Девушка больше не оборачивалась,

ведь решила,

что хватит ей оставаться там,

откуда стоит бежать, разрушая мосты.

*

Главное — это полет

я падаю и снова встаю

ведь главное — это полет

и мне не страшно, что опять упаду.

Девушка сейчас точно знала, куда она бежит. Не стали ей преградой даже каблуки или Екатерина Евгеньевна, которая хотела уже что-то сказать, но вовремя замолчала, видя, как уверенно, быстро и твердо бежит ее ученица. Женщина даже успела пожалеть Максима, который как раз и сидел в том кабинете. Рыбакова вбежала, рывком открывая дверь, и оглянула помещение. Кроме курящего Табакова здесь сидел еще и Анатолий Персицкий, а также Пелагея Попова. Этих двоих Рыбакова смутно знала, ведь они вдвоем учились в параллели Максима. Знала только — двое спят, но не встречаются. И это не были даже слухи, эта парочка сама говорила так, не скрывая ничего. Темноволосая шумно выдохнула, привлекая внимание, а затем закусила губу.

— Выйдите, пожалуйста, — твердый взгляд и голос со стальными нотками. Поля переводит взгляд на Максима, поднимая одну бровь в немом вопросе. Но парень молчит, внимательно всматриваясь в лицо Рыбаковой, которая ждет около входа выполнения своей просьбы. Он не понимает, что случилось, но знает точно — это важно. Анатолий вальяжно растягивается в кресле, изучая раздраженную девушку взглядом. Он запускает ладонь в копну своих темно-русых волос и приглаживает непослушные пряди. Персицкий также курит, выпуская клубы дыма, и никто не спешит уходить.

— А что, — парень приподнимается, ехидно улыбаясь, — если нет? — в его глазах сверкает азарт. Ему так интересно, что будет дальше, ведь раньше он не имел дела с этой девчонкой, но, по слухам, она была жестче и сильней даже самого дьявола. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы раскопать скелеты в моем шкафу и подать их обществу на закуску, так сказать? — Толик сидит, продолжая курить, и так внимательно всматривается в реакцию темноволосой, которая всего лишь поднимет одну бровь. И он не понимает: или он ее приструнил, или она сейчас его спалит живьем. Даже ее взгляд совершенно не колкий.

— Хм… — Яна выдыхает, прикусывая губу, и улыбается. Да, этот молодой человек ее определенно заинтересовал, только вот бедный не учел, что она и без своих друзей на что-то и способна. — Мне не понадобится время, — ее ответ удивляет Анатолия, и он даже немного напрягается. Персицкий с самого начала знал, кто помогает Яне, но молчал, не открывая все карты Табакову, хоть они и друзья. Пелагея и Максим предпочитали молчать, не встревая в их перепалку, — ведь сейчас ты встаешь, берешь ее за руку, — темноволосая бросает взгляд на ничего непонимающую Полю и ехидно улыбается, — достаешь золотую подвеску из правого кармана своих джинсов и признаешься ей в любви, — Анатолий резко выдыхает, обреченно улыбаясь. Он даже не понимал, откуда ей известно, что лежит в его карманах. Да, а о чувствах никто даже не знал, ведь Персицкий всегда прикрывался улыбкой и фразой: «О чем ты? Секс лучше всяких отношений!»

И парень встает, берет Полю за руку и тянет в сторону двери, кидая удовлетворенный взгляд на Рыбакову, которая уверенно стоит и испепеляет взглядом Максима, причем последний продолжает курить. Табаков не знал о чувствах друга и очень удивился, когда его Яна открыла так быстро все карты. Дверь закрывается и Рыбакова выдыхает. Так тяжело. Так протяжно.

— Мне уже прятаться? — спрашивает парень, стоя к ней боком и продолжая курить. Его фраза не пропитана сарказмом, он говорит вполне серьезно, ведь уже начинает бояться этой девчонки. Она так спокойно может изменить чью-то жизнь буквально за секунды, потому что Персицкий бы не признался. Быть отвергнутым для него — хуже смерти, и дело даже не в самооценке. Просто ему больно чувствовать негатив или обыкновенное равнодушие к собственным чувствам. Яна продолжает молчать, поэтому Максим разворачивается и тушит сигарету об пепельницу.

Этот кабинет был специально выделен для элиты школы. Кремовые стены с несколькими картинами и красные кожаные диванчики, между которыми стоит стеклянный журнальный столик. Красные розы отлично вписываются в этот дизайн, придавая комнате роскошь и почти незаметный нежный аромат этих цветов. Большой деревянный стол, за которым решаются важные вопросы и шкаф с различными бумагами. А также в нем Яна сразу заметила произведения Булгакова, Есенина и Гоголя. Рыбакова тут была не раз и даже однажды пила здесь вино всю ночь с Машей и Лизой, слушая шутки Сергея. Но чувствовала себя здесь как-то никак. Очень странное ощущение, но эта комната просто не вызывала в ней чувств. Ни позитивных, ни негативных.

— Если хочешь, можешь даже убежать, — бросает она, подходя к диванчику и садясь на него, — но я найду тебя в любом уголке мира. И убью, если это будет нужно. Помни: если я тебя еще не нашла, значит, я не искала, — Яна расслабляется, откидывая голову назад. Если честно, девушка даже не знает, что хочет ему сказать, просто у нее появилось дикое желание в ту секунду накричать на него и даже ударить по лицу, как и в первый день их знакомства. Возможно, это должна быть месть за Алену, но почему-то сейчас ей просто хочется поговорить с ним и посидеть рядом. Она устала ненавидеть его. Или даже делать вид, что ненавидит. — Я говорила с Аленой, — начинает она издалека и видит непонимающий взгляд парня. Она так и знала, Табаков даже не помнит имени девушки, с которой он спал и которая так искренне его любила. — Если ты не вспомнишь свою последнюю девушку с фамилией Фролова, я убью тебя, — Рыбакова говорит это вполне серьезно и внимательно смотрит в глаза парню. Она, и правда, убьет его, ведь ей стыдно за Максима. Когда лицо парня озаряется, темноволосая продолжает. — Она дала мне это, — девушка ставит на столик кольцо и Табаков смотрит на него с интересом, после чего оборачивается. Ему противно, словно эта вещь измазана в грязи так, что даже смотреть противно. Юноша брезгливо улыбается и смотрит на Яну, — и попросила беречь, — теперь и девушка смотрит на кольцо. Оно красивое, и она его наденет на тот вечер. Она обещала. — Алена любила тебя, и это кольцо, — Рыбакова бросает взгляд на маленькое украшение, — часть ее любви, которую она разрушила в себе самостоятельно, — девушка стискивает кулаки, но продолжает все также говорить. Серьезно. Осторожно. Немного отстраненно. — Я надену его на бал, я обещала. Но после — ты заберешь его, ведь эти чувства принадлежат тебе, — голос твердый. Она уже все решила и он не посмеет ее ослушаться. А тогда она просто встает и уходит, не давая ему вставить и слова, тихо прикрывая за собой дверь.

От слов остался только яд

И пепел грусти в лапах дыма

И нервы пламенем горят,

Она вновь стала нелюбима.

*

Вторник

Сегодняшнее утро Яне кажется — как минимум — прекрасным. Директор позволил десятым и одиннадцатым классам не идти на первые три урока, потом они должны прийти и снова помогать украшать зал. Естественно, каждый ученик воспользовался бы такой возможностью, и учащиеся этой школы — не исключение, ведь выспаться любит каждый. Даже дошли слухи, что кто-то устроил вечеринку в честь такого.

Яна просыпается довольно рано при том, что заснула уже под утро. Этой ночью она фактически не спала, размышляя над всем, что успела услышать вчера. Девушке даже не стыдно, а как-то горько за свое отношение к Алене, для нее странно поведение Табакова, которому она вчера незавуалированно приказала — а этот парень не терпит такого тона. Но в тот момент ей было абсолютно плевать на все, кроме чувств сероглазой. Ведь быть влюбленной безответно — так больно.

Если честно, кушать Рыбаковой совершенно не хочется, но она обещала маме нормально питаться, поэтому хоть и совсем немножко, но девушка ест. Надев свои, красные домашние ласины и белый топ, Яна решает немого убраться. В своей комнате она поддерживает чистоту каждый день, ведь жутко не любит пыль, причем аллергии у темноволосой нет. Возможно, это потому, что ее папа всегда протирал все полки каждые три дня, морщась при виде полупрозрачного слоя пыли. Яне не нравилось, когда он злился, поэтому, будучи совсем маленькой, все время она пыталась ему угодить. Сегодня девушка решает прибраться в комнате мамы, ведь Татьяна никогда не была чистюлей, и у нее на полках можно найти разные вещи: от обычного освежителя воздуха для ванной до журналам, взятых из гостиной. Это, наверное, больше всего злило Яну в маме. Эта женщина никогда не чувствовала на себе ответственность за что-то или кого-то, поэтому темноволосая и Денис выросли сначала под опекой отца, а затем — заботясь друг о друге.