— Но я достаточно взрослый, чтобы сам решить, чего хочу, — нимало не смутившись, отрезал Кас. — Я остаюсь в Лоуренсе.
— Планируешь пополнить ряды бездомных? — с непередаваемой язвительностью поинтересовался Михаил, и даже Гейб покривился от его тона. Ни для кого в семье не секрет, что медленно приходивший в упадок дом требовал в последнее время непомерных капиталовложений, которые жаждавшему самостоятельности Кастиэлю определённо не по карману.
— Будто тебя это волнует, — в равной мере зло отозвался он.
Роль тётки в их недосемье он по-настоящему оценил лишь после её смерти – Амара всегда выполняла роль своеобразного клея для становившихся с годами всё более чужими мужчин. Михаил по-своему тоже заботился о Касе, но его опека выражалась скорее в материальном аспекте, чем в некоей душевной близости. Он смотрел на вещи до тошнотворного трезво, и самое ужасное, что Кастиэль со временем начал находить оправдания для его точки зрения. В частности, старший брат сыграл не последнюю роль в его окончательном отказе от желания учиться дальше, однако помимо волевого решения Михаила у Каса была ещё одна веская причина оставаться в Лоуренсе. Именно она сейчас и сыграла решающую роль в его решительном отказе от очередного переезда.
В своём мнении он оказался на удивление твёрд, и даже увещевания Чака по телефону не возымели должного действия. Эллен сдала ему крошечную комнатушку в мансарде, и Михаил до самого отъезда обходил миссис Харвелл стороной, окончательно и бесповоротно причислив взявшую сторону младшего брата женщину к вселенскому злу. Дом выставили на продажу, а поскольку толпы желающих приобрести строение к Новакам не валили, запертый коттедж на соседней с Винчестерами улице напоминал собой унылый остов так и не ставшего по-настоящему семейным корабля в бурном современном море. Дин очень быстро заметил омрачавшую лицо друга тень, стоило им оказаться в тех краях, и ненавязчиво изменил маршрут их ставших теперь крайне редкими совместных прогулок.
На новоселье он притащил Кастиэлю целую гору всякой всячины – малозначимой на первый взгляд, но нёсшей в себе тот непередаваемый заряд тёплой душевной привязанности, что всегда помогала им пережить жизненные трудности. Горка томиков русской классики, старый плакат Led Zeppelin, любимый клетчатый плед Дина и даже купленная на какой-то распродаже гитара без возражений заняли свои места в тесном пространстве нового жилища, и Кастиэль ощущал себя здесь куда больше дома, чем в большом и холодном коттедже на Роуз-стрит. Джо как-то лукаво заметила, что его логово всё больше напоминает комнату Дина в отцовском доме, но Кастиэль лишь задумчиво улыбнулся, поглядывая из распахнутого окна на припаркованный внизу мотоцикл. В его жизни по-прежнему оставалось лишь две ценности – дружба Дина и собственная гордость.
— Мне не нравится твой настрой, — с порога заявил однажды Дин, явившись без приглашения в раннее воскресное утро.
В своей наполненной событиями жизни он на удивление не забывал о несущественных на первый взгляд мелочах. Кастиэль тогда лишь слабо улыбнулся, внезапно вовлечённый в живой ураган по имени Винчестер – Дину приспичило заставить его открыть счёт в банке. «На исполнение надежд», - лаконично пояснил он, и Кастиэль отвёл взгляд, ощутив предательски подступившие к горлу слёзы. Воспитание в их семье, как уже говорилось, отличалось редкой однобокостью и хаотичностью, а Дин в силу некоторых обстоятельств с малых лет обучался сложной науке экономии. Именно благодаря его усилиям Кас стал откладывать часть своего заработка на будущее. Похороненные под грудой пыли реальности мечты постепенно возрождались к жизни.
Тем не менее, на фоне забот Дина о занимавшем большую часть его времени малыше он ощущал себя немного одиноко. Иногда Кас задумывался, что будь у него тоже кого опекать, и всё не выглядело бы обезличенно-бессмысленным. Увы, семья в обычном понимании этого слова ему не грозила – именно в то нелёгкое время перестройки всего уклада жизни он окончательно созрел, чтобы признать: женщины его совершенно не привлекали.
— Возможно, я всё-таки побываю на твоей свадьбе, — мечтательно протянул Дин в одну из их редких встреч на том самом пустыре. Лето было в разгаре, вокруг бурно разрастались трава и кустарник, а они вдвоём развалились на нагретом солнцем камне – единственном оставшемся свидетельстве некогда стоявшего на этом месте большого дома. Кастиэль иногда думал, что недвижимость Чака тоже в один прекрасный день превратится в груду обломков, а их потомки будут вот так же лежать на руинах их несостоявшейся жизни, но мысль почему-то не вызывала ироничной улыбки.
— Не дождёшься, — невольно рассмеялся он, брезгливо стряхивая с плеча забравшегося на него жука.
Дин лениво улыбнулся. Он принял неожиданную откровенность друга по поводу его ориентации совершенно спокойно, и это приятно удивляло. Похоже, благодаря сыну, он пребывал сейчас в мире со всем окружающим, в том числе и с мятущимся своим открытием Кастиэлем. Впрочем, с Винчестером всегда было удивительно легко, ибо он принимал вселенную такой, какая она есть, а собственные проблемы на фоне его почти кошачьей самодостаточности казались не стоящими выеденного яйца.
Впрочем, в одном Кастиэль точно солгал – недавняя поездка по делам в Топику привела его в ночной клуб, и там был он – парень, ставший его первым не слишком удачным опытом, потому что Касу не понравилось. Не понравилось ощущение чужих рук и губ, не понравился царапавший откровенной чуждостью голос, не понравилась сама мысль об одноразовости подобной связи. Он не знал, как там у настоящих геев, но к мужчинам, как оказалось, он тоже не испытывал особой симпатии. К другим, не Дину.
— Наверное, мы поедем к морю в конце лета, — задумчиво заметил в то ленивое утро Дин. — Хотел бы я, чтобы ты был с нами.
— В качестве справочника? — лукаво вопросил он, и в следующий момент получил шутливый дружеский подзатыльник. Впрочем, шутки шутками, а Кас как никто понимал, насколько удручающе несовместимыми становятся две стороны жизни Дина в последнее время. Лиза откровенно не любила Новака, и так было практически с самого начала. Дина всегда бесило это обстоятельство, и его многочисленные столкновения с женой по этому поводу не раз заканчивались бурными ссорами, но Кастиэль отчасти понимал чувства Лизы и испытывал смутную неловкость, становясь невольной причиной вносимого в чужую семью разлада, как это случилось в прошлом январе и не раз повторялось позже.
— Я заказала столик в ресторане, — между делом сообщила Лиза утром двадцать четвёртого числа. — Хозяин – старый друг моих родителей.
— Мы будем там вдвоём? — осторожно поинтересовался Дин. Переполнявший жену энтузиазм вызывал в нём закономерную настороженность, в особенности после череды ссор на прошлой неделе.
— Я пригласила твоего брата с Джесс и ещё Дэвида…
— А Кас? — нахмурился Дин. Он не любил помпезные рестораны и старого друга жены на дух не выносил, но готов был со всем этим примириться ради налаживания испортившихся в последнее время отношений. С одним он мириться не собирался – с необоснованной неприязнью Лизы к его лучшему другу.
— Тебе обязательно таскать его с собой? — мгновенно помрачнела Лиза. — Это ужин в узком семейном кругу.
— Кас мой друг, и это мой день рождения.
Выяснение отношений плавно переросло в бурную ссору, и в конечном итоге он тогда ушёл, хлопнув дверью, и в ресторан жена отправилась без него. Вечером ситуацию долго и нудно пришлось объяснять по телефону встревоженному Сэму, а сам Дин отметил очередную годовщину в компании Кастиэля и бутылки купленного в супермаркете дешёвого вина в тишине опустевшей мастерской Бобби Сингера. Здешний интерьер и компания нравились ему куда больше изысканного зала модного заведения.
Из поездки к морю Дин привёз заметно улучшившееся настроение и кучу новых фотоснимков, и Кастиэль втайне радовался, что тот вновь чувствует себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к давнему увлечению. Что касается его собственных пристрастий, то они претерпели существенные изменения. В последнее время он увлёкся готовкой, и это получалось у него настолько хорошо, что оценил даже известный привереда Дин Винчестер. Вновь заглянувший на огонёк Гавриил потоптался в тесном пространстве комнатушки брата, попробовал его стряпню, а затем вдруг с места в карьер предложил открыть в Лоуренсе семейный ресторанчик. Кастиэль подумал и согласился – работа официанта давно перестала его удовлетворять, а собранных им с лёгкой руки Дина средств вполне хватало, чтобы внести свою малую лепту в покупку. В дальнейшем он планировал выкупить заведение у брата полностью, а пока вполне мог примириться с периодическими наездами до отвратительного бодрого и шумного Гавриила.
