— Всё хорошо?

— Да, конечно. Думаю, на сегодня стоит покончить с расследованием. У меня голова свинцовая, я уже ничего трезво не воспринимаю.

— Поддерживаю.

Кан согласился, что пора закругляться. Тем не менее, ни один из них не сдвинулся с места. Эйлал сидела молча, разглядывая стеллаж, который успел потрескаться от старости и разойтись трещинами. Хаотичные стопки бумаг и книги смотрелись как-то таинственно, маня любознательных. Эйлал с радостью бы углубилась в документы, забыв о слипающихся глазах, лишь бы избежать компании Кана.

Особенно, когда тот молчал, и она не знала, о чём тот думает. Возможно, тут всё-таки было влажно, потому что кончики волос Рубиуса над висками завились. Тот был одет в обычные брюки и рубашку, а вот парадного камзола не было. Может, он успел зайти к себе и снять его?

— Эйлал… можно вопрос?

Напрягшись и против воли закусив губу, девушка положительно ответила.

— Конечно.

— Ты рада, что мы помирились?

Девушку прошибло ознобом. Напряжённо смотря в стену, она сжала руками складки бархатного платья. Она вообще не хотела отвечать, хотела отшутиться как Кан, который уходил так от ответа, когда ему не хотелось высказывать свои мысли. Но, даже повернувшись в сторону, она чувствовала проницательный взгляд шатена. Заставив себя собраться, она повернула голову в его сторону.

— Конечно. Всё ведь хорошо. А ты рад?

Парень сомкнул губы, словно неприятно ёжась от ответа. А чего ещё он ожидал? Парень усмехнулся.

— Значит, и я тоже.

Значит?

— Значит?

— Я просто подумал… неважно.

Парень покачал головой, и встал в полный рост. Таласия успела схватить его за руку, поражаясь, как отчаянно пыталась ухватиться за возможную нить. Она прикусила губу, отпуская его руку.

— Это мне решать важно или нет.

— А ты как всегда не терпишь возражений.

Усмехнувшись, парень сунул руки в карманы. Эйлал пронзительно смотрела на него, всё ещё ожидая ответа.

Парень тяжело вздохнул, запуская руку в волосы. Он всегда так делал, когда не мог подобрать слов. Уже спустя секунду он резко опустил её, твёрдо смотря на неё.

— Я этому не рад.

— Неужели?

Сердце Таласии дрогнуло, но обида взяла верх. Из-за него они расстались, это он не извинился, это он предложил быть друзьями!

Парень напряжённо смотрел, как свеча отбрасывает тени на противоположную стену. Он уже трижды пожалел, что позволил себе задать этот вопрос. Ведь, как-никак, а он был инициатором забыть всё. И сам же этого отчаянно не хотел. Он не хотел забывать, как обнимал ту на утёсе, и как впервые поцеловал в саду Розалии. Ну, уж нет, пусть она его пошлёт, но тот так просто не забудет про это!

Лицо парня стало куда более уверенным, от чего Эйлал удивилась.

— Да. Да я не рад тому, что мы решили быть друзьями. Я не хочу этого… и хочу услышать от тебя правду, ты хочешь видеть меня как друга?

Эйлал опешила. Кан поставил ей ультиматум, пристально смотря прямо в глаза. Он наклонился так, что их лица были на одном уровне, от чего девушка сглотнула. О да, девушка представляла, насколько была бледна. Или, наоборот покраснела? Во всяком случае, та наверняка выглядела глупо, выдавая себя со всеми потрохами. Та до боли сжала кулаки и стиснула зубы, намереваясь чётко сказать ему да.

Но два рубина, что так пронзительно смотрели ей в глаза, не давали сказать и слова, словно могли просто взять и лишить её голоса. Она не могла пошевелиться, лишь с потерянным видом смотря на парня, как кролик на удава. Он оказался слишком близко. Его рука скользнула вверх, и коснулась её щеки. Лёгкое, нежное касание пронзило её током, обжигая. Она открыла рот, тяжело дыша. Мягкие, розовые, и чертовски желанные губы. Кан сглотнул.

— Эйлал.

Парень ждал ответа. Он ничего бы ей не сделал, если бы сейчас та отвернулась и попросила бы его уйти. Он бы сделал это, хотя ноги наверняка подгибались бы от боли, а где-то в груди заныло, как на старой никому не нужной скрипке. Так бы он себя и ощущал. Девушка зажмурилась, пытаясь взять себя под контроль.

— Эйлал!

Теперь собственный голос подвёл его, выдав в нём всё отчаяние, что увеличивалось с каждой секундой её молчания. Но девушка не выдержала этого крика.

— Нет, не хочу!

После осознания того, что она сказала, Эйлал испуганно посмотрела на него, распахнув глаза и ожидая его реакции. Вдруг, то опять были его шуточки? Хотя как он мог сейчас шутить, когда смотрел на неё так отчаянно, а рука так дрожала. Сейчас он открыл рот, почему-то поражённый. Хотя и надеялся, что она так скажет. Не выдержав больше ни секунды даже для показного приличия, он впился ей в губы, словно изголодался по ним.

Эйлал с лёгким стоном негодования схватилась рукой за спинку стула, почти падая с ним назад, от резкости шатена. Мебель протестующе скрипнула. Хотелось хорошенько треснуть парня, но она тут же забыла о своём недовольстве. Она растворилась в нежности, забывая как нужно дышать. Кончики пальцев Кана скользнули, и он положил ладонь ей на щёку. Этот поцелуй, Кан… Он был нужен ей как воздух, и поняла она это, только снова ощутив.

Девушка обхватила его за шею, притягивая к себе и даже слишком резко. Оперевшись лишь на спинку того же стула, шатен по инерции поддался вперёд, наваливаясь на стул и девушку.

Многострадальная мебель того не выдержала, и с громким треском переломилась. Не ощущая больше спинку, Таласия упала назад, потянув за собой и Рубиуса. Та даже не поняла, что было неожиданней. Её встреча с полом, или то, насколько тяжёлым оказался парень, свалившийся на неё.

Оба отстранились, поражённо смотря на разломленный стул. Сколько веков тот мог стоять тут, пока эти двое не решили покончить с его страданиями? Кан усмехнулся.

— Таласия, твоя страсть ломает мебель. Чтож с кроватью будет.

— Умолкни. — Недовольно прирезав его смешки, та схватила руками его лицо и первой поцеловала, понимая, что нет на свете ничего прекраснее. Кан горячо ответил, привстав и оперевшись на собственные руки. Эйлал снова смогла дышать, зарываясь одной рукой ему в волосы, а второй обнимая за шею. Она снова чувствовала его запах — запах чёрного перца. Волосы тоже пахли чем-то приятным, заставляя её дрожать и жмуриться от удовольствия.

Он целовал её неистово, словно путник, так давно не припадавший к воде. Он положил руку ей на лопатки, ощущая шнуровку платья. То было затянуто не слишком туго, никто не помогал, да и Таласия торопилась, когда они собирались в библиотеку. Пальцы уже знакомо обхватили шёлковый шнурок, намереваясь потянуть его к чёртовой матери. Кан рыкнул. Нет. Не сейчас, и не здесь. Сейчас он хочет только наслаждаться тем, как она притягивает его и чувственно отвечает на не такой уже и нежный поцелуй.

Вместо этого он поднялся, казалось, неуправляемой рукой вверх и зарылся в волнистые волосы. От Эйлал пахло ландышем. Возможно, то были духи или мыло, но даже сейчас, это был ландыш, что смешивался с запахом лаванды в волосах.

Отрываясь, лишь чтобы вдохнуть, те вскоре успокоились. Словно выплеснув всю бурю эмоций, как яркий фейерверк. Теперь движения стали как будто смиренны, спокойны. Ненасытность отошла на второй план, оставляя только понимание.

Всё хорошо, всё великолепно! Никто их друг от друга не оторвёт, поэтому Рубиус твердил себе перестать, так сжимать девушку. Любой корсет бы так не смог. Эйлал отстранилась первой, даже вызвав некую волну разочарования. Таласия взглянула на него взбудораженными глазами, что горели в темноте, Рубиус мог заречься. Наклонив голову она вновь коснулась его губ своими, но уже легко, мимолётно. В ответ Рубиус прошёлся большим пальцем по её щеке, задевая кожу горячим от него самого кольцом, отстраняясь в ответ.

Оба смотрели друг на друга. Сердце Кана билось слишком быстро, но всё равно медленнее, чем у Эйлал. Подобно пташке то трепыхалось, и он это слышал. Эйлал закусила губу, заставляя парня судорожно выдохнуть. Ей не стоило его сейчас дразнить, потому что тот и сам не мог объяснить ту дрожь, что пробивала его сейчас, отдаваясь где-то в висках, вызывая испарину на лбу. Но после Эйлал улыбнулась.