- Гермиона, ты идешь?

Гермиона тут же опомнилась.

- Да-да, иду. Гарри, не засиживайся.

Напоследок улыбнувшись, она собиралась покинуть гостиную, но не сделала даже шага, вдруг застыв на месте.

- Погоди-ка, - ее испытующий немного испуганный взгляд уставился куда-то на грудь Гарри, - Мне кажется…

Она вдруг кинулась на друга и, видимо решив, что пуговицы займут у нее слишком много времени, задрала синюю клетчатую рубашку из мягкой ткани, оголив почти весь торс.

- Ты что творишь?! - Рон был вне себя и напряг свои широкие плечи.

Гарри был шокирован не меньше, но молчал, дожидаясь объяснений от самой виновницы повисшего в воздухе смятения.

Гермиона, похоже, не увидела ничего того подозрительного, что рассчитывала увидеть, поэтому смущенно опустила рубашку и поспешила отойти.

- Прости, я просто… Мне показалось…

- Что? - в голос, недоумевая, спросили парни.

- Неважно, - она быстро махнула рукой. - Померещилось, наверное, пиво в голову все-таки дает.

- А, вот оно что, - Гарри недоверчиво кивнул, но выяснять первопричину странного поведения не стал.

Рон еще с полминуты пыжился, но вскоре перестал придавать значение мелочам и взял Гермиону за руку.

- Спокойной ночи, Гарри, - пожелал он своему другу, и парочка покинула гостиную.

Гарри остался наедине со своими мыслями. И это было для него крайне мучительно. Он смотрел на колышущийся огонь в камине, слушал, как трещат дотлевающие бревна, и его голова в такт точно также трещала от пылающих мыслей. И с каждой секундой становилось все хуже.

Вот вроде, гостиная Гриффиндора, его любимое и такое родное общежитие. Замок, который всегда для него был теплым домом даже в морозные зимы. Друзья и люди, которые окружали его уже несколько лет. И все так душевно, по-свойски.

Но, к сожалению или к счастью, Гарри не ощущал абсолютно ничего. Он был пуст, как тарелка, ненаполненная едой. Или же нет, как грязная тарелка, из которой только что ели пищу и опустошили ее полностью. Он не испытывал ни печали, ни радости. Как будто предстоящий возможный прыжок в никуда - привычное дело. Прям вот каждый день он все бросает и мчится навстречу к неминуемой гибели.

Бросить друзей и дорогих сердцу людей - пфф, да не вопрос, делов-то!

Звучало ужасно. Однако так оно и было. Гарри не чувствовал угрызений совести по поводу того, что может прослыть предателем. Единственное чувство, постижимое для него в данный момент, - волнение перед предстоящим побегом вместе с Малфоем. И Малфой здесь как ключевое слово.

Время перевалило за полночь, за окном померкло дырявое от звезд небо, и комната утонула в темных тонах, ведь даже пламя в камине почти исчезло.

Поттер жутко хотел спать, но продолжал ждать, сам не зная чего. Он так долго сидел неподвижно, что мышцы по всему телу затекли. И когда парень попытался потянуться, что-то сильно защемило в районе грудной клетки, и он глухо закашлялся.

От кашля начало свербеть горло, и сводящий с ума зуд распространился по трахее, кажется, даже задев легкие. Гарри согнулся и попытался дышать равномерно. Постепенно кашель отступил, но жжение в груди не проходило. Наоборот, с каждым вздохом оно усиливалось, и через минуту Гарри начал понимать, что его легкие неистово горят. Мало того, когда он попытался выпрямиться, то не смог завершить действие, так как резко скрутило все мышцы вокруг ребер, заставляя скрючиться, как испуганная змея.

Неприятные ощущения только усиливались, вдобавок кожу одолел противный нестерпимый зуд. Гарри яростно, одним рывком расстегнул рубашку, случайно оторвав несколько пуговиц, и принялся бешено чесаться, непроизвольно раздирая кожу до небольших, но кровоточащих царапин. Хотелось выть, но челюсть свело, и даже рот было невозможно раскрыть.

В какой-то момент Поттер осознал, что его глаза снова “испортились”: четкость изображения вокруг поплыла смазанным пятном, а полумрак вообще делал для него мир невидимым. С трудом поборов желание порвать на себе кожу и почесать мышцы, парень дотянулся до стола и схватил очки, которые носил с собой на всякий случай. И вот этот случай настал. Надев очки, он быстро оглянулся и, не заметив вокруг ничего подозрительного, посмотрел на свое тело, чтобы убедиться, что никаких страшных увечий нет.

Их и не было. Но происходило кое-что другое. Более страшное и необъяснимое. Где-то посередине солнечного сплетения образовался бугорок из приподнятой кожи. Этот бугорок рос и вытягивался вверх. В какой-то момент он лопнул и сквозь бежевый покров начал пробиваться… росток! Настоящий росток, зеленый тонкий стебель вытянулся на сантиметров пятнадцать вверх, выпустив еще парочку стеблей из себя. На возвышающемся конце стебля в мгновенье ока появились чашелистики, а из них пророс пышный бутон.

Гарри с ужасом понимал, что из его груди вырос невиданной красоты цветок с ярко-розовыми, мерцающими в полумраке лунным светом остроконечными лепестками. Он пару раз конвульсивно мотнул головой, но цветок оставался на месте.

Это не галлюцинация.

Зуд и жжение прекратились, и Гарри смог выпрямиться.

Но затем произошло то, что повергло в шок еще сильнее. лепестки сложились в форму человеческих губ и зашевелились.

- Ха! Видел бы ты свое лицо! - цветок ехидно хихикал.

И парень удивленно отметил, что узнает этот голос, отчего по щекам неприятной волной прокатились мурашки.

- Агнесса?

Цветок снова заговорил.

- Надо же, догадался! Должна признать, я думала, ты будешь долго тупить.

Поттер ничего не понимал. Когда Малфой сказал ему о том, что цветок, возможно, где-то в Хогвартсе, он надеялся обнаружить его где-то среди горшков, но никак не на своем теле.

- Какого, мать его, черта? - он ругнулся, не каждый день из него растения вырастают!

- Тихо, не бушуй, - цветок предусмотрительно опустился, на случай, если его “почва” в порыве эмоций попытается вырвать стебель. - Чтобы случайно не оказаться слишком далеко от Хогвартса, мне пришлось использовать твое тело в качестве “горшка”. Я рассчитывала, что ты сам придешь к мысли о том, где я спряталась.

- И как я должен был вообще до такого додуматься?

- Тебя что, не смутило, что зрение у тебя вдруг стало отличное?

- Ну… В меня пытался вселиться Вельзевул, ничего удивительного!

- Да ну! - Агнесса в виде цветка также умела проявлять эмоции и отражать мимику, поэтому лепестки сложились в форму вытянутого в саркастическом изумлении лица. - Ты почти неделю видел все на сто процентов, серьезно? Ты думал, остаточное явление после монстра так может?

- Ну…

Дико возмущало, что какое-то растение явно насмехается над тобой, но Гарри терпеливо поджал губы, чтобы не нагрубить.

- Это я тебе дала зрение, - наконец, пояснило новое воплощение друида. - Поскольку твоя подружка приобрела способность видеть магическую силу, как через рентген, мне пришлось надежно спрятаться внутри, скрывая свою сущность. Моя сила проникла в тебя и стала барьером. Поэтому Грейнджер не заметила ни меня, ни наложенных на тебя чар Непреложного Обета. Хотя буквально полчаса назад, когда я стала постепенно пробуждаться, она чуть не спалила меня. Поэтому пришлось залечь на дно и повременить с выходом на свет.

У Гарри голова пухла от нереальности происходящего, Агнесса способна на многое, и подобные выходки - в ее стиле.

- Супер, теперь ты вечно во мне будешь?

- Не-а, не более двух дней. Потом я начну отделяться, и меня нужно будет срочно пересадить в горшок с землей, как подобает растению.

- Не забудь предупредить меня об этом.

- Обязательно, - цветок надменно фыркнул. - А вообще я здесь для того, чтобы вытащить тебя и Малфоя. Ты как, готов? Или уже изменил свое решение?

Гарри задумался на секунду.

- А в каком случае мне будет хорошо?

- Тебе в любом случае будет хреново, только в одном из вариантов хреново с удовольствием.

Вариант “хреново с удовольствием”, конечно же, подразумевал побег с Малфоем. И раз уж Агнесса решила, что это пойдет Поттеру на пользу, сомнений не оставалось.