Я поворачиваю голову в бок, тем самым не давая ему держать её на пальце. Но тот явно не любит отступать и жестко берет меня ладонью за нижнюю челюсть. Грубо, словно я животное.

— Пусти, — шиплю сквозь сжатые зубы я.

— Строптивая, люблю таких, — он отпускает меня и поднимается, опираясь руками о колени, — в рот ебать, — продолжает он, а я отскакиваю, ну как, пытаюсь, но стена позади не позволяет.

— Нет, не надо, — я поджимаю коленки с уже засохшей на них кровью.

— Надо, София, надо. Я могу делать с тобой всё что захочу, жаль, что не убить, —

белоснежные, ровные зубы и тонкие губы искажаются в гримасе хищника на охоте. Я громко сглатываю и прижимаюсь как можно ближе к стенке.

Вижу, как пуговица на джинсах выскальзывает из отверстия под руководством тонких шрамированых пальцев. Да кто же он такой? И кто его босс?

— Не надо, прошу, — молю я, хоть это на меня вовсе не похоже. Но парень лишь расстегивает ширинку и я вижу обычную ткань черных боксеров. Господи, прошу, сделай всё это сном, прошу. Я сплю. Ну не может такого быть. Не может!

Я зажмуриваю глаза, а открываю их лишь тогда, когда шуршание ткани прекращается. Вижу его достоинство и хочу закричать от беспомощности или плакать от неё же. Нет, он не будет, он запугивает.

— А мы стеснительные, — его рука жадно хватает меня за волосы на затылке, крепко сжимая, что, кажется, вырвет с корнем. Мычу от боли, но потом резкая пощечина заставляет громко вскрикнуть и открыть рот. Парень, явно не впервой делая это, в наглую пользуется этим, и через секунду я чувствую что-то у своих губ.

Не знаю, что тогда руководило мной, но я кусаю его член и шатен с громким рыком отлетает от меня. Тыльной стороной ладони вытираю свои губы. Мерзость, но меня смешит его озлобленное и гневное выражения лица. Я лишь усмехаюсь и, для пущей уверенности, вытираю рот подолом своей кофты.

— Сука! — жесткая пощечина, что моя голова отлетает в сторону. Щеку словно огнем обожгли и я, со всхлипом, прижимаю к ней холодную ладонь. Да, я плачу от боли. Но ему мало и он жадно берет меня за волосы, заставляя посмотреть на его мерзкую физиономию.

— Я ещё вернусь и, возможно, не один, и вот тогда-то я тебе мозги на место вправлю, — я зажмуриваюсь, пока слова с ядом плещут в мою сторону. Но хлопок двери заставляет открыть глаза. И что сейчас произошло? Меня чуть не изнасиловали?! Мозг просто отказывается принимать эту информацию и я хватаюсь за голову, чтобы хоть как-то понять всё это.

Ну, спасибо, великим силам небесным, что додумалась укусить за самое ценное.

***

Пару часов я сидела на холодном полу, плотно закутавшись в куртку. На телефоне осталось пару процентов, связи же тут, конечно, нету. Я вздыхаю, когда слышу этот противный звук от двери и поднимаю голову.

В дверном проеме стоят два парня. Тот, что практически изнасиловал меня и его, как я понимаю, друг, с которым обещал явиться.

— А малышка ничего такая, правда тощая, — оценивающий взгляд второго парня-блондина гуляет по мне.

— Да, малышка, но зубы, сука, сейчас повыбиваю все! — рычит шатен и грубым размашистым шагом направляется ко мне. Я прижимаюсь к стенке, но это явно не спасёт. Опять берет за волосы и тянет резко вверх, что я резко поднимаюсь и роняю телефон на бетон. Прощай мой седьмой айфон.

Но, по-моему, мне сейчас будет хуже, чем ему. Я жмурюсь от боли в затылке, там, где этот придурок тянет за волосы. Второй, раскачиваясь, с ухмылкой подходит к нам и снимает с меня куртку, опять осматривая.

— Тебя что не кормят? Вроде заработок у твоего отца такой, что тебя можно каждый день деликатесами кормить, — я лишь отворачиваюсь от столь прожигающего взгляда и закрываю глаза. Ну за что я заслужила это? Почему я? Есть много других девушек, есть много других богатых семей, где дочери олигархов намного красивее меня, к примеру.

— Не твоё дело, — бросаю я, прежде чем осознаю ошибку.

— А ты не врал, что она ещё та дерзкая сучка, — смешок с его уст и я чувствую как мои волосы отпускают, но прижимают к стенке, разрывая свитер по линиям швов. Пытаюсь оттолкнуть шатена, но он заводит мои руки над головой, но я же София Котова, я же не пальцем деланная.

Бью тому же шатену между ног и хватка в руках слабеет. Только я хочу вырваться от них, второй прижимает меня своим телом к стене и заводит руки, как и прежде над головой.

— Сука… — шиплю я и, хочу было плюнуть ему в его красивое, как оказалось, личико, но тот дает мне пощечину. Опять ужасная боль и я громко вскрикиваю.

— Поверь, я-то и усмирю твой пыл, — джинсы слетают с меня в туже секунду и я пытаюсь свести ноги, но колено блондина упирается мне между ног, принося боль. Шатен же снимает с меня обувь и теперь я становлюсь вообще мелкой по сравнению с этими амбалами, хоть их рост и не выше метра девяносто.

Около уха раздается смешок блондина и он ставит крупный засос на шее. Я мычу от боли и закусываю губу до крови. Рука парня уже гуляет по моему бедру и я чувствую каплю на щеке. Я плачу. Плачу от того, что со мной будет, плачу от приносимой мне боли.

Сквозь пелену сознания слышу выстрелы где-то в коридоре подвального этажа и в помещение залетают мой брат и Макс. Два парня сразу отпускают меня и я падаю на пол, всхлипывая то ли от горя, то ли от счастья, не пойму, но не могу остановить этот поток эмоций.

Блондин и шатен достают из кобуры свои пистолеты и тут начинается бойня. К этому всему присоединяются ещё несколько парней, как я поняла, моего брата и Максима, и этих двух садистов тоже. Всё длится пару минут, но, как понимаю, всё заканчивается ничьей, так как этим долбоебам удаётся ускользнуть, и вообще покинуть дом.

Я вытираю слёзы тыльной стороной ладони и бегу к брату, запрыгивая на его сильную шею. Всё тело болит, но сейчас ничего не важно. Он и Волков жертвовали собой ради меня, от чего слёзы сильнее начинают катиться по щекам.

— Дэн, — всхлипываю я, чувствуя на коже что-то мокрое.

— Сонька, — брат целует меня в лоб и мягко ставит на землю. Вижу, что его кофту насквозь пропитало кровью, но ему, кажется, всё равно на это, он улыбается.

— Тебя ранили, — хрипло говорю я, поднимая кофту и видя ножевое ранение в бок парня. Ужасаюсь и отхожу, чтобы не сделать больнее. И только сейчас я понимаю, что на меня, практически голую, смотрит Макс, от чего краснею. Что ты делаешь, Соня? Ты краснеешь, серьёзно? Он же уже видел тебя в белье. Ну, главное, что он не увидел то, что я тщательно скрываю под одеждой, и от чего скоро избавлюсь. Опускаю взгляд, смотря в серый бетонный пол, пока на меня не одевают что-то теплое и достаточно длинное.

Поднимаю взгляд и вижу голый идеальный торс Максима. Теперь ясно почему от него все девушки текут, как последние сучки.

— Спасибо, — тихо говорю я и Максим берет меня на руки. — Зачем?

— На тебе живого места нет, ты не дойдешь. Скоро адреналин выветрится и всё, — он улыбается и, слегка хромая на правую ногу, несет меня с этого ужасного дома, пока брат идёт рядом со мной, осматривая меня на наличие сильных повреждений.

— Что с ногой? — Господи, я волнуюсь за него, хотя недавно переносить его в радиусе десяти метров не могла. Но в то же время, он жертвовал собой ради меня.

— Ничего серьезного, — парень дарит мне свою теплую улыбку, которую я прежде, практически, никогда не видела, и я улыбаюсь ему в ответ. На душе противно, до ужаса противно и мерзко. Хочу кричать, биться в агонии, но знаю, что не поможет. Я прижимаюсь к оголенной груди парня и прикрываю глаза. Его сердце бьется слегка учащенно, что, в принципе, не удивительно. Не знаю, как я буду жить дальше и отнесусь к правде, которую, надеюсь, мне всё же удосужиться узнать, но сломаться я себе не дам. Поплачу, попью успокоительного и снотворного пару дней, пока новое дерьмо моей жизни не появиться. И куда катится моя жизнь?

***

POV Максим

— Она заснула… — устало выдохнула мама Дениса и Сони, возвращаясь из комнаты девушки. Мы всё слышали, как она плакала, как кричала от внутренней агонии, но ведь мы всё понимали. Любая на её месте вела себя так.