Мало того, что отец наплевал на все их разговоры о психологических ролях, так он ещё и влюбился в мальчишку, который, вполне возможно, тоже влюблён в него, но только как фанат, у которого слюни текут при виде его отца. А как только поймёт, сколько тараканов находится в голове Роберта, сколько внутренних проблем тот скрывает, так сразу весь восторг пропадёт и он сбежит, оставив несколько сердечных ран мужчине.
Именно поэтому Индио категорически был против отношений Роберта и Тома, потому что боялся за отца, потому что очень любил и дорожил, а не только пиарился за его счёт, как писали некоторые в соцсетях.
Тем временем Роберт и Том перевоплотились в роли Дерека и Макса, однако теперь они держали их под контролем и не подпускали к собственным сердцам. Дауни смотрел на парня хищно и с высока, словно это не он был за решёткой, а Холланд, наоборот, дрожащей рукой взял телефонную трубку и старался не смотреть своему мучителю в глаза.
— Привет, малыш, я ожидал, что ты придёшь, но не думал, что так скоро. Уже скучаешь по мне? — гаденько сказал Роберт, облизывая свои губы. Доминик, наблюдая за этим, поморщился, потому что такой Дауни вызывал неподдельное отвращение.
— Я пришёл сказать вам… Тебе! Я пришел сказать, что больше не боюсь тебя, — ответил Том, пытаясь заставить себя посмотреть собственному страху в лицо, а после — переступить через него.
— Тогда почему твои губы дрожат, Макс? — чуть рассмеялся мужчина. — Я так скучаю по ним, по твоим губам, которые так сладко сосали мой член. Ты поэтому здесь? Ты тоже скучаешь?
— Нет! — и Том посмотрел в глаза Роберта, собравшись с силами и решившись прекратить эту игру раз и навсегда. — Я пришёл сказать, что ты больше никогда меня не увидишь, кроме как в здании суда. Всё, что тебе останется, — это вспоминать обо мне и тешить себя иллюзиями о том, что ты можешь владеть мной, в то время как другой заключённый будет рвать тебя на грязном полу твоей камеры!
— Не смеши меня, малыш, я психолог, я умею играть с разумом людей, особенно с разумом таких жертв, как ты. Большинство из них сами когда-то были жертвами, прежде чем встать на кривую дорожку и нарушить закон, — Дауни был уверен, его было невозможно запугать теми словами, что говорил Том.
— Значит, ты тоже был жертвой? — Холланд чуть прищурил глаза, и ответом ему послужил безумный смех Роберта.
— Нет, детка, у меня слабостей нет, тебе никогда не победить меня, потому что я никогда не был жертвой, я родился абсолютным злом, — быстро прошептал мужчина в трубку. — Я буду являться к тебе во снах, я буду всегда с тобой, а однажды я буду на свободе, и тогда мы снова согрешим с тобой на столе, ты снова почувствуешь, как мой член…
Том бросил трубку, с ненавистью глядя через стекло, а после плюнул прямо на него, отступая назад, потому что то, что говорил мужчина, было невозможно дальше слушать. Тот и правда был абсолютным злом, у которого не имелось слабостей, он был мучителем для многих, но его самого сломить казалось невозможным.
— Таким ты мне нравишься ещё больше, — закричал Дауни, и к нему стали приближаться актёры-охранники. — Я скоро выйду, малыш, мой адвокат докажет, что ты был добровольцем, ведь ты совершеннолетний, я ничего плохого не сделал. Это просто наша безумная любовь, — и Роберт прижался языком к стеклу, проводя им по тому месту, где стекала слюна Холланда.
— Отвратительно, — прошептал Доминик, едва отвернув лицо. Сейчас в этих двоих он не узнавал ни своего сына, ни Дауни младшего. — Не понимаю, как они это делают…
— Ну, одни учатся актёрскому мастерству и со временем чего-то добиваются, а такие, как мой отец и ваш сын, рождаются с этим. Они умеют проживать чужие жизни с юности, и люди зовут это актёрским талантом, хотя, как по мне, это самое настоящее проклятье, — вздохнул Индио, отпивая свой кофе.
Том пятился к выходу, в ужасе глядя на безумного Роберта, а потом сжал пальцы в кулаки; он схватился за телефонную трубку вновь и постучал по стеклу, взглядом умоляя охранника не уводить мужчину и дать ему ещё кое-что сказать. Охрана пошла навстречу, зная о том, какое преступление было совершено по отношению к этому парню. Работник тюрьмы грубо усадил Дауни обратно на стул, и тот схватился за трубку, с жадностью вглядываясь в лицо Холланда.
— Да, малыш, хочешь послушать ещё о том, как я…
— Ты ведь, кажется, родом из Техаса, да? Практику в Лондоне ведёшь всего полтора года? — вдруг спросил Том, заставив Роберта заткнуться. — Я не хотел сначала этого делать, считая, что я ничего и никому не должен, но теперь я вижу, что тебя остановить можем только я и смерть, Дерек, — голос парня больше не дрожал. Страх слишком резко ушёл, уступив место непоколебимой решимости.
— Макс, даже не надейся, что…
— В Англии смертную казнь не практикуют, но вот в твоём родном штате. Я и мисс Циммер найдём всех твоих жертв, Дерек. Всех до одной по всему миру, мы привлечём внимание всей планеты и добьёмся суда над тобой в штате Техас, где ты будешь приговорён к смертной казни. Ты будешь видеть моё лицо от заседания к заседанию, но не сможешь думать обо всех грязных вещах, которые ты мечтаешь со мной сделать, — Том говорил и говорил, а лицо Дауни приобретало выражение страха. — А знаешь почему? Потому что с этой секунды моё лицо будет олицетворять твою приближающуюся смерть, ублюдок. До скорой встречи, — улыбнулся Холланд, положив трубку.
Роберт сначала сидел в шоке и с испуганным лицом, а потом стал метаться в истерике и кричать, что слова мальчишки никогда не сбудутся, что он никогда не умрёт. Охрана схватила Дауни и стала уводить, пока он вырывался, а Том с победным выражением лица смотрел на него, чувствуя, что теперь Макс свободен раз и навсегда.
— Стоп! Снято! — закричал Даррен, и Роберта тут же отпустили. Дауни был немного дезориентирован, ведь играть воплощение зла и безумия не так уж и просто; он опустил голову, тяжело дыша и не глядя на окружающих.
— Нет, именно этого я и боялся, — прошептал Индио и поспешил к отцу, чтобы помочь ему прийти в чувства, помочь выйти из роли, но остановился на половине пути, потому что к Роберту уже подошёл Том.
Индио наблюдал за ними со стороны и не верил своим глазам, ведь стоило Холланду оказаться рядом с Дауни, коснуться его руки, что-то сказать и улыбнуться, как тот моментально пришёл в себя. И вот Роберт уже улыбался и что-то говорил Тому, смотрел так влюблённо и благодарно, а тот возвращал взгляды с не меньшей любовью и заботой. Они стояли друг напротив друга, и остальной мир для них словно не существовал.
Индио невольно вспомнил своё знакомство с Томом, тогда он не воспринял его всерьёз и вообще игнорировал, после препятствуя любым встречам парня и своего отца.
Это случилось на прошлой неделе, в воскресенье. Музыкальная группа Индио тогда давала свой концерт, точнее, была одним из участников рок-фестиваля в Лондоне. Отец, конечно же, пришёл его поддержать и ждал за кулисами, да вот только не один, а с Томом Холландом, с которым, как оказалось, закрутил роман на съёмках фильма.
Дауни много распинался перед сыном, рассказывая ему о Томе, о том, как они познакомились и когда именно появились чувства, когда они стали встречаться. Он пытался доказать сыну, что это всё настоящее и что он впервые освободился от своих демонов, да вот только Индио не верил, боялся поверить, а потом — разочароваться, что его отец заблуждался и оказался сломлен ещё больше, чем был.
***
— Ты хочешь пить? — спросил Роберт у Тома, стараясь перекричать музыку, которая была оглушительно громкой. Они вместе стояли за кулисами со стороны Индио и наблюдали за его выступлением. Холланд очень нервничал и надеялся, что сын Роберта не воспримет его в штыки, как это сделал Доминик по отношению к Дауни.
— Да, я бы не отказался, тут очень душно, — ответил Том, и Роберт чмокнул его в висок.
— Не уходи, сейчас принесу, — бросил тот и ушёл. Его не было всего минуту, а The Dose — так называлась группа — уже закончила своё выступление, и Том столкнулся с Индио лицом к лицу.
