— К тому, что однажды влюбишься, никогда нельзя быть готовым, равно как и к тому, когда случится первая близость с тем, кого по-настоящему любишь, — улыбнулся Холланд, потому что он не был готов и не думал, что когда-либо реально сядет и поймёт, что готов к сексу с мужчиной на сто процентов. Но он этого хотел, а это всё, что было нужно. Это не тот случай, когда нужно отдавать главенство над своим телом разуму, это тот случай, когда нужно довериться собственному сердцу.

— Откуда столько философских мыслей в твоей юной голове? — Роберт попытался совершить последнюю попытку сопротивления, потому что тоже хотел этого слишком давно, и ему было неважно как и где, главное, чтобы это был тот самый пик взаимного желания, когда нельзя повернуть назад.

— У меня кумир был самый замечательный, я много мудростей почерпнул, прочитав его интервью не один раз, — Том прижался губами к шее мужчины, а когда тот перестал сдерживать его руку, то он ловко скользнул ей прямо в его брюки, под ремень и в плавки, словно делал это сотни раз.

— А-а-ах, — тихо застонал Дауни, откидывая голову назад и ударяясь ею о крышу своего Кадиллака Эскалейд. — Почему же был? — прошептал он, дрожа от крышесносных ощущений, когда пальчики Тома аккуратно сжимали его ствол, заставляя пульсировать и расти в размерах.

— Потому что теперь он мой парень, — усмехнулся Холланд, втягивая губами кожу шеи любовника, оставляя первый засос, словно ставил автограф или клеймо.

Последние тормоза слетели, и они вцепились друг другу в волосы, чтобы соединиться в горячем поцелуе. Целоваться они умели оба, даря партнёру одновременно и нежность и страсть, в то время как Том продолжал дрочить рукой член Дауни. Уж в таких обжиманиях парень точно не был новичком, поэтому ласкал так правильно и так настойчиво, что Роберт побоялся, что продержится недолго.

— Заднее сиденье раскладывается, — прохрипел он, нащупывая рукой сзади себя ручку автомобильной дверцы. Неловкими движениями, не желая разрывать контакта, они открыли дверь, развернули сиденье и упали на него, поспешно снимая друг с друга куртки, а следом полетела куда-то на пол вся остальная одежда.

Каждый из них смотрел на тело партнёра с голодным обожанием, Том нависал над Робертом и не мог перестать покрывать его крепкое тело бесчисленными поцелуями. Мысли растворялись в ощущениях, тела напоминали оголённые нервы, потому что так остро реагировали на каждое касание и трение. Друг для друга они были подлинным совершенством. Но разве только друг для друга? Разве не для половины населения Земли?

Дауни обхватил оба члена своей рукой, сделав первые несколько скользящих движений, и Том буквально дугой выгнулся с тихим стоном на губах, сидя на бёдрах любовника.

— У меня есть смазка в бардачке, — прошептал Роберт, желая, чтобы рука скользила легче, а их естественной смазки для этого было мало. Глаза Холланда заблестели пуще прежнего, и он, оставив ещё один поцелуй на губах любимого, пролез между передними сиденьями, находя в бардачке то, что нужно.

Дауни закусил нижнюю губу, потому что вид ему открылся просто потрясающий: крепкая юношеская спина, тонкая талия, узкие бёдра и упругие белые ягодицы. Но мужчина не думал, что этой ночью они смогут зайти дальше, чем обоюдная дрочка на заднем сиденье автомобиля. Всё-таки он не переставал думать о том, что должен сделать первый раз своего мальчика по всем правилам и жанрам любви. Но кто сказал, что любовь можно вписать в какие-то определённые рамки?

Том снова навис над мужчиной, стоя на четвереньках, и протянул ему небольшой тюбик с гелем, загадочно улыбнувшись. Роберт дрожащими пальцами открыл маленькую крышку и щедро выдавил гель на правую ладонь, вновь касаясь их возбуждённых органов.

— Мм, — прикрыл глаза Холланд, потому что прохладный гель и горячий член Дауни приносили возбуждающий контраст в их близость. — Дай сюда, — попросил он, забирая смазку, выдавливая её на пальцы левой руки любовника, а после заводя её себе за спину. Парень прогнулся глубже, прижался грудью к груди Роберта, заставив того прикоснуться смазанными пальцами между своих ягодиц.

— Том? — Дауни немного растерялся, не готовый к такому повороту событий. Ведь нельзя же так дразнить, в конце концов, он не железный.

— Я думал об этом с тех пор, как ты сказал, что кому-то из нас придётся это сделать — подготовиться… Ты сказал, что не против, если это будешь ты, но дело в том, что я тоже не против этого, — горячо прошептал Холланд на ушко Роберта, плавно покачивая бёдрами, отчего их члены скользили друг по другу, а пальцы мужчины оказывались всё ближе к сжатому колечку мышц партнера.

— Малыш, мы в тесной машине, на кожаных сиденьях, ты уверен, что хочешь именно такой первый раз? — голос Дауни прозвучал очень низко, потому что он весь был как натянутая струна. Он понимал, что задавал глупый вопрос, ведь если Том пошёл на это, значит, он всё для себя решил.

— Я чист, Роб, этим утром я зашёл в душ и… — он начал горячо шептать в ухо любовника, не стесняясь самых грязных описаний, позволяя своему языку проникать в ушную раковину. Дауни сдавленно застонал и протолкнул скользкий от смазки указательный палец в анус парня.

Роберт был чутким и заботливым любовником, он растягивал Тома медленно и с удовольствием, не причиняя ему никакого дискомфорта. Холланду было не с чем сравнивать, поэтому он не понимал, о какой боли и страхе перед анальным сексом может идти речь, потому что он готов был поклясться, что ему никогда ещё не было так хорошо, как сейчас.

Том отдавал Роберту всего себя, безоговорочно ему доверял, полностью перед ним раскрывался, во всех смыслах. В салоне автомобиля было уже слишком душно, а окна начали запотевать, но Тому нравился этот момент, это ограниченное пространство, этот раскалённый воздух между ними и пальцы мужчины, которые были внутри него.

Дауни сам не знал, что в нём может быть столько выдержки, но собственное желание вдруг стало второстепенным, когда он смотрел на дрожащие от удовольствия ресницы Тома. Каждый раз, когда он добавлял новый палец, парень очаровательно морщил свой носик, а после блаженно улыбался, запрокидывая голову назад и упираясь ладонями в его грудь.

Роберт был весь мокрым от пота и буквально задыхался от страсти, потому что Том, сидящий на нём верхом и извивающийся на его пальцах, был настоящим произведением искусства. Парень не стеснялся своей позы и стонов, абсолютно не контролировал свои действия, пощипывая волоски на груди Роберта, когда ему было особенно хорошо.

— Я хочу больше, — прошептал Холланд, снова хватаясь за тюбик смазки, в котором осталось уже не так много геля. Он навалился на любовника, подарив ему очередной поцелуй, пока сам смазывал член мужчины, который буквально истекал собственной смазкой, требуя к себе внимания.

— Ты с ума меня сводишь, Том, — Дауни подался бёдрами вверх, когда Холланд приставил головку его члена к своей растянутой дырочке.

— Взаимно, — прошептал в ответ Том и медленно опустился на пенис любовника, пока не почувствовал ягодицами его яйца. Ощущения были странными, но уж это точно не было адски больно. Немного некомфортно, а ещё странно ощущалась такая наполненность внутри. Это было полное единение тел и разума, Том буквально задыхался, понимая, что сейчас он и его любимый слились буквально в одно целое.

— Ты в порядке? — Роберт осторожно гладил поясницу парня, пытаясь прочесть эмоции по выражению его лица, но их было слишком много, отчего он растерялся.

— Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, — вдруг признал Холланд, открыв глаза. Он потянул Роберта за плечи на себя, заставив того сесть на сиденье, а после крепко обнял, уткнувшись лицом в сгиб его шеи. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — Дауни закрыл глаза, стискивая в объятиях своего возлюбленного. Они просто замерли на мгновение, сидя в этой объединяющей позе и стараясь прочувствовать друг друга без остатка, пока ещё не бросились в бездну страсти с головой.

Том сдался первым: он едва приподнялся на коленях, которые упирались в сиденье по обе стороны от бёдер Дауни, а потом медленно опустился, позволив члену партнёра скользить внутри. Их объятия стали ещё крепче, а стоны сплелись в один громкий звук удовольствия.