— Это дело рук не Ниллана, а его матери.

— Матери?

— Да, жены узурпатора. Стеллы. Мой кузен хороший мальчик, он всегда был добрым и я знаю, что он ни за что не пошел бы на такое, но та старуха, она… — Сибилла вздохнула, собираясь с мыслями. — Она одержима тем, чтобы усадить его на трон. Она желает уничтожить Ралларда за то, что он убил узурпатора и их старших сыновей в последнем бою, так что, это её затея, я уверена.

— Странно, что она замахнулись на тебя, а не на Ралларда. Зачем ей убивать тебя, а не короля? Разве по ванахеймским законам женщина может наследовать?

— Может, если нет наследников мужского пола, но суть не в этом. Раллард слишком осторожен. Мы с ним росли в одних условиях, и с годами он стал параноиком, к нему почти невозможно подобраться, ведь Белый дворец защищён так, что ты представить себе не можешь. А вот ко мне… Тётка боится нашего союза с Асгардом. Дела Ниллана плохи, он ищет армию по всей Вселенной, но ему отказывают, ведь ходят слухи, что скоро я выйду за наследника Одина, и тогда асгардийцы придут на помощь моему брату, если потребуется. Никто не хочет воевать с Асгардом. Но если меня не станет, не станет и союза.

Локи мог бы солгать принцессе и сказать, что Асгард поможет королю Ралларду, даже если она не выйдет за Тора, но не стал. Это успокоило бы Сибиллу, без сомнения, но он не хотел её обманывать: Всеотец не станет вмешиваться в династические дела другого царства просто так. Будь Локи царём, то, вероятно, тоже бы не стал. Политика – жестокая штука.

— Тор выяснит, как тот наёмник попал в Асгард, — сказал принц. Сиб поправила волосы и вытерла заплаканные глаза. — Он поймает его сообщников, если таковые есть, но пока всё не выяснится, тебе быть во дворце не безопасно.

— Ты предлагаешь мне вернуться в Ванахейм? Раллард вряд ли меня примет.

Локи поднялся с софы, пошел в спальню и принёс оттуда кувшин с почти остывшим пряным вином. Затем он нашел на столе два кубка, наполнил их и подал один принцессе – питьё поможет ей успокоиться. Да и ему не мешало бы расслабиться.

— В здешних горах полно порталов между мирами, — сказал царевич, присаживаясь назад. Его рана болела, но он сдержал стон. — О них мало кто знает, но по ним из Асгарда можно попасть в Ётунхейм, и в Нифльхейм, и в Свартальхейм – много куда, на самом деле. Большинство этих порталов давно закрыты и защищены чарами моей матери, но их всё равно охраняют и проверяют время от времени. На всякий случай. Я как раз собирался отправиться в горы и проверить, всё ли в порядке. И ты бы могла поехать со мной на несколько дней, пока всё не уляжется. Если хочешь.

Сибилла удивлённо хлопнула ресницами. Её маленькие пальцы сжимали золотой кубок.

— И кто будет нас сопровождать?

— Несколько стражников, которые сменят других на одном из постов.

— И как ты себе это представляешь? Что скажут во дворце?

— Собственно, ничего, — Локи пожал плечами и глотнул вина. Его тепло и сладость приятно разлились по телу. — Об этом будут знать немногие. Ради твоей же безопасности.

— Твой отец этого не одобрит.

— Уже одобрил. Я говорил с ним в лазарете. Он считает, это прекрасная идея.

Принцесса недоверчиво уставилась на Локи.

— Конечно, если ты не хочешь, то мы придумаем что-то другое, только… — начал царевич, но она не дала ему договорить. Последние слова сына Одина поглотил поцелуй Сибиллы: её рот был вкусным, как вино, которое она пила только что, и Локи казалось, что он никогда не сможет насытиться. Она целовала его глубоко и сладко, но ему было мало, ведь всё закончилось слишком быстро.

— Я пойду с тобой, куда захочешь, — сказала принцесса, отстранившись.

Локи улыбнулся. В её голосе звучала такая необыкновенная преданность, словно она… Словно… Улыбка медленно сползла с лица царевича. Проклятье. Он не хотел даже думать об этом. Будь его чувства взаимны, это усложнило бы их ситуацию так, что дальше некуда: принц мог справиться с собой, но смог бы он существовать, зная, что у Сибиллы есть к нему чувства? К чёрту. Если это и так, он не хотел об этом знать. Но во взгляде ванахеймки была такая недосказанность, что Локи становилось не по себе.

— Знаешь, когда я увидела тот кинжал у тебя в боку… — начала она. — Я подумала, что ты умрёшь, и так испугалась, что… Я не могу представить, как бы жила, если бы ты… если…

Принц понял, что хотела сказать Сибилла, но он не хотел, чтобы она это говорила. Его сознание всё ещё окутывал туман, и Локи плохо соображал, но в какой-то момент он обо всём догадался.

Он знал.

— Не нужно, девочка, — негромко попросил принц. Вдруг, ему стало так дерьмово, что он не мог поверить в то, что может чувствовать себя так плохо, его просто разрывало изнутри. Она что-то чувствовала к нему, без сомнения. Она волновалась за него и плакала, когда его ранили. Она рисковала своей репутацией, придя сюда, чего ради? На ум приходило лишь одно логическое объяснение.

Небо, у Сибиллы были чувства к нему! Локи смотрел на неё и не верил в реальность происходящего. Это было так очевидно, и он понятия не имел, как был так слеп, что не заметил её чувств раньше. Ему казалось, то, что между ними происходит – результат её скуки, обиды на короля, любопытства, чего угодно, но царевич никогда не предполагал, что за её интересом к нему может стоять что-то большее. Помешанная на чувстве долга и заключённая в рамки строгих приличий принцесса сбегала к брату своего жениха, писала ему письма, целовала его, поддерживала, оплакивала – что заставит женщину делать всё это, если не эмоции? Всё так очевидно.

Хотя, возможно, в глубине своего сознания, в самой тёмном и далёком его углу, царевич всегда это знал? Знал, но не хотел смотреть правде в глаза, как не так давно боялся взглянуть в лицо собственным чувствам.

Почему он такой идиот?

— Локи, я…

— Я знаю, — ответил принц. Он всё понял. Сибилла была неравнодушна к нему, но осознание этого скорее огорчило Локи, чем осчастливило. Удача всегда обходила его стороной: ему довелось родиться вторым и получить в старшие братья самого туполобого из асгардцев, асы презирали его, отец игнорировал, но это… Это слишком. Каким-то чудом Локи добился привязанности самой желанной из женщин, но у него не было ни малейшего шанса ею обладать. Ни единого.

Интересно, за какие грехи ему приходится расплачиваться?

Царевич молча смотрел в красивое лицо Сибиллы и по тому, как она смотрела на него в ответ, понимал – принцесса читает его так же, как он читает её. Ещё утром Локи клялся, что ни за что на свете не признается ей в своих чувствах, но вдруг понял, что ему и не нужно этого делать – Сиб сама обо всём догадалась так же, как догадался он. И, должно быть, её реакция на абсурдность сложившейся ситуации немногим отличалась от реакции царевича, потому что вдруг он увидел в глазах Сибиллы такую грусть, что ему стало больно.

— Что нам делать, Локи? — наконец, спросила она.

Принц сглотнул. Он избегал этого вопроса много недель и так боялся отвечать на него, что не задавал его даже самому себе, но эта ванахеймская девчонка, кажется, была куда храбрее сына Одина. Но что Локи мог ей сказать, кроме правды?

— Я не знаю, милая.

— Всё зашло слишком далеко.

Да, это так, но точка невозврата давно пройдена. Быть может, если бы Локи не стал потакать своим желаниям видеть Сибиллу и ограничил себя от общения с ней в самом начале их знакомства, всё вышло бы иначе, и сейчас он проводил бы время с какой-нибудь хорошенькой придворной девицей, а не мучился от боли в боку и сердечных терзаний. Но прошлого не исправить, ведь даже могущественный повелитель магии не может вернуть время назад, а значит, им придётся жить с тем, к чему они сами пришли. Локи не знал, что ответить, и поэтому просто наклонился и накрыл губы принцессы своими: её тёплые руки обняли его за шею, притягивая ближе, а рот слегка приоткрылся, впуская его язык, и царевич почувствовал, как его рассудок помутился сильнее, чем от того альвхеймского снадобья. Небо! Она была такой сладкой, что Локи мигом забыл о боли и усталости – для него ничего не имело значения, кроме женщины, которую он любил и эмоций, которые она будила в нём.