Лоллии нельзя было отказать в смелости. Рядом с ней находился огромный и очень опасный по виду зверь, но она, переборов мимолетную дрожь, шагнула к нему и решительно чмокнула его в большой влажный нос.

Диковинного пса окружили зеленые молнии, и он начал расплываться, превращаясь в мохнатый сгусток черноты. Валерида отступила на два шага…

— Молодец, не испугалась, — похвалил царицу Карие, обретая свой прежний облик.

— Тунику надень, — посоветовала Лоллия. — И скажи мне, ради Богов Небесной Горы, почему пес?

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Кэрис и, желая переменить тему разговора, могущего завести их очень и очень далеко, с невинным видом сообщил: — Легенда, о которой ты упомянула, умалчивает об одном крайне важном обстоятельстве. Поцелуй, безусловно, способствовал снятию чар, но, чтобы превращение стало необратимым, необходимо было…

— Да-да, я догадываюсь, что ты имеешь в виду, — проворковала царица и нарочито медленно развязала серебряную ленточку пояса.

Новый день выдался у Страшара донельзя беспокойным. Он был прав, посулив стражникам, что прибывшая госпожа наведет в замке порядок, хотя, разумеется, не мог предугадать, какие последствия повлечет за собой ее возвращение в Кергово.

Пир и охоту на медведя отменили. Асверия потребовала от управителя подробнейшего отчета обо всем происшедшем за последние седмицы как в Кергово, так и в Нардаре. Спокойно выслушала неутешительные вести о гибели своей семьи, разорении столицы и других крупнейших городов, после чего начала отдавать распоряжения. Асверия не удосужилась объяснить Страшару, где и как провела последние два с половиной года, но приказывать — ясно как день! — научилась здорово.

— Прими мои соболезнования. — Драйбен склонил голову и помолчал, отдавая дань уважения погибшим при защите родной земли людям.

— Не с чем поздравлять, — ответила Асверия, продолжая рассматривать обнаруженный в библиотеке Хмельной Горы подробнейший план Нардара. Пергаменту было лет семьдесят, однако основные дороги, поселки и тропы, обозначенные на карте, сохранились до нынешних времен. — Как удобно жить в стране, где ничего не меняется! Что же до титула повелительницы Нардара… Представь, что произойдет, если кто-то из моих родственников остался жив?

— Нет-нет, госпожа, сведения верные! — подал голос управитель. — Все беженцы в один голос говорят: никто не уцелел!

— Пока степняки хозяйничают в стране — это не важно! — нетерпеливо отмахнулась Асверия. — Но слова твои навели меня вот на какую мысль. Будучи наместницей кониса в Кергово, тебя, Страшар, я оставляю управителем Хмельной Горы и командиром ополчения, собранного по деревням. А тебя, — обернулась она к Драйбену, — назначаю предводителем высокородного воинства. В Кергово ныне сбежалось множество высокородных, так надобно из них конный отряд сформировать. У многих из них свои лошади есть, а остальные коней у мергейтов добудут. Сможешь с нашими своевольниками совладать?

— С ними, пожалуй, совладаешь! Кто я им? Бывший прэт, бывший владетель Кешта…

— Ага! Это ты верно подметил. Кто у нас ныне владетелем Рудны числится, скажика, господин управитель?

— Так чем же там владеть, госпожа? — изумился Страшар. — Замок-то давным-давно разрушен! А с деревень и хуторов ты подати получаешь.

— Нет, значит, там хозяина? Вот ты им, Драйбен, и будешь. И я тебе своей волей и властью жалую титул прэта. Ну, благодари, кланяйся земно и руку целуй! приказала Асверия.

— Вот еще беда на мою голову, — пробормотал новоявленный прэт и владетель Рудны, преувеличенно чинно кланяясь и с нарочитым благоговением касаясь губами протянутой ему руки.

— На твоей совести продовольствие, обеспечение войска и сбор всех мужчин, способных держать оружие в руках, — заключила Асверия и позвала арранта: — Рей! Тебя я попрошу занять должность помощника господина Страшара. Подучи-ка ты воинской премудрости здешнее ополчение да заодно и гарнизон замка. Ты степняков в деле видел, выучка у тебя добрая, негоже добру под спудом гнить.

— Неужто ты воевать собралась? — встревожился Страшар. — Выходить в чисто поле да биться?

— Не совсем, — терпеливо ответила Асверия. — В чистом-то поле степняки перебьют нас за милую душу вдвое меньшим числом.

— И я о том же! — горячо заговорил управитель. — Полагаю, как делать надо… Из леса выскочили, мергейтов порезали, лошадей угнали и обратно в трясины схоронились. Будем их хитростью давить. Всех, конечно, не передавим, но урон нанесем. Засады там всякие, колодцы можно потравить в деревнях, где мергейты стоят. Я ж говорил, пару седмиц назад двадцать сотен узкоглазых сунулись в Кергово по Сеггедскому тракту. Ну мы сначала их чуток из луков постреляли, в зарослях прячась, потом они нас преследовать начали… Мы, конечно, в бега. И драпали аж до Ронинских трясин. В коих сейчас степняки и почили навеки. Селяне их в кольцо взяли, с тылу воители наши ударили. Загнали мы мергейтов в самую топь, дабы другим неповадно было, ни одного не упустили. Больше не сунутся.

— Сунутся еще, — утешил Страшара Драйбен. — Сожрут степняки все, что захватили в южном Нардаре, и заявятся в Кергово.

— Встретим! — шарахнул увесистым кулаком по столу господин управитель. — Только чуток подготовиться надо. Если постараться, тысяч семь-восемь мужиков наберем. Еще высокородных сколько-то.

— Неплохо! — одобрила Асверия. — Наше преимущество в том, что местные жители знают леса, тайные тропы в горах и болотах, могут ударить внезапно и отойти без потерь. Ищи тогда ветра в поле. Что ж, господа соратники, за работу?

— Я могу сегодня же отправиться в Рудну, — сказал Драйбен. — Гляну на хозяйство. Ежели добудем корм для людей и коней, тогда и о конном отряде придет время говорить. Напиши, госпожа, тамошним людям послание. А ты, Страшар, выделишь мне полтора десятка стражников?

— Забирай. — прогудел управитель. — Однако намаешься с ними. Только и умеют, что пиво хлестать да за юбками бегать.

— Ничего, Рей их быстро к порядку призовет.

— Как скажешь, — безмятежно ответил аррант.

— Вот и отлично, — закончила разговор Асверия, поднимаясь из-за застеленного картой стола. — Страшар, разошли людей по деревням, чтобы переписали беженцев. Драйбен, буду ждать тебя послезавтра к вечеру.

Впервые за много седмиц Драйбен чувствовал себя на дороге в безопасности. Главный тракт, ведущий от столицы Нардара к Хмельной Горе, обрывался у подножия замка, от коего звездочкой расходились в разные стороны полтора десятка дорог, дорожек и тропинок. Извилистый путь от Хмельной Горы до Рудны лошадь, если ее особо не гнать, покрывала за день. Плохо наезженная дорога разрезала хмурый и дикий лес — огромные ели со стволом в три обхвата, редкие поляны, поросшие молодыми елочками и березками. Изредка попадались заболоченные овраги, покрытые багровым клюквенным ковром. Пахло палым листом, грибами и хвоей — осенью. Непуганое зверье пересекало дорогу прямо перед всадниками — спешащие по своим делам олени и кабаны, чудовищных размеров лось с рогами, напоминавшими остистую чашу, где-то в глубине чащи взревывал медведь, отъедавшийся к зиме пойманной на речном перекате рыбой. Красота воды вдоволь и ни мергейтов, ни песчаных клещей, ни стражей древних гробниц…

Путь от печально знаменитого Аласора через Альбаканскую пустыню и Халисун занял тридцать два дня и попортил Драйбену немало крови. К Акко, например, путники подошли за день до появления степняков в виду крепостных стен, и хвала Богине, надоумившей Рея настоять на продолжении путешествия, не останавливаясь в гостеприимном портовом городе. В Акко они в итоге задержались лишь затем, чтобы продать верблюдов, сменить лошадей и запастись припасами, после чего не мешкая отправились дальше.

Вести, как известно, летят быстрее ветра. Особенно дурные. Через несколько дней Асверия, Рей и Драйбен узнали, что основное войско Гурцата следует за ними по пятам: Оранчи решил не штурмовать прибрежные города, но, пересеча Халисун, вторгнуться в южную провинцию Нарлака. Случалось, путники утром выезжали из захолустного халисунского поселка, а вечером того же дня его уже занимали передовые отряды степняков.