Мама медленно убрала руку и грустно сказала:

— Вы мне льстите. Этот мир просто ужасен, особенно остро я ощущала это в начале. Потом постепенно привыкла и смирилась. Здесь время нещадно быстротечно и старость подкрадывается незаметно. На просторах Ирия я бы не успела измениться, а здесь все по-другому, — она вздохнула, — Я уже не та. Мне пришлось многое пережить. И даже пространство родного мира я теперь чувствую иначе. Я больше не принадлежу ему.

Сорес искренне возразил:

— Полина, Вы — прекрасны!

Мама помолчала и затем с надеждой посмотрела на мужчин в зеркале:

— Вы можете позвать кого-нибудь из моего клана? Я так скучаю по ним!

Наставник виновато потупился:

— К сожалению все представители Свадхи покинули наши земли много лет назад. Мы предполагаем, это было связано с Вашим исчезновением.

— Печально слышать. Извините, мне надо побыть одной, — она повернулась ко мне и попросила:

— Дара, доченька, проводи меня куда-нибудь, пожалуйста.

Таус предложил:

— Может твоей маме понравится оранжерея?

Я посмотрела на него с досадой. «Вот, куда он лезет?»

А сзади не унимался Сорес:

— Полина, надеюсь мы с Вами увидимся?

Обернувшись, я поймала его преданный щенячий взгляд. Учитель не сдавался:

— Буду ждать, — сказал он с придыханием.

Я отвернулась и поморщилась. Очередной поклонник. Хорошо, хоть мама не реагирует. Мне так не хотелось, чтобы она опять расстраивала папу своими похождениями.

Я внимательнее всмотрелась в ее лицо и заметила намек на хищную улыбку в уголках губ. Надеюсь, это не то, о чем я сейчас подумала…

Это был сумасшедший день! Вилан довольно потирал руки. Пятница — последний день рабочей недели. Ухо горело от телефона, глаза слезились от компьютерного экрана, все это на фоне периодических включений конференц-связи.

Ему удалось создать ажиотаж вокруг открывшихся перед ним неограниченных возможностей выкачки энергии: старые международные контракты, официальные и не очень, новые связи и все новые желающие запустить свои ручонки в энергетические запасы. Он вел переговоры и скидывал данные о запросах вниз. Его даже удостоили двадцати минут личной беседы с президентом.

— Да, господин президент! Счастлив служить Отечеству. Будем работать на благо нашей Родины.

Итак, он заручился поддержкой властей на высшем уровне.

К вечеру у него образовалась необъятная клиентская база для сбыта энергии. Через час ему составят приблизительные графики необходимых поставок на год вперед.

Он посмеивался своим мыслям:

— Мы потреплем вас, потреплем, — довольно приговаривал он, щурясь от наслаждения.

Была бы его воля, он забрал бы все, выдавил всю энергию, до последней капли, из этого отсталого мира. А почему? Правильно, потому что весь мир, нет, все миры принадлежат сильнейшим.

Он набрал номер Тауса.

— Кучка недоделанных молокососов, — выругался он пока слушал гудки в трубке.

— Добрый вечер, — послышалось сдержанное приветствие Тауса.

На что Вилан бросил одну фразу:

— Завтра жду Вас с утра в десять, у меня в офисе, — и положил трубку.

Нагонять жути на людей было его коньком. Он был уверен, что смог произвести нужный эффект.

***

Таус пожал плечами, в недоумении слушая гудки в трубке.

Это был сумасшедший день! И, вечер не оказался исключением.

Мира прицепилась к нему и пыталась объяснить, что они идеальная пара, что даже их энергетические потоки совпадают.

За обедом царил переполох. Подруги несколько раз порывались повторить эксперимент и хватались за руки, но без Дары у них ничего не получалось.

А Дарина с мамой заперлись в оранжерее и пропустили обед. Они долго выясняли отношения, как объяснила девушка, вышедшая из комнаты спустя пару часов в нервном состоянии. Хорошо, что Таус перехватил ее и увел в комнату в другом конце дома, подальше от остальных гостей.

Она тыкала запястьем ему в лицо и просила снять браслет, который искрил и менял форму каждый ее гневный выпад: от тонкого серебряного ободка до массивного украшения.

Дарина попыталась содрать его рукой, а он вдруг превратился в золотистую татуировку. Заметив его восхищение, девушка заплакала.

Таус с замиранием сердца снова и снова прокручивал в голове, как он обнял ее, успокаивая, и прижал к себе, как ласково гладил по голове, пока она не перестала плакать. Он вспоминал, как взял ее руку и поднес к лицу. Сначала он рассматривал татуировку, а потом потянулся и нежно коснулся запястья губами.

Дарина не успела отреагировать, зато доверчивый браслет среагировал. Сначала он принял материальную форму, потом Таусу даже почти удалось его снять. Но, Дара спугнула его, зашептав:

— Снимай же, снимай его скорее!

Украшение заискрилось, видимо, выражая свое негодование и приняло форму татуировки, а потом и вовсе исчезло. Как оказалось, оно просто стало невидимым или впиталось в руку… Но, потоки его ауры никуда не исчезли.

На самом деле, Таусу было приятно, что его частичка принадлежит Даре. Мысль об этом согревала и скрашивала его одиночество.

***

Борин злился. Это был сумасшедший день! Он развернулся спиной к будущей теще и уставился в окно. Она заперлась с Дарой в оранжерее и не пустила ее пообедать. Полина никогда не скрывала своего предвзятого отношения к нему и сейчас тоже разговаривала сквозь зубы. Она была против их свадьбы, но ничего не могла поделать, потому что Дарину поддерживал отец.

Им удалось остаться наедине, и она продолжила гнуть свою линию:

— Борин, ты — взрослый человек. Я не могу отговорить дочь. Может быть ты трезво посмотришь на ситуацию и откажешься от этой свадьбы?

Он пытался успокоить свой гнев и старался дышать поглубже.

— Борин, Дарине и мне грозит опасность. Нам надо покинуть страну.

Он не выдержал, развернулся и зло спросил:

— Да какая вам может грозить опасность? Кому вы нужны?

— Ты еще больший ребенок и эгоист, чем я думала. Ты же видишь наши способности. Если узнает Вилан, он уже никогда не оставит Дару в покое. Ваши ученые так и не научились преобразовывать энергию в светлый поток. Он быстро приберет мою дочь к рукам и заставит работать на него и быть частью вечных экспериментов, — грустно закончила Полина.

— А Вы? — Борин с вызовом посмотрел на маму своей девушки.

Полина закрыла глаза:

— Я для него умерла. Много лет назад. Лучше бы так и оставалось. Не стоит нарушать покой мертвых.

Повисла долгая пауза. Борин напряженно думал и принял решение:

— Я поеду с вами.

Полина закатила глаза. Еще один ребенок на ее шею.

Хотя, может это и к лучшему. Вряд ли Дарина согласилась бы бросить его умирать. Борин — как чемодан без ручки, зато появился реальный шанс уговорить Дару уехать.

***

Только сев ужинать, я почувствовала, как проголодалась. Это был сумасшедший день!

В оранжерее мама набросилась с расспросами про этот дом, про портал и про Тауса. Сначала она разглядела ауру браслета, которую невозможно было скрыть свитером. Потом увидела розаринду.

— Потоки на браслете совпадают с аурой этого цветка, — она прикоснулась к листьям, и они радостно поприветствовали ее так, как привыкли здороваться со мной.

— Твой светлый поток тесно переплетается с темными нитями… Тауса? Я полагаю? Дара, ты можешь это объяснить?

— Нет, не могу, — я скрестила пальцы на руках, — Только не начинай!

— Это же очевидно, у тебя есть к нему чувства, — восхитилась мама, — взаимные, — добила она.

— Тебе только кажется, — оправдывалась я, — К тому же, он причиняет боль девушкам при близком контакте. И он не сможет иметь детей, потому что боится, что его ребенок убьет свою мать при рождении, — к горлу подступил комок, я его прочистила и тихо закончила: — Он считает, что виноват в том, что его мама умерла, давая ему жизнь.

Слава Богу, мама уехала на такси, не дождавшись ужина потому, что папа оборвал наши телефоны. В конце концов он дозвонился до мамы и узнав, что мы в порядке, замолчал в немом облегчении, а потом и вовсе отключился. Мне не хотелось думать об этом, но похоже он просто заплакал и отключился, чтобы мы не слышали. Его реакция заставила меня задуматься о реальности происходящего. Возможно, я недооценивала серьезность ситуации.