Час от часу не легче. И принять, и отказать было сложно.
Мешали ли узы? Или гриффиндорская самоотверженность? Комплекс героя? А может, просто ненасытный азарт?
Поттер перестал понимать, где заканчивается он и начинается все остальное: привычки, другие люди, чужие мнения, воспитание, Малфой…
Изображение реальности вдруг стало расплывчатым, Гарри подумал, что наворачиваются слезы, поэтому принялся растирать веки, чтобы не показывать своих слабостей друиду. Но, к его удивлению, никаких мокрых следов на пальцах он не ощутил. А все вокруг продолжало расплываться в цветное неясное пятно.
И тут его осенило.
- Кажется, я теряю зрение, - после чего он горько усмехнулся, - а точнее, ко мне возвращается мое собственное.
Агнесса тут же без лишних слов достала из своей набедренной сумочки очки в черной круглой оправе и протянула их Гарри.
Стекла были целыми и невредимыми, скорее всего, Гермиона успела их починить с помощью заклинания. Как обычно.
- Поттер, у тебя есть время до вечера. Подумай хорошенько. Если все-таки решишься на ритуал, то постарайся максимально отдохнуть. Такие практики отнимают очень много сил. И да, обязательно поешь, Молли скоро принесет твою еду.
Самым сложным оказалось восстановление поля для квиддича. Даже взорванный усилиями Симуса мост удалось привести в практически изначальное состояние. Но поле для игры в квиддич будто бы было проклято. Любые конструирующие и ремонтные работы с помощью магии на этом месте не срабатывали. Похоже, восстанавливать спортивную арену нужно будет руками, как обычным маглам.
Так как времени было в обрез, поле оставили напоследок. Поэтому пространство пустовало, и только четыре шпиля, которые раньше удерживали ныне сгоревшие до тла трибуны, возвышались по кругу, визуально определяя масштабы.
Гарри сидел, обнимая согнутые колени, на выжженной, еще не проросшей заново траве рядом с тем местом, где теоретически начинала возвышаться гриффиндорская трибуна.
Было как-то дико и непостижимо осознавать, что еще недавно, по ощущениям будто бы пару дней назад, Поттер и Малфой рассекали на своих метлах по полю и пытались выбить друг у друга шанс на поимку юркого снитча. А теперь что? Теперь это место станет конвейером для двух связанных кровью.
Подумать только, на протяжении семи лет ругаться, кидать оскорбления, а если не помогает, то и заклинания, питать лютую неприязнь, чтобы после обнаружить магическую зависимость.
Да, Гарри и Драко зависели друг от друга. Хотелось им того или нет, но все их потуги побороть друг друга были лишь катализатором связи.
Узы, будь они прокляты. Или что-то еще. Гарри и сам не понимал. Он вдыхал полной грудью свежий воздух и обводил грустным взглядом пустующее место. Слишком тихо, до безумия не хватало громких возгласов болельщиков и ораторского искусства комментаторов. Соревновательный дух, радость побед, и легкая грусть от поражений - это позволяло подросткам жить полной жизнью и не свихнуться от плотной учебы.
- Скучаешь, да? - с правого бока от Гарри возникла Гермиона.
Она выглядела невыспавшейся и растрепанной, миссис Уизли обмолвилась, что Гермиона так переживала за состояние друга из-за конфуза со сменой сознания, что толком не спала этой ночью.
Гарри обернулся и немного виновато посмотрел на нее.
- По квиддичу? Немного. Сейчас бы помогло снять стресс.
- Ничего, будет еще, - Грейнджер кинула куда-то в сторону учебник с заклинаниями за седьмой курс и аккуратно присела рядом, вытянув ноги. - Скоро все восстановим, и будешь рассекать на своей метле, соберешь новую команду. Вернем еще Малфоя, и как в прежние времена, будете барахтаться в воздухе в свое удовольствие.
Герой со шрамом, который, кстати, перестал так выделяться на верхней части лица и потускнел, тихо рассмеялся в унисон со своей подругой. Она умела простыми словами поднять настроение.
- До начала учебного года не успеем, да?
- Вряд ли. Но до зимы точно сможем. Я уверена.
Гермиона подбадривающе похлопала Гарри по колену, и тот в ответ улыбнулся уголками губ. Он верил ее словам. И не из-за того, что звучали они сладострастно для участника школьной команды. Просто поле быстро восстановят, и это было аксиомой. Никак иначе быть не может.
Немного помолчав, Поттер все-таки решил задать терзавший его вопрос.
- Что там с Роном? - он неловко выщипывал засохшую траву, пряча смятенный взгляд. - Все еще истерит?
- Уже успокоился, - Гермиона вдруг хихикнула. - Он такой идиот, никогда не мог держать свои эмоции под контролем. Сильно вчера от него досталось?
- Ну, если меня не унесли в наперстке, значит, не так уж сильно. - Гарри не знал, почему именно сейчас вспомнились давнишние слова Снейпа, но возобновив образ умершего преподавателя, который до последнего цеплялся за любовь к его матери, парень слегка погрустнел. - В общем-то, я заслужил сам.
- Он скоро попросит прощения, и Вы помиритесь, уверяю. Просто нужно дать ему время остыть.
- Он ведь еще не проболтался? Судя потому что в еде миссис Уизли я не обнаружил отравы или приворотного зелья ее дочери, его родители еще не в курсе моего… эм, предательства.
- Не неси чушь, никакое это не предательство! - в руке Гермионы внезапно оказался тот самый учебник, которым она шутливо ударила друга по голове. - Ты сделал выбор, а это уже большой показатель самодостаточности. И да, Рон не глупый, ему самому не выгодно сейчас нести раздор в их семью, посвящая родителей в ваше с Джинни расставание.
- Выбор, говоришь? А что если это был бездумный поступок?
Гарри удрученно выдохнул и откинулся назад, укладываясь спиной на сухую землю. Так как вечерело, солнце потихоньку стремилось за горизонт, и смотреть на небо становилось проще. Оно уже не ослепляло, лазурная голубая гладь мутнела и впитывала в себя крадущийся тайком алый закат.
- Ты сомневаешься, да?
Гермиона даже не смотрела в его сторону, она тоже обратила свое внимание на переливающееся перламутром небо.
- Я просто… я уже не знаю, где я, а где чужое. Я думаю, много думаю. Я так много думал за это лето, что успел уже прийти к выводу, что во всем виноват я сам. В смерти Дамблдора, Сириуса, Снейпа, Фреда, во всех смертях! Я виноват в том, что был отличительным тугодумом и бегал от Волан-де-Морта так долго, хотя задача могла быть решена еще задолго до того, как Пожиратели начать кромсать невинных людей. Я мог все исправить, от всего предостеречь, всего этого избежать еще тогда, на первом курсе, если бы не думал только о себе и своем желании “всех спасти”. И знаешь, после воспоминаний Малфоя я еще больше убедился в своей тупости. Я просто все портил. И не спаситель я вовсе, а бесхребетное несамостоятельное чмо, которое всех погубило!
Тут уже Грейнджер не выдержала и прижала свою ладонь к губам Гарри, таким образом затыкая его понос слов. Тот что-то возмущенно проворчал, но все-таки замолк, приподнимая себя, опираясь на руки.
- Гарри, ты сам сказал, что не знаешь, где твое, а где чужое. И сейчас, по-моему, за тебя говорят страхи Малфоя, которые нашли лазейку в твоих сомнениях. Ты все делаешь правильно, и не надо пропускать это через призму сомнений. Все прошло. Ты спас много жизней. Да, многих погубил, отрицать не буду. Но за жизнь сотни невинных приходится платить одной смертью. Тут ничего не поделаешь.
- Я не знаю, - Поттер убрал руку Гермионы от своего лица и посмотрел на нее. - Я сам не понимаю, что делаю.
Грейнджер, недолго думая, осторожно поднялась на ноги, зачем-то покружила вокруг своей оси и остановилась спиной к Гарри. Ее взгляд был направлен на то место, где раньше возвышалась трибуна Слизерина.
- Знаешь, Гарри, впервые за все время нашей дружбы я совсем не стремлюсь тебе что-то посоветовать или как-то направить тебя. - Ее речь на несколько секунд прервал ее же сдавленный смешок. - Я просто не знаю. Ну правда не понимаю, что у тебя в голове. Хотя я ведь сама начала всю эту заваруху. На тот момент я хотела пробудить в тебе чувство ответственности и сопереживание к тому, кто оказался для тебя совсем не врагом.
