— Естественно, — я улыбнулась уголками губ и остановилась рядом с дверью знакомого кабинета. Кивнув на подоконник, я приподняла брови. — Сядем?

— Всё что угодно, принцесса, — усмехнулся мальчик и послушно пошёл вслед за мной.

Мы уселись на каменный подоконник. Я с удовольствием смотрела на улицу, где снова начинал накрапывать мелкий дождь. Хотелось молчать и в то же время хотелось говорить о многом.

Дождь мне нравился. Определённо, было нечто завораживающее в том, как капли разбивались о землю, создавая непередаваемое настроение, непередаваемую гамму эмоций. В дождь хотелось читать, хотелось говорить, хотелось гулять или просто молчать. В дождь хотелось жить.

— А ты любишь такую погоду, — не вопрос, утверждение.

Люциус наблюдательный. Он улавливает любые перемены настроения собеседника. Вообще любые. И это было так странно и необычно для вроде бы ещё ребёнка, что завораживало.

— Люблю, естественно, — я усмехнулась уголками губ и раскрыла лежащую на коленях книгу, проводя пальцами по страницам. Блондин, улыбнувшись, коснулся кончиками пальцев сгиба страниц.

— И книги тоже.

— И книги.

Он хотел добавить что-то ещё, это было заметно по чуть приоткрывшемуся рту и смеющимся глазам, но ему будто дали невидимую пощёчину. Усмехнувшись, он резко отдёрнул руку и посмотрел куда-то мне за плечо.

— А вот и наши друзья, — с иронией пропел он, вскакивая с места и пружинящей походкой направляясь к ним.

Обернувшись, я увидела хмурого Антонина и не менее хмурую Джейн. Вздохнула, поправила выбившуюся из косы прядь и, убрав книгу в сумку, слезла с такой удобной для времяпрепровождения поверхности. День обещал быть долгим.

***

Прошло несколько недель. Турнир Салазара, как и в прошлом году, принёс мне победу. На этот раз меня грубо попыталась убрать одна из девочек. Довольно интересная личность, надо признать.

Катарина Руквуд. Девочка моего возраста, с длинными чёрными вьющимися волосами, белой кожей с множеством милых родинок и синими-синими глазами в обрамлении длинных ресниц. Пухлые губы, большие глаза, милый вздёрнутый носик и острые скулы, эта девочка была обречена на звание самой красивой девушки факультета. Звонкий сладкий сопрано, грациозные движения, неплохой вкус и восхитительно ужасный характер.

Знаете, таких всегда было много. Она была скорее охотницей, нежели сердцеедкой, скорее спортсменкой, нежели шлюхой. Довольно открытая, приятная в общении с мальчиками, простая и понятная для них, она обращала на себя внимание противоположного пола. На Слизерине такие были редкостью.

Дело в том, что многие девочки и девушки прекрасно понимали: их будущим мужем вполне может оказаться однокурсник. А позорить семью своим не в меру открытым поведением никому не хотелось. Поэтому никто из приличных семей, простите за выражение, не блядовал. А вот среди полукровок и предателей крови, если уж они и пробивались на наш факультет, подобные случаи были не редкостью. Руквуд была не исключением. Полукровка, самая обыкновенная, не блещущая ни магическими способностями, ни умом. Ей всего тринадцать, я не думаю, что она уже с кем-то спала, что позволило бы назвать её дамой лёгкого поведения. Но все, и её однокурсницы, и старшие, прекрасно понимали, что это лишь вопрос времени. Грязно, пошло, ужасно, да. Но правдиво. Истина всегда отвратительна, это я уяснила ещё в прошлой жизни.

Умом девочка так же не блистала. Если она не флиртовала, то носилась по гостиным других факультетов к своим многочисленным знакомым, гуляла с подругами или шаталась с ними по многочисленным магазинчикам Хогсмида, сгребая бесполезный хлам. Но не училась, нет. Однако, когда наши фамилии оказались напротив друг друга в решающей битве, она гордо задрала носик. «Всего лишь мелкая Блэк», — услышала я её смех.

Мне было её жаль. Ровно до того момента, как мы не оказались на одной площадке, где она лишь презрительно усмехнулась.

— Не боишься пораниться? — едко поинтересовалась она, а получив в ответ милую улыбку, начала атаковать ещё до объявления начала дуэли.

Стоит ли говорить, что маленькая Блэк тут же захотела стереть её с лица Земли. Стоит ли говорить, что маленькая Блэк едва не оставила её инвалидом. Молча. За тринадцать секунд. И ничуть не жаль. Если таких сразу не поставить на место — пиши пропало.

Получив вожделенную подвеску, уже третью, я дождалась Дженни. Она шла от площадки Долохова, улыбаясь. По её счастливому виду я поняла, что Тони не отстаёт.

— Отличная дуэль? — вежливо поинтересовалась я, прикасаясь пальцами к своей подвеске.

— Он молодец, — девочка рассмеялась и обняла меня одной рукой за талию, — но Люцика не переплюнул. Запонки у него.

— Ожидаемо, — я тихо рассмеялась и, увидев изменившееся выражение лица Джейн, остановилась. — Ты чего?

— Твой дуэлянт не Катарина ли Руквуд случаем? — тихо поинтересовалась девочка и с беспокойством посмотрела правее меня. Я оглянулась.

Катарина, в окружении подруг, о чём-то перешёптывалась, прожигая меня злым взглядом.

— Она тебе этого не простит, — обречённо подчеркнула Браун и, вцепившись мне в руку, поволокла меня переодеваться.

За ужином я с удивлением расспрашивала её о столь блистательной личности. Грустная девочка отмалчивалась, но убедившись, что мальчики пошли поиграть в шахматы, оставив нас за столом, взорвалась. Злым шёпотом она крыла брюнетку так, что миссис Браун, услышав, схватила бы сердечный приступ. Хотя и было за что.

— Ты не понимаешь. Мелани Пайпер недавно просто уронила её книгу, пока передавала через парту. Так она потом что-то подлила ей в стакан… Мел в Больничном крыле, родителей не извещали. Это ведь нарушение устава школы! И я не могу понять, покрывает ли её наш декан или это старшие подруги стараются. А с парнями? Ты знаешь, что помолвка Фелиссии Нотт из-за неё чуть не сорвалась? Сплетня там, сплетня тут, счастливая улыбка… а девочке чуть жизнь не сломала. И тебе попытается что-то сделать, начхать ей и на твою фамилию, и на родственников, и даже на родовую защиту! Такие ни перед чем не останавливаются…

Я задумчиво ковырялась ложкой в рисовом пудинге. Странно всё это. Девочка в больничном крыле, а родителей не известили. Директор? Или всё решили уладить внутри факультета? Не нравится мне всё это…

Как и многие фанаты Гарри Поттера, я читала фанфики. Читала истории с неплохим таким обоснуем, больше всего отдавая предпочтение статьям. Авторы старались объяснить выверты мира Дж. Роулинг, как могли. И в теорию Дамбигада я не верила никак. Так же как и в теорию безгрешного Поттера, которой живут миллионы, а вдумываются лишь единицы. Нет, Дамблдор был восхитительным интриганом, но сражался он, по-моему, действительно за добро. Только вот видел он его по-своему. Довольно своеобразно, кстати. Неужели он не замечал вербовки на факультетах? Да нереально такое. Даже услышав какой-то шёпоток о Волан-де-Морте, я тут же обращалась в слух, буквально впиваясь зубами в информацию. Мелкие слухи проходили, но довольно быстро заминались. Родителям это пока было неинтересно, а детьми готовящееся светопреставление воспринималось скорее как страшная сказка на ночь, не более. Ну, или рассказы полусумасшедшей няньки. У каждого своё.

Мы без происшествий дошли до гостиной, где немного посидели перед камином на своём любимом месте. Я дописывала эссе по Травологии вместе с Джейн, Тони и Люциус, уже его дописавшие, играли во взрывного дурака.

— Противные, — пробубнила Браун в ответ на взрыв весёлого смеха со стороны парней.

— Да ладно тебе, — я заговорщицки улыбнулась и наклонилась к ней ближе. — Зато у нас готова Астрономия, а вот им ещё корпеть над картами…

— Точно, — Дженни, тут же повеселевшая, придвинула справочник ближе к себе и поморщилась. — Чёрт бы побрал эти бобы…

***

Ничто, как говорится, не предвещало.

Обычный вечер, таких в Хогвартсе мы провели уже просто немереное количество. Мы сидели рядом с тем же камином, около которого мы напару с Дженни корпели над Травологией и ненавистными её душе бобами. Теперь она со слезами на глазах водила пальцем по справочнику с рунами, поминутно записывая непонятные ей абзацы в толстую маггловскую тетрадь. Помощь она принимать отказывалась, так что я просто лежала на плече у Люциуса, наблюдая за тем, как он рисует морской пейзаж.