— Без тебя не очень. Я искрение сожалею, что так отвратительно повела себя с тобой. Для меня это было диким шоком, и я просто включила защитную реакцию, — Котов мягко взял мою руку, лежащую около чашки на столе в свои и начал нежно гладить большими пальцами.

Это действие заставило моё сердце трепыхаться, словно птица в клетке. Всё это выглядело так мило, что мне не верилось, что Денис Котов мог себя так вести.

Я видела, что он тоже чувствует вину, которую, по факту и не должен. Да, он допустил непоправимую ошибку, которая понесла и ещё понесёт за собой неприятные последствия, но в том, что произошло, виновата лишь я и мой чёртов эгоизм.

— Я планировал рассказать, преподнести это нормально. Но так вышло… — парень вздохнул и одной рукой провёл по волосам, — увы…

Свободной рукой я потянулась к лицу парня, и кончиками пальцев провела от щеки вниз по скуле. Он взглянул прямо в мои глаза, заглядывая в душу, что-то там ища. Да, я люблю тебя! Люблю!

Парень улыбнулся и поблагодарил официантку за принесённый кофе. Официантка, увидев и прочувствовав всю ту атмосферу, которая охватила нас, поспешила быстрее ретироваться. Я на это лишь улыбнулась, а Денис ухмыльнулся.

Всё то, что сейчас происходило, можно было спокойно скинуть на сон. Всё было так по-своему волшебно. Все эти взгляды и прикосновения. Мы выглядели, как малые дети, которые понравились друг другу и они боятся сделать что-то не так по отношению к друг другу.

— Всё хорошо. Я приняла всё это. И ещё… — я замялась, ведь то, что я сейчас скажу, может кардинально изменить наши жизни. — Я видела малыша. И он так похож на тебя. Что я приняла своё решение.

Глаза парня сразу загорелись, как у ребенка, который получил ту, желанную игрушку на день рождение. Наверное, только я могла его таким видеть. Для других он был и будет альфа самцом всей школы Денисом Котовым, но для меня останется тем парнем, который может быть заботливым, тем, кто искрение с ямочками на щёчках улыбается только мне.

— Я помогу тебе с малым. Я стану его матерью, если ты позволишь, — было тяжело это сказать, ведь эти две последние строчки я тянула пару секунд, прежде чем сказать. Но он и без слов знал, что я соглашусь. Он видел это во мне, читал меня и это даже не бесило. Наоборот, это убирало барьеры, нам не нужно было что-то подолгу объяснять друг другу, достаточно было встретиться глазами, чтобы всё понять.

— Жаль, что его мать не ты… — вырвалось из его красивых губ. Глаза засуетились, бегая от меня к столешнице, картине на стеле около нас, в окно и по кругу. Я положила руку на ту, которой он держал мою. Это заставило его сфокусироваться на мне и без словно сказать, что тоже бы этого хотела.

Я хотела бы. Наверное, сначала ради ребенка, ведь у него была бы настоящая мать, а уже в другую очередь ради Дениса: пускай так рано, но у него была семья. Это была бы настоящая крепкая молодая семья и ради неё я была бы готова пожертвовать своим будущим и мечтами, ведь сидя с ребёнком у меня не было бы шансов это осуществить.

— Почему я такой дурак? — а действительно?

Парень часто допускал ошибки. Даже тогда в лагере, в ту самую ночь он воспользовался тем, что я была в него влюблена. Первое время мне было больно, до истерик по ночам, до апатии в целом. Я боялась, что он похвастается друзьям, мол, такой крутой. Но нет. День, неделя, месяц. Никаких слухов, все относились ко мне ровно так же как и до этого. Он не рассказал.

Парень вообще старался не смотреть в мою сторону. Избегал меня. Даже когда нам дали совместную лабораторную работу, Денис чуть ли не стоя на коленях, просил сменить пару. Все удивились, ведь со мной хотели работать, потому что я что-то знала и могла подтянуть их оценки. Тогда это напугало меня и теперь, и я стала его избегать. И эти чёртовы кошки-мышки тянулись год. Целый год!

А потом всё резко перевернулось с ног на голову, когда София Котова села рядом со мной на первом своем уроке. Тогда я испугалась, но сейчас я даже рада, что моя соседка по парте решила прогулять урок.

— Не знаю. Может, потому что весь мозг достался Соне? — саркастически пошутила я и взялась за своё кофе. — Да-да, а теперь пей кофе, остынет ведь, — щёлкнув парня пальцем руки, которая уже как минут пятнадцать была в его хватке, я принялась допивать свой напиток. А его руки горячие.