Дерьмо.

Я не знаю, что говорить этим людям. И вряд ли Кэл что-нибудь им скажет. Я прокручиваю номера и набираю Хелен. Звонок отправляется на голосовую почту. Звоню Лизе. Я не могу позвонить миссис Скотт. Не могу сказать ей об этом по телефону. Я оглядываюсь в сторону комнаты.

Не знаю, почему мне кажется, что нужно сделать это незаметно. Должна ли я так поступать? Тьфу! Я не собираюсь сводить себя с ума из-за этого. Пришло время разгрести это дерьмо. Я возвращаюсь наверх, в спальню. В душе шумит вода.

— Я раздумывала, стоит ли мне звонить твоим родителям, — говорю я достаточно громко, чтобы он услышал меня за шумом воды. Ответа нет. — У них Кэйлен. Мне придётся рассказать им кое-что. Я собиралась позвонить и сказать им, что пытаюсь начать что-то новое. Я хочу, чтобы между нами было только открытое и честное общение. Что ты думаешь по этому поводу? — выпускаю почти на одном дыхании.

Кэл выходит из душа, и я заставляю свои глаза не покидать его лица, однако между нами снова вырастает стена. Кэл смотрит на меня, но я не могу прочитать его взгляд. Он пустой, тем не менее, Кэл подходит ко мне, совершенно голый, и хитро ухмыляется. Моё дыхание останавливается, когда мужчина тянется через меня, чтобы схватить полотенце и вытереть своё лицо, прежде чем обернуть его вокруг талии.

— Ты ничего не собираешься отвечать? — выпытываю у него, чувствуя, как мой стойкий фасад начинает рушиться прямо подо мной. Кэл кусает губы, пытаясь подавить улыбку, которую я, всё же, замечаю. Он любит, когда я расстраиваюсь. Как я могла забыть?

— Хорошо, — говорю я, вытаскивая свой телефон. — Я позвоню им, — не успеваю я дотронуться пальцем до кнопки, как он выхватывает телефон из моей руки. Я ожидаю, что он покинет комнату или даже смоет телефон в унитаз, но он этого не делает. Вместо этого нажимает несколько клавиш, и телефон начинает звонок на громкой связи.

— Лорен, где ты, чёрт возьми, и почему ты не отвечала на наши звонки?

Это мистер Скотт, мои глаза расширяются.

— Кто ты, блядь, такой, чтобы нести мне эту хрень? — голос Кэла посылает холод по моему позвоночнику.

На другом конце устанавливается ошеломлённая тишина. Мистер Скотт явно в недоумении.

— Если ты ещё раз заговоришь с моей женой, я сломаю твои грёбаные ноги, — говорит он, усиливая хватку на телефоне. — Мы приедем сегодня вечером, чтобы забрать нашу дочь. Я позвоню тебе, когда мы будем в нескольких минутах. Одень её и приготовь к отъезду, — Кэл вешает трубку и бросает телефон мне, затем подходит ближе и обхватывает рукой мою спину, притягивая меня к себе и наклоняясь к моему уху. — Я не маленький мальчик. Мне казалось, что я напомнил тебе об этом прошлой ночью, — хрипло говорит он в моё ухо, хватка на моей талии усиливается. — Родители Криса меня не пугают. Декстер не властен надо мной. Мне насрать, кто что думает о моём возвращении. Можешь позвонить и предупредить какую-нибудь газету, если хочешь. Ты либо со мной, либо нет. В ближайшее время Крис не вернётся, — говорит он, отпуская меня, и покидает ванную.

Мой телефон снова начинает звонить. Я предполагаю, что это может быть ошеломлённый и разъярённый мистер Скотт, но звонок оказывается от Лизы. Она звонила мне по меньшей мере четыре раза. Я качаю головой и поднимаю трубку.

— Эй, Лиза, — говорю я, стараясь изо всех сил замаскировать полный ужас, пронизывающий мои вены.

— Лорен, ты говорила с Крисом? Я пыталась позвонить ему и... — она не успевает закончить, как передо мной вновь появляется Кэл и выхватывает телефон из моей руки.

— Никогда больше не звони мне или Лорен. Я не шучу! Если ты это сделаешь, я тебя уничтожу. Держись, мать твою, подальше!

Я стою перед ним в полном шоке.

— Ты хоть знаешь, кто это был?

— Не отвечай на её грёбаные звонки, — горько отвечает он, вкладывая телефон в мою руку и покидая комнату. Я следую за ним.

— Что у тебя за проблема с Лизой!? — спрашиваю раздражённо.

— Я серьёзно, — говорит он многозначительно.

— Это из-за того, что она не захотела спать с тобой? — я пообещала Лизе, что не скажу Крису, но это Кэл. Снисходительный смех выскальзывает из него.

— Так вот, что сказала тебе эта лживая маленькая дрянь? — спрашивает Кэл, набрасывая на себя одежду.

— Так, может, ты сам расскажешь мне? Может, обо всём мне расскажешь? — говорю я, хватая его за запястье. — Например, о том, почему ты ненавидишь своих родителей…

— Я не ненавижу своих родителей, — отвечает он резко.

— Твой отец, — повторяю я. — Что случилось? Почему ты стал таким?

— Таким? Таким, как я? Что разрушило меня так сильно, что появился я? Об этом ты меня спрашиваешь?!

—Я не это имела в виду, — говорю тихо.

— Нет, именно это ты и сказала, — отплёвывается он.

— Не переводи всё на меня. Сейчас мы с тобой не так важны. У нас есть дочь, Кэл, — молю я.

— Ты мне не чёртов психиатр, Лорен. Ты моя жена. Женщина, которую я попросил выйти за меня замуж. Теперь тебе обо всём известно, так что давай покончим с этим. Я готов вернуться к нормальной жизни. Больше никакого дерьма.

— К нормальной жизни? То, что у нас было – не нормально. Просто будь честным со мной. Пожалуйста. Разве я этого не заслуживаю?

— Почему ты думаешь, что я всё знаю? — тихо спрашивает он.

Я мешкаю. Он же должен знать всё, верно? Он должен, альтер должен. Но как я могу сказать это, не оскорбив его? У меня нет сил сказать это, глядя на него. У меня до сих пор нет сил признать это. Я злюсь на него. Но всё ещё не хочу причинять Кэлу боль – никогда не хотела – а если я скажу это вслух прямо перед ним, ему точно станет больно. Или, быть может, я просто боюсь произносить эти слова.

— Ты можешь сказать это, Лорен. Я не растаю. Я не мифическое существо, — говорит он с иронической усмешкой.

— Я могу уйти только оттого, что знаю, а ты мне ничего не сказал.

— Я не знаю, кому ты предана. Так что, пожалуй, пойду, — говорит он с сарказмом.

— О чём ты говоришь?

— Ты точно знаешь, что я имею в виду. Мы сэкономим кучу времени, если ты перестанешь вести себя так глупо. Помни, я знаю тебя как свои пять пальцев.

У него чертовски много нервов. Конечно, он знает. В конце концов, это ведь Кэл. И он не знает, кому я преданна? Я ждала его два года после того, как он бросил меня. Но теперь он сомневается во мне? Что ещё мне нужно сделать, чтобы доказать свою преданность ему? Почему я должна платить за ошибку, о которой не знала? Я пытаюсь. Я действительно очень стараюсь держать свои эмоции под контролем, особенно гнев и разочарование. Мне требуется почти вся моя сила воли, чтобы сохранять спокойствие и снова не слететь с катушек.

Но, как и всегда, Кэл знает, на какие кнопки нажимать. Он не может думать, что я соглашусь на жизнь во лжи, зная все его секреты, и притворяться счастливой из-за того, что разрушило наш брак. Он подходит ко мне, сокращая расстояние между нами. Его серые глаза концентрируются на моих, как будто читая мои мысли.

— Не волнуйся, красотка. Скоро ты всё узнаешь. Просто убедись, что готова к этому, — и он оставляет меня стоять на месте с ещё большим количеством вопросов. Кэл всегда умел ставить меня в тупик. Его высказывание – это не простое заявление, а, скорее, угроза. Но он больше не может так со мной поступать. Я могла бы легко отомстить ему, пригрозив уйти. Вот только я не могу заставить себя так поступить. Мне нужно подумать о дочери. К тому же, о Крисе. Я чувствую тяжесть всего мира на своих плечах, и даже не знаю, как долго смогу её держать.

— Встретимся внизу, — говорит он, выходя за дверь.

Как мне это сделать? Я не могу от него отказаться. Он психически неуравновешен, но я больше не могу жить в тайнах! Это Кэл, но он немного другой, более холодный, необузданный, лишённый цензуры и предсказуемости, и я не могу выпустить его из виду.

***

Я пытаюсь собраться с мыслями, пока спускаюсь вниз. Они повсюду, во всём. Я чувствую себя как никогда бессильной. Выхожу из отеля и вижу его сидящим в Ауди. Прежде чем присоединиться к нему, мне требуется глубокий вдох. Такое чувство, что я возвращаюсь в свою прежнюю жизнь. Он до сих пор злится, но всё ещё со мной, а это значит, что ещё не всё потеряно. Я не настолько бессильна, насколько думала. Да, между нами есть разногласия, но мы всё так же любим друг друга. Раньше я считала нашу любовь только моим слабым местом, но теперь знаю, что это и его слабость, и я намерена использовать её по полной, чтобы попытаться исправить этот беспорядок – если, конечно, мы сможем всё исправить.