голосовую почту, значит, телефон был включен. Просто Майя не взяла трубку.
Я послала ей сообщение, мол, надо поговорить, а потом, в последний раз глянув на великолепную кровать, схватила ноутбук, вышла из номера и постучала в дверь Энди. И еще раз. После третьей попытки дверь отворилась. На пороге стоял Энди. Судя по его виду, я только что лишила его самой чудесной вещи в мире. В целом так оно и было.
– У меня новости, – заявила я.
– Я помню, чем все закончилось в прошлый раз, когда ты разбудила меня из-за новостей.
– Но все же прекрасно получилось, разве нет?
– Прямо сейчас я в этом не уверен. Пожалуйста, что бы ни произошло, оно никак не может подождать еще шесть часов и двадцать три минуты?
– Нет. – Я протиснулась мимо него, включила все лампы в номере. Энди был здесь всего пару часов, но в помещении царил полный бардак. – У тебя что, бомба в чемодане взорвалась?
– Я не мог найти зубную щетку, – простонал Энди.
– Ладно, мне нужно кое-что тебе рассказать.
Мы сели на кровать, я достала телефон и прочитала вслух нашу с Мирандой переписку.
Энди сидел очень тихо, а когда я закончила, спросил:
– Карл – инопланетянин?
– Знаю, звучит как полный бред. Может, он и не инопланетянин. Ну в смысле разве они вообще существуют?
– Конечно. Вопрос в другом: есть ли у них технологии и желание посетить нашу планету.
– Конечно?! – ошеломленно переспросила я.
– Да. Эйприл, ты хоть представляешь, сколько планет во Вселенной? Больше, чем снежинок за все зимы, вместе взятые! Ну или типа того. Не знаю точно, но цифра впечатляющая. Вот только шансы на обнаружение форм разумной жизни в основном равны нулю.
– А, так значит, новость про инопланетян – ничего особенного? – рискнула я.
– Смеешься?! Если они правда существуют, это важнейшее из всех важнейших дел! – заорал он.
– Тихо, ладно, хорошо, ладно, хорошо. – Я едва снова не ляпнула «ладно», но поймала себя на мысли, что меня вроде как заело. – Знаю, это невероятно, но у меня есть другие новости.
– Ты права, невероятно, раз сейчас что-то еще может иметь значение.
– Мы связались по скайпу, я рассказала ей о Последовательности Фредди Меркьюри, и Миранда ее разгадала.
– Что?! Эйприл, да чтоб тебя!
– Чего ты злишься??
– Не знаю! Я даже не уверен, что злюсь! У меня ощущение, будто я вижу какой-то странный и неприятный сон. А если нет, значит, просто в шоке и устал. В шоке-то мне можно быть?
– Да, конечно. Так что, мне рассказывать дальше?
– Ну да, – как-то не слишком уверенно ответил Энди.
Я передала ему соображения Миранды, что она обнаружила в цитатах и что, оказывается, на Амазоне можно купить уран.
– Итак, если ты думал, будто мы до этого устроили фурор, теперь у нас есть совершенно новая возможность, и я предлагаю ее использовать.
– Что ты имеешь в виду?
– Что, если я совершила Первый Контакт с внеземной формой жизни, это круче, чем вирусный ролик на ютьюбе.
– И?
– И об этом люди будут говорить до конца времен. Может, у нас получится сделать больший вклад в историю.
– У нас.
– Да. У нас.
– Эйприл, если – если! – это все правда, нами дело не ограничится. Каждый мировой лидер поспешит выступить с заявлением. Никто не станет тебя слушать.
– Именно. – Я помолчала. – Если только мы прямо сейчас не приложим все усилия, чтобы встать во главе истории. И если мы не осуществим Последовательность Фредди Меркьюри, пока никто другой не успел.
– Ты считаешь, кто-то еще мог догадаться?
– В комментариях под статьей уже идут разговоры. Если мы успеем, то станем не только первооткрывателями нью-йоркского Карла и инициаторами Первого Контакта с инопланетной цивилизацией, но и теми, кто расшифровал систему, которую пришельцы используют для общения с людьми.
– Эйприл, ты уверена, что это хорошая идея?
– Нет! На самом деле я уверена, что она плохая. Но прикинула другие варианты, то есть забросить тему и полностью от нее отойти, и ничего хорошего в них нет.
– Поверить не могу, что это я тебя от чего-то отговариваю…
– Я тоже! Вот и прекрати!
– Ты же понимаешь, что, возможно, Карл вовсе не пришелец?
– Да, но мы будем действовать так, будто пришелец. Принимать решения с учетом этой версии. Не станем о ней говорить. Если окажется, что мы не правы, что ж, потратим силы зря. Но если он инопланетянин, мы будем на три шага впереди прочих.
– А это хорошо? Разве не президент должен быть на три шага впереди всех, а не кучка… кто мы там такие?
– Не знаю, – честно ответила я. – Давай начнем, а там посмотрим, чем дело кончится.
Поэтому мы занялись тем, чему нас учили в колледже: создали бренд. Брендинг – это то, о чем дизайнеры много думают. Вы берете что-то вроде парфюма, автомобильной шины или жевательной резинки с ароматом задницы и задаете вопросы, которые не можете задавать. Какой смокинг надела бы эта шина на выпускной? Какой любимый фильм у этих духов? Вы пытаетесь представить продукт так, будто это человек.
