– Готов подтвердить, Ваше Святейшество, что все действия Беренгарий, маркграф Фриуля, предпринял, прикрываясь интересами своего сюзерена, каковым он считал и считает бастарда Арнульфа Каринтийского. В доказательство прочего передаю вам письмо, которое было перехвачено в моих владениях у гонца Беренгария, направлявшегося окружным путем в Регенсбург.

Как видим, один из трех посланных гонцов свое письмо все-таки не доставил. Папа прочитал это послание, и лицо его еще больше омрачилось:

– В своих ли интересах действует Беренгарий, или же в интересах того, кого он называет Августом, ясно лишь одно: Рим не может принять Беренгария и признать его королем Италии и императором Запада!

– Ваше Святейшество, в таком случае с наступлением весны следует ждать прихода Арнульфа или Беренгария, а того хуже – их обоих, в Рим! – в разговор вступил Теофилакт. – Какие силы могут оказать сопротивление этому вторжению?

– Тосканская марка никогда не признает Беренгария королем! – запальчиво крикнула Берта.

– Увы, великолепнейшая графиня, она уже это сделала. Устами и печатью вашего мужа, – Теофилакт слегка отплатил Берте за оскорбление своей жены.

– Иврейская марка также выступит против Беренгария, – прокряхтел Анскарий.

– Увы, благородный граф этого очень мало. Тем более, что Беренгарию и Арнульфу не составит большого труда запереть вас в вашем Турине или Иврее, и все события в Италии пройдут без вас.

– Как поведет себя герцогство Беневент?

– После смерти младшего Гвидо сразу несколько семейств начали войну за трон герцога, и хозяином положения пока является Радельхиз, но власть его зыбка.

– Можем ли мы рассчитывать на помощь базилевса? – Папа Иоанн повернулся к византийскому послу.

Тот, состроив гримасу «себе на уме», туманно высказался, что Византия сможет обеспечить нейтралитет Беневента при неблагоприятном течении дел. И только.

Папа тяжело вздохнул. Он был далеко не первым, кто, сталкиваясь с неразрешимыми проблемами, спешил обратиться к могучей восточной империи и всякий раз находил уклончивый, а подчас и полный презрения ответ. Удивительно, но на протяжении нескольких веков после смерти полководца-евнуха Нарзеса, победителя Тотилы, Константинополь, имея все шансы вернуть Рим в пределы империи, упорно отказывался от этого шага. Последним императором, посетившим Рим, стал в 663 году базилевс Констант Второй, который вместо помощи запомнился откровенным мародерством, приказав, в частности, содрать и вывезти к себе бронзовую с позолотой кровлю языческого Пантеона и с большой неохотой отказался от подобной же идеи относительно кровли базилики Святого Петра. Византийцев сначала вполне устраивало управление Римом через Равеннский экзархат, а затем их и вовсе начало удовлетворять владение землями лишь на Юге Италии. В своих действиях они ограничивались лишь внесением дополнительных интриг в и без того замордованную этими интригами, страну. Вот и сейчас в помощи папе было мягко отказано.

Огонь в камине стал ослабевать, и к гостям потихоньку начал пробираться холод. Первыми это почувствовали самые пожилые – сам папа и Анскарий, который принялся переминаться в своем кресле, растирая руки и ноги и кряхтя от приступов возобновившейся подагры. В итоге папа велел позвать слуг, которые не замедлили явиться и подбросили новых дров в камин. Пока все это происходило, в зале царило молчание, каждый обдумывал свои шансы в предстоящей схватке за власть.

– А что нам сейчас следует ждать от Сполето? – папа теперь повернулся к Теофилакту, ища у него ответ на вопрос, как будет действовать вроде бы один из его лучших друзей.

Теофилакт после некоторой паузы ответил:

– Признаться, я очень огорчен, что Альберих поспешил встать под знамена Беренгария. Я знаю его как благородного милеса и примерного христианина, – лица тех, кто не понаслышке знал Альбериха, в этот момент тронула саркастическая улыбка, – и думаю, что есть шансы на то, что Альберих сможет поменять свою позицию.

– Позволю не согласиться с главой города Рима, – резко оборвала его Берта, – никто, кроме Беренгария, не может сейчас признать права Альбериха на герцогство Сполето, ибо только Беренгарий имеет право сюзерена над ним. Беренгарий уже одарил Альбериха титулом маркграфа, и только собачья преданность поможет Альбериху стать герцогом. Перейдя в другой лагерь, Альберих тут же лишится герцогства, он это прекрасно понимает. Думаю, их союз с Беренгарием надолго.

Теофилакт вздохнул и понуро склонил голову в знак согласия.

– Кто же может оказать сопротивление Беренгарию и Арнульфу? – спросил он.

У красавицы Берты ответ был заготовлен заранее.

– Если такого человека нет в Италии, следует поискать за ее пределами. История помнит случаи, когда монархи далеких стран приходили на выручку епископам Рима, и такими монархами были Карл Великий и отец его, Пипин Короткий⁴.

– Каролингам франкских земель теперь нет дела до нас. Надо обладать энергией Карла Великого, чтобы пытаться усидеть на двух тронах – Италии и за ее пределами, – сокрушенно отметил папа.

– Вы совершенно правы, Ваше Святейшество, но могучие ветви генеалогического дуба Карла Великого разрослись по всей Европе, и нет необходимости искать соперника Арнульфу в Ахене или в Париже.

Папа Иоанн с любопытством уставился на нее. Своей решительностью, крутостью нрава она напомнила ему Агельтруду, которая еще так недавно воспламеняла своими речами подобные советы в Латеранском и Ватиканском дворцах.

– Я предлагаю вам рассмотреть кандидатуру благородного милеса и честного христианина, короля Нижней Бургундии и Прованса Людовика, сына Бозона Вьеннского⁵ и Ирменгарды, внука императора Людовика Второго⁶. Этот союз расширит границы Итальянского королевства за счет богатых бургундских земель, этот союз позволит установить дружественные отношения с западными Каролингами, этот союз позволит держать в постоянном страхе германцев и Беренгария, так как будет способен всегда нанести им удар с тыла, этот союз, уверена, поддержит и находящаяся по соседству Иврейская марка.

Граф Анскарий с готовностью закивал головой:

– Этот союз по силе своей не уступит союзу Фриуля, Сполето и Каринтии и вполне может способствовать возрождению Срединного королевства Лотаря.

Речь Берты произвела впечатление. Конечно, она сознательно опустила тот момент, что является родственницей нижнебургундскому дому, и что ее сын Гуго, несмотря на юный возраст, является одним из первых вассалов короля Людовика. Папа Иоанн впервые за долгое время почувствовал, что в смыкающемся вокруг него лично и Италии в общем круге суровых обстоятельств все-таки имеется надежда сделать явную брешь.

– А так ли уж италийским городам и графствам всенепременно нужен король, и уж тем более император? – вдруг спросил Теофилакт.

Вопрос весьма здравый, тем более, что исходил он из уст того, чей род всегда будет сомневаться в этом. Но папа немедленно разразился речью о том, что стране обязательно нужно единоначалие, что Италия раздираема междоусобными войнами, что корысть мелких баронов не знает границ и прочая, и прочая, и прочая. Однако на следующий вопрос Теофилакта он не смог ответить:

– Тогда почему в Италии обязательно принято иметь нескольких королей и императоров одновременно?

Папа только сокрушенно поднял глаза к небу. На самом деле римские епископы были в ряду первых заинтересованных лиц, извлекающих из сложившейся в Италии ситуации немалый барыш, ибо именно они могли подтвердить или признать ничтожной королевскую коронацию, только они и никто другой могли провести коронацию императорскую. Исчезновение королевской власти в Италии грозило римским епископам безвозвратной потерей влияния на события в стране и на светскую власть феодалов. Чуть позже эти свои интересы они уже будут пытаться распространять на все королевские дворы Европы.