А люди и вовсе шарахались от неё. Для одних она юная шарлатанка, для других сумасшедшая ведьма, как и её покойная мать. Люди поговаривают, что Милоун её и убила. «Не спроста же за одиннадцать лет ни разу не подошла к матери, и стоило один раз посетить её дом, как та лишилась жизни!» – возомнили люди себя судьями. Судьба, то ли коварна, то ли справедлива – распорядилась так, что их первая встреча закончилась смертью. На похоронах Милоун держала боль в себе, никому её не демонстрировала – этим лишь разожгла все злые подозрения.

Что ещё сказать об этой девушке?! Любила ходить по улицам в красивых масках, что прикрывали лишь верхнюю часть лица, не скрывая зелёных глаз. Обожала маскарады, и именно из-за неё они перестали приветствоваться в Раю. То, что любила Милоун, люди стремились ненавидеть.

Ещё, она любила пауков, умела приручать их, и это для Бернарда было самым странным в ней, самым пугающим. Даже сейчас, в доме, состоящем из одной комнаты, на коричневых стенах застыли около дюжины тарантулов. В Райском городе ещё никто не умирал от укуса паука, но Милоун была уверенна – стоит ей приказать, и паук укусит. Даже, если весь Рай им велят ужалить и истребить, они это сделают…

Насколько знал Бернард, Милоун никогда, даже словом не обмолвилась ни с Кюной, ни с Шель, а сейчас они здесь втроём, словно знают друг друга давно, будто понимают, что такое магия…

Зеркало смотрело на наивных девушек с насмешкой: «Откуда вы можете знать, какие эмоции и чувства следует дарить мне, чтобы я не стало вашим врагом?». Если, проходя мимо зеркала, ты не способен не подарить тому взгляд, то, кто ты ему? Заложник или освободитель его красоты? Чем старше зеркало, тем краше в нём отражение человека. Почему так? Видимо, зеркало, в отличии от людей, не стареет со временем, а молодеет, забирая весь сок из того, что в нём отражается.

Но это лишь теории. Что окна, что зеркала – в них всё одно и то же, но почему-то по-разному выглядит.

Милоун, хоть и знала о зеркалах всё, как ей самой казалось, всё-таки, чаще видела в них лишь своё отражение, а не что-то большее…

Глаза заметили, что между девушками разгорается конфликт, творятся разногласия, и всему виною сила ожидания. Глаза не желали что-то пропустить и мгновенно «превратились в уши».

–Что может случиться с этим городом? Что? – вскочив на ноги и вскинув ладони к потолку, возмущалась Милоун. – На дворе двадцать второй век, Шель! Очнись! Где ты видела, чтобы демоны блуждали по улицам? Ты насмотрелась фильмов? Заблудилась в своих снах? Не было такого никогда за всю историю человечества! Не было и не будет! Да, они существуют, они есть, но покинуть мир мёртвых никому из них не удавалось! Никому! Нам нужно, всего лишь, узнать ответ и не более! Это необходимо нашему городу! Этот город врёт себе, что живёт в Раю, посчитав, что ложь ему поможет! Здесь все ждут чуда! Какого ещё чуда? Нет никаких чудес! Нашему городу нужна помощь, а не чудо, и лишь мы способны ему помочь! Главное, найти подход, и любое дело тебе по силам. Я нашла его, и, теперь, мы сможем остановить пустыню…

Девушки промолчали на её вспышку эмоций, и Милоун вернулась в свою прежнюю позу, на то же самое место, понимая, что ей лучше успокоиться. Однако, молчание не увенчалось долгосрочностью.

–Ну и где же он? – осторожно спросила Шель, опасаясь очередной вспышки Милоун. – Ты же сказала, что он придёт, как по щелчку, что огонь свечи начнёт меняться, а я не вижу перемен, хотя я не слепая! Быть может, это очередной твой маскарад?

Её осторожный голос в сочетании с наигранными щелчками пальцев вызывали у Милоун раздражение, но та понимала, что девушка её провоцирует, и ей не стоит отвечать грубо. Шель не так проста, в прочем, как и Кюна, и способна с лёгкостью вспылить, встать и уйти, а без неё никак! Не сотворить без неё то, что задумала зеленоглазая.

–Шель, не сомневайся, прошу тебя! – ответила она ласково, хотя так желала выпалить какую-нибудь гадость и выколоть ей глаза!

–Тогда, объясни, наконец, для чего нам нужен именно демон пятницы? Только, потому что этот город зачем-то справляет свой день рождения в пятницу тринадцатого? – скептически прожужжала Шель, криво улыбнувшись.

–Хорошо, я скажу, – секунду поразмыслив, громко ответила Милоун и продолжила тихим голосом. – Как вам уже известно, мне не давало покоя, как погибла моя мама, с которой в жизни мне так и не удалось пообщаться. Я не расскажу вам, как, на самом деле, это произошло, потому что вы не поверите. Она сделала паузу, сглотнув горечи и продолжила, махнув рукой на зеркало:

–Я говорила с ней через это зеркало, что смотрит на вас! Моя мама пребывает в мире пропавших мёртвых, где не самая сладкая участь у любой души, даже праведной. Там есть и очень древние люди, которые застали многое в том мире, и не обделены знаниями и мудростью веков. Один из них и рассказал моей матушке, что, однажды, в этом мире появился человек, которому было по силам сразить любого демона. Этот человек был единственным, кому удалось покорить тот мир, и он правил им два века, хотя до него эта участь лежала лишь на демонах. Но затем этот человек тяжко согрешил, и сам стал демоном! Он стал демоном пятницы и отправился покорять другие миры. С тех пор его не видели в мире пропавших мёртвых…

–Значит, он больше не в том мире? Где же ты собираешься его искать?

Голос Шель звучал бесстрастно, словно Милоун рассказывала ей обыкновенную историю. Кюна же слушала девушку, раскрыв широко и глаза, и губы, и, явно, желала послушать ещё, с кем им предстоит иметь дело. И такое ощущение, что кареглазой даже есть, что добавить.

–Да, он не в том мире, – кивнула Милоун в знак согласия. – Его несколько веков там не было. И, если другие демоны туда всегда возвращались, пусть даже на мгновение, то он почему-то ни разу там не появился, и никто не знает точной причины. Говорят, что он что-то ищет.

–Тогда, зачем мы здесь? Возможно, его уже не существует!

Шель дёрнулась с места, чтобы немедленно встать, но Милоун остановила её своим изящным жестом.

–Вот именно! – промолвила она, положив ей руку на плечо. – Важно не то, где он сейчас, важно, кто его вызывает! И он точно существует, Шель! В тех мирах не умирают, умирают лишь в мире живых!

–И что же в нас такого особенного, раз именно мы должны его вызвать? – напряжённо спросила Шель, но, увидев обречённое состояние Кюны, попыталась изобразить полное спокойствие.

–Я не знаю, правда! – ответила та искренне и честно. – Я спросила у мамы, почему назвала именно ваши имена, но она не стала отвечать. Знала бы ответ на этот вопрос, точно сказала бы.

–С чего ты так решила? – усомнилась Шель.

–Зато она сказала, что какой-то безглазый старик очень желал помочь нашему городу, – ответила та, проигнорировав вопрос.

–Почему мы должны тебе верить?

–Я записываю на диктофон все свои визиты в мир мёртвых, но всё, что я вам рассказала, было окутано помехами. Кто-то не пожелал, чтобы вы это услышали, потому ничего вы мне не должны…

–Как удобно. – с сарказмом прервала Шель.

–Но записано начало разговора.

–И что в нём?

Вместо ответа Милоун протянула руку к невысокой, хиленькой тумбочке, со скрипом отворила дверцу и извлекла небольшое устройство. Переглянулась с заинтригованными девушками и с победной улыбкой на лице нажала на кнопку. И запись началась.

Невыносимый скрежет – это первое, что они услышали. Вторым звучанием стал голос, принадлежащий Милоун – он звал свою маму. Все неприятные звуки, что выдумал мир, переплелись друг с другом и сопровождали её зов. Дюжину раз ей пришлось позвать её, прежде чем та откликнулась.

–Прости меня, дочь! – первым же словом прохрипела та. – Прости, что бросила тебя!

Её голос был жутким, лишённым дыхания, но слушатели старались не бояться, хоть это не важно получалось.

–И ты меня прости. – ответила ей тихо Милоун и добавила. – Прости, что так и не решилась к тебе подойти!

–Позволь, рассказать тебе историю? – неожиданно для всех спросила её мама.