Впрочем, зря он расслабился. Краем глаза я успел заметить смутное движение и, не раздумывая, выстрелил в ту сторону, отбросив Валика к стене ударом кулака.

— Тяжелая рука, — хмыкнул колдун вставая, — Оценим кого ты убил.

Когда мы подошли к лежащему на земле человеку, я охнул. Это был я. Моя точная копия. Только куртка оказалась той самой, чтобы пропала днём.

— Вот так и появляются двойники, — прокомментировал Валик, — Не бойся. Это не ты, а гомункул с твоей внешностью. По сути, одна из таких же тварей, но внешность не женская.

— Что-то я сомневаюсь… Кровь не черная.

Опустившись на колени, Валик внимательно осмотрел убитого, после чего достал небольшой нож и начал отрезать ему лицо.

— Ты чего?

— Кажется, я догадываюсь кто это.

— И? Не хочешь озвучить эти догадки? Или… — слова застряли в горле, когда я понял что вижу.

Под тем лицом, что повторяло мои черты, была морда какой-то твари, похожей на меня, но не я. Открытые глаза оказались полностью черными, без белка…

— Странно, — пробормотал Валик, — Идем в кабинет, про который ты говорил.

— Это…

— Идём! — почти зарычал колдун.

В кабинете Валик устроил натуральный обыск, закончившийся тем, что мы нашли рядом со столом зеркало, которое я в первый раз не увидел из-затотвратительного освещения. Его поверхность не отражала ничего — вместо этого зазеркалье демонстрировало нам чёрную пустоту.

— Это что за срань господня? — вырвалось у меня.

— Это — «чёрное зеркало», — мрачно ответил Валик, — Отойди в сторону.

Достав нож, он подошел к зеркалу и быстрыми движениями в воздухе начертил им в воздухе какие-то светящиеся символы, а затем, проведя рукой, метнул их в черноту зеркала. Тут же я скорее ощутил, чем услышал протяжный стон, исходящий от этой мерзости, а потом чернота резско исчезла, оставив после себя обычное отражение.

— Теперь пора по домам, — тяжело дыша произнёс Валик, — Тут мы, видимо, закончили.

— Не думаю, — вздохнул я, — Мне надо выпить.

— Для начала, тебе надо переодеться, — вздохнул Валик, — А выпить… В моём ресторане напьёшься. Там хоть все свои.

— Свои?

— Увидишь, — отмахнулся колдун, — Но книги я тебе дам. Уж энергетикой ты владеть обязан. Как и Старшим Футарком. Без этого никуда. Ныне на развитии в одной традиции далеко не уедешь.

— Хорошо, — вздохнул я, — Пошли уже отсюда.

— Тоже любишь свежий воздух, — усмехнулся колдун, — Это хорошо. Значит, с головой у тебя всё хорошо.

Сидя в машине, я курил. Солнечные лучи ещё освещали окрестности, окрашивая голые ветки деревьев и белый снег на холодной земле в бледно розовый цвет, постепенно становящийся всё более похожим на алый. Зимой, закаты так же красивы, как и летом. Осенью и весной нет такой красоты.

Сделав последнюю затяжку, я затушил дымящийся окурок о бортик пепельницы, бросил его туда. Не люблю я медицинские учреждения. Пусть даже и роддома… Запах лекарств, энергии боли и постоянное ощущение болезни… Везде… Это не моя сфера.

Вздохнув, я заглушил двигатель и, запахнув дублёнку, покинул тёплый салон внедорожника. Машину я запарковал напротив ворот, чтобы она не попала в объективы камер охраны. Не люблю оставлять излишнего количества следов… Пускай я сам сейчас окажусь на плёнках местной службы безопасности, но номерные знаки там быть не должны.

"Соболевский дом матери и ребёнка", — гласила бронзовая табличка рядом с воротами. Частное заведение с идеальной репутацией. В этих стенах ещё ни разу не было смертельных случаев во время родом. Дети не исчезали отсюда. Да и массовые заболевания новорождённых и рожениц, находящихся тут, никогда не случались.

Впрочем, абы кто тут не рожал — лишь представители региональной и городской власти, финансовая элита и криминальные авторитеты. Не повезло же персоналу — оказаться в центре столь жуткой и скандальной истории в роли, едва ли, не соучастников.

Однако, судьба акушеров и гинекологов мне была безразлична. Сюда я пришёл с другой целью. Найти и вернуть ребёнка. Младенца.

Вчера вечером Хольда Браун — жена одного из самых богатых и влиятельных людей, приехавшего с запада и ставшего крупнейшим инвестором города — родила тут мальчика. Ночью он пропал. Как и все остальные новорожденные, что находились в этих стенах. Пропажу обнаружили ещё ночью и вызвали полицию, которая ничего не нашла. Как не нашли ничего и сотрудники роддома. Ни медики, ни охрана, не смогли найти никаких следов. Полицейские так же оказались бессильны — обыск, устроенный стражами порядка ничего не дал. Казалось, новорожденные испарились.

Сейчас группы полицейских рыщут по всем районам города и в пригородах, устраивая обыски, управление по борьбе с организованной преступностью ждёт писем с требованием выкупа, бандиты роют землю по своим каналам, а матери исчезнувших детей льют слёзы горя.

На фоне всего этого бардака мне придётся искать пропавшего ребёнка. Повезло так повезло. Как бы под раздачу не попасть. Помянув Младена, что раз за разом подсовывает мне дела одно интереснее и опаснее другого, я тяжело вздохнул, идя по терриории сего заведения к дверям приемного покоя.

Владислав, мой коллега и конкурент, ещё ночью позвонил и предупредил об опасности чрезмерной активности в некоторых делах — несмотря на некоторую конкуренцию, отношения с сербом у меня были вполне нормальные, почти что дружеские… Впрочем, если дело касалось работы, то вступал в силу простой закон — "дело бизнеса есть бизнес".

Двери в приёмный покой, через который проходили все посетители этого заведения, оказались выполнены из дуба. Хорошие такие массивные резные двери. Ручки были выполнены в виде висящих бронзовых колец, удерживаемых волчьими головами… Красиво.

Войдя в холл, я направился к стойке охраны, так же выполненной из дуба.

"На строительстве, отделке и мебели, владельцы не экономили, — мелькнула у меня мысль, — Сразу видно кто сюда приходит… Обывателям тут не место. Даже мне здесь неуютно от роскоши."

Все эти мысли мелькали у меня, когда я двигался к стойке, стуча каблуками по мраморной плитке пола. Хрустальная люстра под высоким, метра три, белым потолком с лепниной, вызвала у меня сочувствие к санитаркам. Им эту красоту мыть.

«Нет, тут определённо не экономили, — хмыкнул я, оценивая мягкие диваны вдоль стен и картины над ними, — И вкус у дизайнеров точно есть.»

— Добрый день. Как я могу поговорить с руководством или старшими сотрудниками персонала? — спросил я у хмурого не выспавшегося охранника.

— По какому вопросу? — спросил он, окидывая меня подозрительным взглядом.

Что поделать? Даже через годы, привычки полицейского из меня не выветрились — походка, манера речи и интонации выдавали моё прошлое. И работа частным детективом, вместе с недавними событиями, не могли выбить из меня повадки человека в форме. Вообще, этим отличались все сотрудники органов правопорядка как и те, кто носит погоны и форму. Разница же между различными ветвями исполнительной власти заключалась лишь в деталях, малозаметных для обывателя, но хорошо видимых профессионалу.

— Я частный детектив. Нанят для поиска одного из пропавших новорожденных.

— Документы, — коротко ответил охранник.

Протянув ему удостоверение, я принялся ждать. Однако, охранник меня удивил — он, усевшись за компьютер, каковые недавно стали появляться и в государственных учреждениях, ввёл номер лицензии в какую-то базу данных и, увидев результат, удовлетворённо кивнул:

— Прямо по коридору. Там приёмный покой.

Пройдя в указанном направлении, я увидел белые двери, большей частью состоящих из рифлёного стекла. За ними располагался приёмный покой. Первым, что я увидел в большом просторном помещении, была стойка, выполненная из какого-то белого материала. За стеклом, установленным на ней, сидели санитарки, если судить по бэйджикам. Выглядели они измученными. Оно и не удивительно. Зная следователей полиции и Управления, мне даже было немного жаль их. Наверняка всю ночь не спали. Следователи умели довести до состояния белого каления даже очень спокойного и уравновешенного человека.