— Да, друг, — вторил ему в ответ Янис. — Повелитель зовет тебя, поторопись.

На этом видение кончилось. Гарри толкал Рон, говоря ему поскорее просыпаться и не быть таким уж явно не заинтересованным в великих открытиях третьего глаза. Оказывается, подросток, смотря в шар, засыпал для окружающих. Рон, с которым Гарри сидел за одним столом, совершенно не винил его. Его тоже слегка сморило обильное присутствие дыма и благовоний в кабинете.

И так каждый раз. Каждый урок, когда юноша заглядывал в шар, он видел что-то подобное. Не всегда одни и те же картинки, не всегда людей или природу, но постоянно что-то из жизни одного единственного мужчины. А однажды он увидел сразу несколько событий.

Первым шло от лица самого «гарриного» мужчины. Он прошел мимо компании весело говорящих молодых людей и услышал лишь обрывки их разговора. Они обсуждали то ли любовников, то ли любовниц, то ли просто будущих избранников. Одни желали девушек с формами, другие худеньких, один радовался своему сокровищу, которого обнаружил неделю назад. Это был Янис, и он сиял больше всего. Он самозабвенно гордился тем, что нашел свою настоящую любовь. Это событие видимо и отмечали. Один «гаррин» не принимал в этом участия. Мальчик не заметил, как его спутник вышел за населенный пункт. Очнулся он, глядя на его отражение. Гарри увидел его невероятно печальное и хмурое лицо. «Видимо, что-то плохое случилось в его жизни, раз такой представительный мужчина грустит один, когда его товарищи развлекаются» — пронеслось в голове у подростка. Затем видение поменялось. Блондин подбежал к Янису, вокруг которого клубилась тьма. Она струилась вокруг молодого человека, ласкалась к нему, подчинялась. Его глаза так же были наполнены тьмой, болью и огорчением. Он опустил руку на плечо своего друга, пытаясь успокоить его взбунтовавшуюся магию. Только Янис не успокаивался и повторял только одно: «Она отвергла меня. Она бросила меня, предала, ушла». Видение, мелькнув еще разок, перенесло его вперед.

Гарри понял, что обстановка перед ним меняется. Теперь его окружали домики, как престижные коттеджи в Англии.Одни находились рядом с друг другом, другие стояли вдалеке. На возвышенности, как заметил Гарри, располагался замок, чем-то похожий на Хогвартс. «Его» блондин и здесь находился рядом с брюнетом. Вот только Гарри не сразу узнал в нем старого Яниса. Молодой и привлекательный человек преобразился в мужчину. В мужчину, который прошел весь ужас войны или чего-то похожего. Его тело было покрыто шрамами, которые выглядывали из-под одежды. Длинные черные пряди были зачесаны назад и выглядели как дреды. Это, несомненно, меняло его облик. Теперь он выглядел мужественным и серьезным. Гарри не видел каким стал «его» блондин. Изменился ли он так же или остался по прежнему предан своей прошлой внешности?

Вообще юношу все больше и больше интересовало почему он видит воспоминания одного единственного существа. Было ли это каким-то предназначением или выдумкой его больного воображения?

Гарри не успел досмотреть невероятные сны до конца. Урок вновь закончился. Мальчик отчаянно хотел узнать природу насылаемых видений и так же отчаянно хотел, чтобы они прекратились. Он боялся, что сходит с ума. Для исправления ситуации юноша даже бросил прорицания. Ну, как бросил, просто перестал посещать занятия. Ему было все равно на СОВы и на баллы, и на порицания декана, но вернуться в душный кабинет означало вновь увидеть то, что может подвести его к краю еще ближе.

Таким образом подходил к концу первый семестр. И все бы ничего, если бы профессор Амбридж на своем последнем уроке не стала рассказывать про волшебных существ. Гермиона знала, что Гарри является, по ее словам, тварью, что прекрасные единороги, умные кентавры, бережливые гоблины и, наконец, подводные русалки тоже твари. Но сколько полезного и нужного они делают для развития этого мира — не перечесть. Гермиона наконец-то не выдержала и высказала все, что она думает о методах преподавания конкретно этой особы. В итоге, девушке назначили взыскания в кабинете розового монстра. В тот же вечер Гермиона вернулась с отработки, плача и кутая левую руку.

Оказывается, несравненная Долорес незаконно применяет кровавые перья. Гермиона вынуждена была писать на пергаменте пятьдесят раз «я не должна спорить» без чернил. И ее строчки вместо пергамента отображались на ее руке. Эта ситуация вывела Гарри из себя. Он взял Гермиону за руку и направился к МакГонагал. Та, выслушав и посмотрев на руку мисс Грейнджер, пообещала разобраться в ситуации и направила подростков в Больничное крыло. Однако никакие мази и зелья не помогли избавиться от нежелательных эффектов, и Гермионе пришлось смириться с последствиями. Идя обратно в башню, Гарри наклонился к уху Гермионы и тихонечко прошептал: «Не волнуйся, я разберусь с ней своими методами. Отомщу ей и за себя и за тебя. Только молчи». Как бы девушка не была против жестокости, она с радостью поддержала идею Гарри.

Следующим утром весь Большой Зал наблюдал небольшое представление от Минервы МакГонагал и Долорес Амридж. Обе женщины разговаривали на повышенных тонах.

— Долорес, как вы смеете проводить такие отработки?

— А что в них не так? Вы сомневаетесь в моем праве преподавать в школе, Минерва?

— Вовсе нет, Долорес. Только в ваших средневековых методах.

— Вот как? Простите, дорогая, но сомневаться в моих методах, значит, сомневаться в министерстве, я так понимаю. Вы и в министре сомневаетесь? Я весьма терпелива, но чего я никогда и ни за что не потерплю, так это измену.

— Измену? — профессор МакГонагал даже побагровела. Чтобы ее, многоуважаемого мастера трансфигурации и патриотку своей страны, называли изменщицей?

— Ситуация в Хогвартсе намного опаснее, чем я предполагала. Корнелиусу придется действовать решительнее.

Тогда уже не выдержал Гарри.

— Простите, профессор Амбридж. Вы собираетесь написать Корнелиусу Фаджу? Тогда передайте от меня большой и пламенный привет, он знает, как я его ценю.

После этих слов завтракающие ученики разразились хохотом, а жаба лишь злобно посмотрела в ответ на ненавистного ей ученика и выбежала из Зала. В этот день Гарри стал вновь героем для жертв розовой кошатницы. Однако в его списке это была не победа. Это было только начало чего-то более приятного. Вечером, где-то за час до отбоя, юноша закутался в мантию невидимку и направился в сторону кабинета Зоти.

Долорес Амбридж в это время проверяла эссе школьников первого курса. Услышав стук в дверь, женщина открыла ее и не ожидала увидеть там мистера Поттера. Отвратительного мальчишку с наклонностями лгуна, который подчинил министра своими россказнями. Она уже пыталась избавиться от него еще летом, направив к месту его магловского жительства парочку дементоров, однако ее план провалился. Она узнала, что вместо одного мальчишки дементоры выпили какого-то магленыша. Ей на время пришлось улечься на дно. Однако после сегодняшней насмешки, она пообещала себе, что возобновит свою миссию.

— Кхм, кхм. Мистер Поттер, что вы делаете здесь в такое позднее время? Разве ученикам не пора спать?

— Добрый вечер, профессор Амридж. Нет, до отбоя еще добрых сорок пять минут. Я пришел к вам по одному важному делу.

— Дела могут подождать, если только они не касаются учебы.

— Да, именно насчет учебной программы я и хотел бы с вами побеседовать.

— Хорошо. И о чем же вы хотели со мной побеседовать? — спросила Долорес, пропуская юношу себе в кабинет.

— Дело в том, что мы проходили сегодня тему магических тварей, и я бы хотел оспорить ваше мнение на эту тему.

— И чем же вам не угодили магические твари? Вы не согласны с тем, что они тупые, мерзкие, грязные паразиты?

— Да. Вы абсолютно правы, профессор Амбридж. Возьмем хотя бы… хмм… дементоров. Что вы думаете о них?

— Дементоры? Это самые отвратительные создания. И если гоблины еще хоть что-то делают полезное для магов, то вот дементоры — нет. Вообще их надо всех искоренить. Не только темных тварей, но и вейл, оборотней и русалок. Дементоры наши магические паразиты.