— Ты ничего не мог сделать, Трог. Никто ничего не смог сделать. Так решил бог.

— А у бога, в которого ты веришь, есть прекрасный план для меня, потому что если есть, пусть поспешит. Вера у меня кончилась, терпение и время на исходе. Тишина могилы привлекает все сильнее с каждой секундой.

— Ты не серьезно.

— О, серьезно, — Трог фыркнул и зажал переносицу. — Он был моим сыном. Я должен был пытаться. Должен был потребовать у Славандрии направить всю ее магию в ту дыру, чтобы он не умер. Я подвел его, когда он нуждался во мне больше всего, — его плечи задрожали от веса слез. — Я хочу вернуть его. Я хочу сказать ему все, что не успел сказать. Я хочу, чтобы он знал, как сильно я любил его, и извиниться за все, — он вытер нос рукавом.

Дэвид прижал ладонь к спине Трога и проглотил ком в горле. Он знал это чувство. Желать сделать больше. Может, еще было время все исправить. Может, ему по силам было сделать то, чего никто не мог. Он убрал руку, в голове кружились большие кузнечики и лилии, что цвели в темноте.

— Ты думали, когда пройдет служба? — спросил он.

— Через три дня, — Трог скривился, вставая, скрывая боль за знакомой маской. Он двигался с ловкостью старика, у которого многое болело. Его левая рука была перевязана и в петле, прерывающаяся линия крови пятнала его бежевую рубаху над пупком. Рана от тенеморта так и не зажила. Может, и не заживет. — Хоть я против, — продолжил Трог, проходя в конец комнаты, — важные лица хотят присутствовать на похоронах не только Эрика, но и всех, кто пал в бою. Бред, как по мне, но Гильдор считает, что это нужно королевству, чтобы восстановиться.

— Думаю, одного такого я уже встретил утром. Принц Веннивер Четвертый, — сказал Дэвид, отходя от скамьи.

— Этот эгоист тут? — рассмеялся Трог. — Решил прибыть первым. Этот мальчишка слишком лицемерный и бесчувственный, чтобы обладать такой властью.

— Он хотел увидеть тебя и выразить соболезнования лично. Сказал, что Эрик был с ним добр.

— Не нужно. Поверь, принц Веннивер Четвертый высокого мнения только о себе. Его кожа тонкая, а кровь желтая, что значит, что он — сын многоуважаемого короля эльфов, — он затоптал выпавшую палочку шалфея. — Но Эдриды невероятны, и Эрик знал это. Он годами налаживал связь с ними. Они доверяли ему. Думаю, со временем он убедил бы их присоединиться к нашему делу.

— Принц сказал, что они не сражаются.

— Есть другие способы выступить, Дэвид. Эдриды находчивы, особенно те, кто не могут менять облик.

— Они могут уговорить Эйнара придержать огромную войну? Если они закончат с этим без смертей других…

— Тот демон не знает, что такое мир, — Трог стукнул кулаком по ноге. — Он не остановится, пока не погибнем все мы, а он не станет править всем Хирзом. Он — тиран, его нужно уничтожить.

Долгая пауза.

— А эльфы? — спросил Дэвид. — Они будут биться за Хирз?

— Если дать повод, но это не важно.

— Почему ты так говоришь?

— Глаза Трога пылали в свете факела.

— Ты не видел, что в том бою были уничтожены два существа, которые могли спасти королевство? — в его голосе было так много гнева и ненависти. — Я хочу, чтобы Эйнар познал глубины моей боли, моих страданий, но это никак не спасет королевство или мою шкуру. Когда настанет время, те, кто не подчинился ему, насильно станут тенемортами, будут служить и мучиться. Это неизбежно, — он повернулся и открыл дверь.

Дэвид поднял голову и расправил плечи. Он не мог поверить в то, что собирался сделать, но так нужно было ради Хирза и Фолхоллоу. Ради Хейвендейла.

— А если бы я сказал, что это не совсем так? А если да наследника еще живы? — Дэвид держался твердо.

Трог закрыл дверь.

— Тогда лучше рассказывай, — он медленно развернулся.

Холодок пробежал по спине Дэвида, его желудок кипел виной, но он должен это сделать. Он должен быть честным с Трогом. После всего, что он сделал, и чем пожертвовал, Дэвид должен был ответить хоть этим. Он закрыл глаза на миг и глубоко вдохнул, сжимая кулаки по бокам.

«Прости меня, Шарлотта. Прости меня». 

Шарлотта

— Что ты сделал? — Шарлотта бросила подушкой в Дэвида. — Как ты мог! Зачем рассказал ему обо мне? — еще одна подушка пролетела по комнате.

Дэвид закрылся рукой.

— Он — наш друг, Шарлотта. Ему нужно было знать. Это дало ему немного надежды. Ты бы его видела. Его терзает вина за то, что он не смог спасти Эрика. Когда я рассказал ему о том, что мы узнали утром, он стал словно другим человеком. Словно я как-то дал ему повод жить. Это его дом, его страна. Из-за тебя у него есть шанс выжить. Это важно.

— И ты пожертвовал мной?

— Эй, я знаю, что это не идеально, но…

— Это земля, Дэвид! А я — человек. По моим венам течет кровь. Я могу думать, могу дышать. И я отказываюсь быть их марионеткой. Может, тебе не хватает смелости сказать так за себя, но я не буду пешкой в их играх.

— Тебя уже использовали, Шар. Ты родилась магом, хочешь ты признавать это или нет. И ты — самый младший наследник престола. Так что только у тебя во всех мирах есть сила остановить Эйнара. Иначе он пробьет дыру в наш мир и уничтожит все. Твой дед, точнее, прадед, Алдамар говорил, что не сможет его остановить, если он пройдет снова. Ты этого хочешь?

— Не смей так давить на меня! — Шарлотта пересекла комнату и ткнула пальцем в его грудь. — Ты должен быть моим другом. Быть на моей стороне. Ты знаешь, как я отношусь к войне. Я не буду биться!

— Тогда все, что мы сделали, что сделал Эрик, включая жертву собой ради нашей защиты, будет напрасным. Ты позволишь Эйнару разрушить на мир, наш дом? Убить твоих родителей? Так ты хочешь почтить его?

— Не смей говорить со мной о жертве и чести! Это я знаю лучше тебя. Я каждый день чту и помню жертву Дэниела.

— Нет, Шарлотта. Ты прячешься за этим. И это мешает тебе делать то, что нужно. Ты точно так не воздаешь честь Дэниелу. Ты плюешь на его могилу, а это неправильно.

— Как ты смеешь! — она ударила его по лицу, ладонь обожгло. Слезы наполнили ее глаза, нижняя губа дрожала. — Ты пересек черту, Дэвид. Больше так не делай, — она схватила шаль со стула, укуталась в нее и ушла.

Она пыхтела и ворчала всю дорогу по большой лестнице.

— Не верю ему! Вот наглец, зацикленный на себе! — искры плясали на ее руках и пальцах, кожу покалывало от этого. Она тряхнула руками, проклиная силу, что бушевала в ней, и пошла в верхний двор. Она огибала растения в горшках и статуи, била по веткам ив, проклиная все и всех вполголоса. Она повернула за угол и врезалась в глыбу яркого шелка и вышивки.

— Миледи, как приятно, что вы снова врезались в меня, — принц Веннивер склонил голову. Его взгляд задержался на ней, улыбка была слишком пугающей. — Должен сказать, что настроение у вас с нашей прошлой встречи лучше не стало. Не хотите прогуляться? — он протянул руку. — Уверен, я смогу отвлечь вас от проблем.

Шарлотта плотнее укуталась в шаль.

— Благодарю, но мне не нужно такое отвлечение. Прошу меня простить.

Она прошла мимо него, задела плечом его руку. Жуть. Она почти ощущала, как он глядит ей вслед, пока она спешила по ступеням в нижний двор и сквозь врата.

На берегу Клеверной реки она прижалась спиной к стволу большой плакучей ивы и заплакала. Как ее жизнь стала такой? Как это можно было убрать? Отменить. Отмотать. Ей суждено остаться в Фолхоллоу? Она вообще вернется домой? Как она могла объяснить все маме с папой? И стоит ли им говорить? Дэвид был прав? Она пряталась за смертью брата?

Она съехала по стволу и села на землю, радуясь прохладе тени, мягкие лучи солнца скользили по ряби на голубой воде, ветерок целовал ее кожу. Тут запахи были слабее, не давили на нее, но краски… она не знала, привыкнет ли когда-нибудь к их яркости, к их ясности. Лягушка неподалеку прыгала по грязи и корням, а потом нырнула в реку с плеском, посылая рябь по водному миру. Может, ей стоило последовать за ней, нырнуть. Пропасть навеки.