Они часто прерывались, чтобы осмотреться, не слышит ли кто их. Однако стоило им только замолчать, как всё вокруг погружалось в мёртвую тишину.

— Нам нужно срочно что-то придумать. Это уже выходит за рамки, — говорил один из них.

— В этом нет смысла. Просто подумай…

Но договорить ему не дали, нетерпеливо прерывая, чтобы чуть прикрикнуть:

— Она завербовала Бакугоу!

Тёмные глаза одного из них от этих слов расширились, но он тут же попытался вернуть спокойное выражение лица, привычно скрещивая руки на груди.

— Мне кажется, ты зря паникуешь. Само предположение того, что Бакугоу позволит собой командовать, — уже нереально.

— Я с ним говорил. И боюсь, что это уже реально. Я не знаю как, но факт налицо.

Одновременно их взгляды устремились в пол, будто бы там было что-то, что позволит им найти ответы на все волнующие их вопросы. Но это был просто-напросто обычный пол. И никто посторонний не решил бы их проблем сейчас.

Они старались быть сильными, изображать из себя взрослых. Но даже это было непосильно для них. В конце концов, они всего лишь подростки, которые хотят защитить всё и вся, веря в свои идеалы, следуя выбранному ими пути.

— Хорошо. И что ты предлагаешь делать?..

— Мидория-кун? А что ты здесь делаешь?

Изуку оборачивается назад, чтобы задержать взгляд на огненно-рыжей копне волос. Намие стоит всего лишь в двух-трёх шагах от него, смотря своими невозможными бездонными глазами.

Как и все, она не стремилась говорить с ним или с кем-либо ещё. Но иногда, вот, например, сейчас, девушка обратилась к нему именно для этого.

— Намие-сан… Мне казалось, что ты уже ушла домой.

Он поправил лямку рюкзака, в последнее время крепёж чуть расшатался, немного нервируя. Хотя Мидория уже не мог точно сказать, от чего его нервы натянуты до предела: от этой несчастной заклёпки или же от того, что его одноклассники никак не могут выйти из «депрессии».

— Нет. Я всегда ухожу позже всех. Люблю оставаться до самого закрытия. Из окон этой академии открывается потрясающий вид на заходящее солнце.

Мори повернула голову в сторону окна, позволяя ярким лучам ослепить глаза. Изуку и сам не смог не повторить её движения. Но в отличие от нее, парень тут же зажмурился. Этот свет был невыносим для него. Перед глазами тут же заплясали зеленоватые пятна.

Мидория встряхнул головой, чтобы прийти в себя.

— Завораживающее зрелище… — губы Намие дрогнули в намёке на улыбку, но он не успел этого увидеть.

— Извини, Намие-сан, но я немного…

— Спешишь? Это странно. Хотя ты всегда уходил довольно рано.

— Ну… Мне же ещё на электричке ехать.

— А! Но помнится, что не так давно ты постоянно задерживался, чтобы подождать Ииду-куна, Урараку-сан и иногда даже Тодороки-куна! Неужели вы с ними поссорились?

Её тонкий длинный палец чуть игриво дотронулся до нижней губы, коротко постукивая по мягкой коже. Но Изуку это ничуть не смутило, даже наоборот, внутри него словно что-то встрепенулось. Захотелось немедленно развернуться и, не прощаясь, уйти отсюда как можно скорее. В этот момент его всего затопило отвращением к ней.

Он с ужасом встряхнул головой. Боже! Что это были за мысли в его голове?! Разве можно так подумать об этой хрупкой девушке?!

Мидория почувствовал, как к горлу подступает стыдливый комок, который давил на кадык. Его не тошнило, нет. Просто голова стала тяжёлой, а в нос забился запах сгнивших яблок.

— Мидория-кун? С тобой всё в порядке? Ты как-то побледнел…

Изуку постарался улыбнуться, чтобы успокоить её. Как же он жалок. Заставляет всех вокруг волноваться о себе.

— Нет, всё хорошо. Просто я немного устал.

— А! Но раньше ты был так весел! Столько энергии кипело в тебе! А теперь ты похож на поблёкшую тень!

Может ли быть так, что это была издёвка?

— Ты очень прямолинейна, Намие-сан. Похоже, я сейчас действительно выгляжу жалко.

Левый уголок губы Мори пополз вниз, когда правый всё ещё был приподнят, отчего могло показаться, будто бы её лицо плавится.

— Да, жалкое зрелище… — прошептала она себе под нос.

Ей было, откровенно говоря, плевать, даже если он услышит. Однако Изуку не услышал.

Он всё так же стоял напротив неё и улыбался чуть устало, смаргивая раз за разом напряжение. Ссутулившаяся спина то распрямлялась, то снова сгибалась под весом рюкзака.

Намие пристально осматривала его, снова и снова возвращаясь к лицу, на котором всё ещё оставалась улыбка. Девушка не могла отрицать, что его глаза были самой привлекательной частью него, наравне с улыбкой. Поэтому её глаз нервно дёрнулся.

— Что ж, пока, Мидория-кун! Надеюсь, что ты придёшь в школу в понедельник.

— Конечно, Намие-сан. Удачных выходных.

Мидория помахал рукой, тут же разворачиваясь и уходя. Ему не хотелось здесь задерживаться ни минуты более.

Когда завихрушки его волос полностью скрылись из виду, Мори заломила собственный палец так, что он неприятно хрустнул. А зубы её скрипнули, клацнув перед этим. Но боли она не почувствовала. Всё перекрыл поток искренней злобы.

Круто развернувшись на пятках, Намие прошла немного, но резко остановилась, чуть скашивая взгляд вправо. Там, за поворотом, стоял тот, кто лучше всех понимал её.

Возможно, он был её родственной душой, а возможно, и нет.

Но в одном она была уверена точно: его ослепительный оскал тут же отзеркаливался на её лице, стоило только их взглядам пересечься.

Утро понедельника было солнечным. Небо, абсолютно чистое, казалось лазурным. Даже неизменная толкучка в электричке не смогла испортить настроение Изуку.

И, только когда он зашёл на территорию Юэй, весь радостный настрой стал куда-то пропадать. Как только он представлял, что ему придётся просидеть весь день в классной комнате, вслушиваясь в печальные вздохи остальных ребят.

Но себе хандрить Мидория не позволял. Просто не мог.

Коридоры, как и всегда, были наполнены шумом. Изуку старался осторожно протиснуться в этом потоке людей. Кто-то расступался, кто-то нет.

Он и сам не заметил, как оказался перед неизменной огромной дверью в класс.

Мидория сделал вдох, стараясь собраться с мыслями. Сейчас он зайдёт, посмотрит на всех, громко поздоровается и пускай даже не услышит ответа…

Рука легла на ручку, открывая дверь.

Каминари стоял возле парты Киришимы, оживлённо жестикулируя руками. Девушки, собравшись в другом конце класса, оживлённо рассматривали какой-то журнал. Минета пускал на них слюни…

Яойорозу что-то говорила Тодороки, но тот молчал, только изредка кивая ей в ответ.

От шума вокруг внутри всё радостно встрепенулось. Глаза Изуку загорелись от счастья, а на губах расцвела улыбка. Бакугоу бубнил себе под нос проклятия, постоянно повторяя, как они все его бесят, но в этот раз всё это было чуть иначе…

— Всем доброе утро!

Изуку говорил громко, даже не пытаясь скрыть радость в своём голосе. Он хотел показать, как сильно скучал по ним, по вот таким вот утрам, по их заразительно-прекрасным голосам.

Возле парты Урараки стоял Иида, и они тоже разговаривали о чём-то. Мидория тут же метнулся к ним.

Но не успел он и ближе подойти, как Очако уже убежала к остальным девчонкам, а Тенья и Тодороки и вовсе вышли из класса.

Как-то незаметно все в классе резко решили сменить места, словно карты перетасовались между собой. Смотря на это, Мидория чуть нахмурился. В груди что-то неприятно кольнуло.

Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы он понял, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Однако Изуку не заметил.

Так начался негласный «бойкот» класса 1-А.

Изуку прекрасно понимал, что у каждого в жизни бывают свои проблемы. Человек сам по себе создание странное. То ему нужно постоянное общение и поддержка, то, наоборот, он замыкается в себе и старается спрятаться в своём коконе от посторонних. Поэтому он терпеливо ожидал, когда же ему объяснят, что происходит.