С этими безвкусными мыслями он встал на цыпочки перед окошком, чтобы видеть всё, что происходит внутри.

Крохотный домик состоял из одной большой комнаты, в которой юная ведьма проводила большую часть своей жизни. Здесь и кухня, и спальня, и гостиная. Из мебели стол, пара кресел, пара шкафов, три тумбочки. И это не нищета, а образ жизни.

Кто-то прошёл мимо окна, и ему пришлось пригнуться, и ощутить на губах привкус страха. Затем услышал престарелый скрип деревянного пола, и сам издал непонятный звук, чем-то похожий на внезапную икоту, и вновь испугался быть замеченным, но, тем не менее, ещё не стал таким.

Эта ситуация всё больше и больше нравилась ему, заводила своей рискованностью, ведь никогда не делал так. Кто-то скажет: «Это низко!», но Бернард лучше поверит своему, обманчивому сердцу, чем этим людям…

Красивые, женские руки, украшенные браслетами и кольцами, и длинными тёмно-синими ногтями, зажгли спичку, и красивые, зелёные глаза засияли под всплеском магии огня, а бархатные губы сложились в лёгкую улыбку, оголив белоснежные, ровные зубы. «Да! Она, как всегда, загадочна и хороша!» – думали о ней глаза в эту секунду.

А в её очах желание, в них удовольствие от предвкушения грядущего. Она чего-то ждёт, и это что-то скоро явится за ней.

Девушка сидела на полу, подогнув под себя прелестные ноги и подол длинного, чёрного платья чуть смялся под её лёгкостью, а тёмные волосы еле-еле касались деревянного пола.

Три свечи, что образовывали треугольник на полу, первыми вспыхнули от плавного движения её руки. Для четвёртой свечи, что поместилась внутри треугольника, потребовалась вторая спичка.

Образовалось огненное сооружение, чем-то напоминающее человеческий глаз. Казалось бы, всего-то, четыре свечи, а глядишь на них, и жуть страшная! С одной стороны от свечей во всей красе восстало зеркало, а с другой возвышался другой треугольник, состоящий из трёх прелестных дев, в котором жгучая брюнетка была наконечником.

Сейчас она ласково прикрыла свои большие глаза и что-то зашептала на незнакомом для ушей языке, еле шевеля своими сочными губами, и Бернарду показалось, что она на ходу придумывает слова. Она, явно, тянула время, а, значит, чего-то ждала, и свечи с зеркалом это не розыгрыш.

Две другие девушки не смели ни шептаться, ни дышать, будто боялись спугнуть что-то важное. Даже переглянуться друг с другом не решились – обе зачарованно глядели в спину брюнетки, которая, на первый взгляд, является их лидером.

Но глазам ещё не ясно, кто из них главная героиня, кто основная, а кто второстепенная…

Дружба объединяет далёких, чувства спасают близких – это про них, да и про каждого, наверное. Эти девушки далеки друг от друга, как полюса. Настолько они разные, что никто в том Раю не поймёт, почему они в такой миг вместе, сидят в этой комнате и зажгли в ней четыре свечи.

Единственное, что их объединяет, так это то, что ради близких они способны на всё. Чувства их были высокими, выше любого небоскрёба, величественнее Райских врат! Быть может, потому что молодые.

Только вот, для чего таким молодым и красивым заниматься тёмным искусством, зачем им такое мастерство? Неужели, ради близких? Этот вопрос не мучил глазастого воина, но задел больше, чем другие вопросы, что постепенно рождались в неглупой голове. Разум пытался подобрать девчонкам оправдание, но не одно из них не подходило под цвет их яркой жизни…

Глаза заметили страх на лице девушки, что была к ним ближе других, и немного смягчились над ней. Чувство страха для этих глаз было самым близким и, даже родственным, но человек, которому принадлежали эти глаза, не мог себе признаться, как и многие люди, что страх для него подобен страсти. Страх, как прелюдия, и после него, обычно, начинается самое интересное.

Имя девушки, которой было страшно, Кюна. Она была одета в лёгкое, бирюзовое платье. У неё светлые, прямые волосы чуть ниже плеч. Плечи такие хрупкие, но на них так и хочется опереться. Её маленький, ровный носик подчёркивал её бесспорную женственность, а белые щёки владели нежностью. Её глаза были черны, но почти невинны и наивны. Быть может, поэтому их так окутал страх! Эти глаза себя могут почувствовать, как за стеной, если с ними будет рядом самый сильный.

Глаза лично не знакомы с этой девушкой, но на каждом своём бою видели её среди толпы. Они встречались взглядами, и он начинал. Её взгляд был ему талисманом. Он так считал и смотрел на это без романтики, но всегда хотел спросить у неё, считает ли она также. Однако, спросить ещё не удалось.

Она для него королева, недосягаемая особа, правнучка Люмара – того самого старика, который застал создание Райского города, потому всегда пользовалась популярностью и жгучим интересом каждого, кто её знал. Была закрытым человеком и не отвечала ничего на нескончаемые вопросы о создании города, в прочем, как и её прадед. Она была сиротой, как и все в этой комнате, но жизнь её была послаще, чем у двух других девушек. Жила на другом конце Райского города, в своём огромном доме и ни в чём не нуждалась – прадед в этом постарался. Поэтому она, как многие, не работала, а занималась саморазвитием и частенько летала в облаках. Когда-то её прадед старался не только для неё, а для всех своих близких, но ни к чему хорошему его помощь не приводила – люди теряют себя и свою жизнь, вечно надеясь на кого-то. Так и произошло со всеми его родными, и у него осталась лишь Кюна…

Вторая девушка, что в белых штанах и белой блузке, восседала в позе лотоса слева от Кюны – это Шель. Шатенка с изящным каре, что наделено несравненной чёткостью. У неё огромные, синие глаза, в которые так хочется смотреть и утонуть в них, пусть и не на долго; у неё острые брови, которые так умиляют, когда на красивом лице замирает грусть. Она мудра и рассудительна, но, слишком прямая и дерзкая. В отличии от Кюны, Шель не родилась в Рауде, а сама пришла в него, будучи ребёнком. Это придало ей даже большую популярность, чем у Кюны, потому что настолько юными Райский город находили лишь она и третья девушка, которая совершенно отдельный экспонат, далёкий от восхищения, и никакие заслуги ей не помогут. Потому, пусть и наконечником сейчас является, о ней чуть позже.

Глаза хорошо знали, каким человеком являлась Шель, но не были знакомы с ней лично, ведь она так часто принимала яркое участие в жизни и процветании города. Потому было странно видеть её здесь, да ещё в такой обстановке.

По этой девушке у многих текли слюни, но не у Бернарда, потому он мог себе позволить в этот миг бесстыдно смотреть на её красоту.

Слюни есть слюни, в них нет высот, а вот любили синеглазую не все. У многих персонажей Райского города давно разгорелась ненависть к ней и возникло желание – растоптать, и таких тысячи! Было в этой девушке какое-то незнакомое величие, которое раздражало тех, кто чувствовал, что сам он жалок, даже находясь в Раю. Но Бернарду, как человек, она был симпатична. «Девочка с книгой» – называл про себя он её, когда замечал, что она что-то в неё снова записывает.

Завидовали её голосу, её прелестно нарисованным губам, невероятным глазам, считая, что всё это не из этой Вселенной. Неоднозначные глаза далеко не всегда покоряют лучшие миры, а её глаза были именно неоднозначными! Наверное, поэтому она здесь, в этом доме, в этой комнате, среди этих людей. «Видимо, желает покорить не самый лучший из миров!" – думал про неё первый воин.

Третью девушку по имени Милоун, что зажгла свечи и в эту секунду глядела в огромное зеркало, склонив голову на бок, глаза немного опасались. Сколько помнит себя глазастый пацан, столько и обходил стороной её дом, а при встрече замирало дыхание. Для него легче засунуть себе в рот дробовик и нажать на курок, чем заглянуть в глаза Милоун. И он признать не мог, что ею восхищался. О ней нет смысла ему мечтать, потому что ничего взаимно не засветит. По виду и не скажешь, но она невинна своим телом, хоть и виновна во многом душой, а её сердце не покорится даже самому первому воину.