— Черт побери, я думал, что ваш Железный Чувак врет, а ты и правда армейский зануда, — Звездный Лорд подхватил на руки Гамору. — У тебя есть хоть что-нибудь неуставное?
— Методы ускорения новобранцев, — пнул его по голени и резко толкнул в спину. — Живее, к нам уже летит самолет ВВС Ваканды. Аста, начинай! — и вытащил меч из ножен, чтобы в нужный момент быть готовым.
Тот жар, от которого трещали волосы при отражении первой атаки ящероподобных монстров, не идет ни в какое сравнение с пеклом, обрушившимся на Перчатку. Я закрывался от горячего ветра щитом, но тогда начинало печь ноги. Верхний слой брони на коленях вспыхнул и мгновенно выгорел до подложки из драконьей кожи, подошвы плавились от соприкосновения с раскаленной землей. Еще приходилось отворачиваться и вдыхать горячий воздух, чтобы перекрикивать рев пламени, когда Аста иногда промахивалась — на Камни Бесконечности она по-прежнему не может даже смотреть. Сухая трава вокруг нас уже давно выгорела до самых корней, и на черной золе с серым пеплом живыми тонкими змеями вьются золотые нити — указатели Пути от Души Земли. И не только от нее, но и с других планет, ведь с небес спустились тысячи подобных извилистых линий, что стремились к Камням, плавающим в лужице расплавленного металла. Руны на слоистой дамасской стали меча, почти незаметные еще пять минут назад, сейчас горят, как лава на склоне вулкана, а от центра жара послышался громкий треск.
— Аста, теперь моя очередь! — похлопал по чешуе на боку.
Быстро оглянулся на приземлившийся летательный аппарат с нарисованной оскаленной пантерой на борту, сделал шаг по горячей земле и резко опустил сталь на Камни. Ударная волна сияния резко толкнула тело, словно рядом взорвалась граната. Я бы упал и прокатился по земле, если бы спину не поддержало сложенное крыло. Писк в ушах перекрыл восклицания Квилла из укрытия, но громовые и скрипучие слова дракона я услышал, когда огромный коготь начертил у меня на груди молнию. Нет, исцеляющую руну Соул — я много раз видел, как Баки и Аста, самые близкие для меня существа, чертят ее над ранами или чашами с водой.
— МО АНАМ, ЕЩЕ ПЯТЬ РАЗ.
— Давай без отсчетов, — размял плечевой сустав. — Они совсем не помогают делу.
Сыворотка суперсолдата сделала меня очень сильным и стойким. Я забыл, что такое насморк или простуда, как долго сходят синяки или насколько легко ломаются кости, срастаясь под гипсом, наложенным самым дешевым врачом, которого могла потянуть мама на невысокую зарплату медсестры. Болезненный мальчишка сейчас бы просто умер, но капитан армии США Стив Роджерс только встал ровнее, занес клинок и закрылся щитом от новой ударной волны.
Удар.
Просторы Ваканды не похожи на кабину фашисткой Валькирии, но я снова стою на пороге гибели, чтобы дать шанс на выживание многим поколениям людей.
Удар. Боль.
Ради будущих жизней и сладкой ваты в парках аттракционов, где не будет войны.
Удар. Боль. Поддерживающий сгиб крыла за спиной.
Ради смеха детей и неумелых рисунков на холодильнике.
Удар. Боль. Поддерживающий сгиб крыла за спиной. Царапающий броню на груди драконий коготь.
Ради цели, благодаря которой я живу, ведь доктор Эрскин не просто так выбрал меня из многих. «Не идеальный солдат, а хороший человек». Который отрежет возможность будущим тиранам подмять под себя всю Вселенную. Ради будущего. Ради того, чтобы оно было светлым.
Удар. Боль. Съеживающееся драконье крыло и мягкая рука, что сначала чертит на груди руны, а потом убирает волосы со лба. И голос, что может как проклинать, так и пробуждать от смерти. И сквернословить в самые неподходящие моменты.
— Ну мать моя кошка!.. Это ж Вижен! Ебаться веником…
— Аста, не выражайся хотя бы еще полчаса, — принял сидячее положение и смахнул с колен сожженные остатки верхнего слоя формы. — Не думаю, что ситуация располагает к сквернословию. Тут где-то должен быть… Оу…
Она ошиблась — на выжженной земле стоял, скорее, брат Вижена. Похожие черты лица, похожие движения, когда он смотрел на свои руки и ноги. Но не андроид со страстью стать человеком. Он уже был им, когда ощупывал собственное тело и закрывал глаза, ощущая ветер. Глубоко вздохнул с облегчением — вот что сделал Творец всех планет Вселенной, а потом рассмеялся. И земля радовалась вместе с ним, закрывая сочной зеленой травой черные проплешины пожара и тела мертвых монстров. Золотые нити ластились к нему, как Пушок, который иногда трется о подставленные руки. Все миры ликуют, обнимая своего Создателя… который вдруг от души чихнул и с удовольствием почесал нос.
— Я снова живой! Странно, что я вас знаю, — прозвучал мощный и откликающийся в каждой пылинке голос, а Демиург вдруг по-человечески пригладил светлые волосы. — Может, вы чего-то хотите? Поверьте, мне не сложно вам помочь, ведь вы мне как дети. Хотя я принимал мало участия в вашей жизни… Но теперь я свободен ото всех цепей.
Какие знакомые слова… Я повторял их про себя снова и снова, пытаясь поймать нить воспоминаний, и от частичного погружения в память реальный мир стал восприниматься отстраненно. Излеченная Гамора и кружащий ее в диком танце Квилл кажутся лишь декорациями, как и стоящие поодаль от разговаривающих «братьев-Виженов» близнецы Максимофф и воительницы Ваканды с Т’Чаллой во главе. Не чувствую трепета, ведь всё это выглядит как-то… буднично. Наверное, из-за того, что я все еще контужен и вымотан, раз не могу выбросить из головы слова странного Демиурга.
— …я свободен ото всех цепей…
— Вранье. И хватит цитировать Альтрона, — местами закопченная Аста скособочившись села рядом и протянула флягу с бальзамом Кахара. — Абсолютной свободы не существует, пока ты жив. Всегда кому-нибудь чего-нибудь да должен. То десяток монет, то поджопник, то помереть во славу Императора… А некоторые так и после смерти остаются должниками, пока у них не заберут органы для пересадки.
— Опять твои шуточки про смерть и потрошение, — с глотком бальзама наконец пришло осознание, что все закончилось. Я передавал флягу обратно, когда заметил на ее правом запястье множество завязанных нитей, чьи исчезающие концы тянулись во все стороны. — Что это? А это? У тебя еще на лбу что-то нарисовано, — оттер пальцем копоть с кожи, над карими глазами и нахмуренными бровями проступил знакомый знак, похожий на руну Отал.
— Эрда. Это привязка к Земле — очень не хотелось улетать в другой Мир после смерти, если бы читаури до меня добрались. А на руке всякое-разное.
Знаки заключенных Договоров, данных клятв и обязательств. Некоторые из нитей шли ко мне, и я спрашивал о них, проводя пальцами по едва ощутимым струнам. Сейчас виден след любого колдовства, даже марево над разряженными ловушками вьется в воздухе. Жаль, что под рукой нет ни фотоаппарата, ни альбома с красками. Ничего, заманю Асту на парусную лодку, уеду с ней к необитаемым островам, и на пару недель забудем обо всем. Я буду рисовать, а Аста — рассказывать обо всем на свете, вплетая в легенды пошлые анекдоты и отмахиваясь от моих возражений — что-то должно оставаться неизменным. Но пока я могу сколько угодно бормотать ей на ухо разные глупости и гладить по спине. Из которой в районе лопаток торчит что-то длинное, гибкое и настолько холодное, что льдом ломит пальцы.
— С-с-с… Не дергай, мне неприятно, — пробурчала куда-то в шею и потерлась о мое плечо. — Ну хватит уже! Мне больно.
— Нам срочно нужно к Локи или в Ехо! — мельком бросил взгляд на спину девушки, где хребет обвивали толстые призрачные канаты, конец которых я только что нащупал. — Обычный врач здесь не справится, но магу это должно быть по плечу, — в который раз за этот длинный день захотел подхватить ее и бежать, но она только отпрыгнула, выставив уцелевшую руку.
— Не стоит, Стивен. Все в порядке — меня за эту веревочку в другие Миры выдергивают, — пятится назад, как от опасности. — Этого не убрать. Я уже пыталась, только плохо потом было, в новый Мир без отпуска провалилась и чуть сердца не лишилась. Это связь с работодателем, ничего более.
