И он, кажется, тоже…

Так, может и не надо ничего останавливать?

Горячие мужские пальцы коснулись груди, и словно молния прошила все тело, отозвавшись сладким спазмом внизу живота. И это странным образом отрезвило. Что я творю?! Да я вижу его первый раз в жизни, а может, и в последний. Нет уж, так неправильно. Я судорожно глотнула воздух, собралась силами, вывернулась из объятий и, выставив вперед руку, изо всех сил завопила:

– Нельзя!

Как ни удивительно, подействовало: мужчина отшатнулся и теперь смотрел на меня непонимающим взглядом.

– Нельзя входить в биополе ведьмы, когда она занята работой, – повторила я как можно спокойнее, хотя до спокойствия мне было ой, как далеко. – Это, знаете ли, чревато…

Чем чревато бесцеремонное вторжение в сокровенное колдовское биополе я придумать не смогла. Да это уже и не требовалось. Мой клиент на мгновение замер, вздохнул тяжело и тоскливо, как раненый лев, из-под носа которого гадкий койот только что утащил свежепойманную лань. А затем развернулся и выбежал за дверь, будто опасаясь, что может передумать.

В общем-то я боялась того же. А потому, как только его быстрые шаги стихли, поспешила закрыться на все замки. И только успела повернуть ключ в последнем, как мой телефон звякнул, приглашая почитать свеженькое сообщение.

Вообще, оказавшись в любой непростой ситуации, я сразу начинаю недолюбливать телефон. Всегда подсознательно ждешь, что вот-вот придет что-то типа «Я знаю, что ты сделала с красавцем, который явился к тебе снимать проклятье…» Но в этот день мне явно везло. Общения со мной требовала тетя Вольдемара, и опасным оно могло стать только в том случае, если какие-то силы уже наябедничали ей о том, что я здесь вытворяю.

Я прочитала несколько строчек и улыбнулась. Если на службе у моей тетушки и состоит пара-тройка духов, то во время отпуска они позволили себе расслабиться.

«Я в восторге! – писала Вольдемара. – Круиз – это лучшее что со мной случалось. А ты как? Не скучаешь?»

Я на секундочку задумалась. Ну разве хорошая племянница будет портить тетушке отдых? Вот я – хорошая. Поэтому признаваться в том, что натворила, не стану. Лучше попробую выяснить, чем же я опоила бедолагу.

«Разболелась, – быстро набрала я ответ. – Чихаю, кашляю, страдаю. Думаю, чай с твоими травками заварить. Сбор № 16 очень уж ароматный. От простуды поможет?»

«Нет! – ответ от Вольдемары пришел молниеносно. – Аптека за углом, купи там все, что нужно. А травки не трогай. Особенно № 16. Я новый урожай до весны не соберу, а тебе он все равно не нужен. Его при половом бессилии пьют».

При половом… что?! Я прыснула со смеха. Так вот почему мой гость так на меня набросился! Даже про проклятье свое напрочь забыл. А сбегал-то как быстро, словно на пожар торопился! Хотя, вероятно, кое-где кое-что как раз-таки и горело…

Я так хохотала, что коты испуганно забились под диван и настороженно оттуда сверкали глазищами. Конечно, веселиться было нехорошо. Все-таки красавчик тот, наверное, страдает, причем по моей вине. И следовало хотя бы мысленно ему посочувствовать. Пришел, называется, проклятие снять, а ему тут… Я снова залилась смехом.

Но что поделать? Настроиться на грустный лад никак не получалось. Эх, и угораздило же меня чаек заварить!

Интересно, а есть ли какая-нибудь статистика, сколько недовольных клиентов требуют у ведьм вернуть обратно деньги? Наверное, не очень много, да? Ну и уж, конечно, совсем неэтично настаивать на возврате после того как набросился на колдунью, да так, что едва до греха не дошло. А потом сбежал сломя голову и даже не попрощался.

Эти мысли, стройные и логичные, крутились в моей голове, когда на следующий день я бродила по отделам торгового центра с честно заработанными купюрами в кошельке. Ну ладно, пусть будет не совсем честно.

Вообще-то я хотела только посмотреть новые коллекции. Ну и, может быть, примерить пару платьиц. Просто то, оранжевое, оказалось каким-то уж слишком очаровательным. И не купить его было бы преступлением. А если бы я начала копить на него со своей стипендии, то точно могла бы смело считать себя рецидивистом, потому что когда-то уже совершала подобную ошибку.

В конце концов, вчерашний мужчина совершенно не выглядел так, будто отдает последнее. Наверняка он даже и не заметил появившейся трещинки в своем бюджете. Кстати, можно смело считать, что деньги он потратил не зря. Эффект-то ого-го какой был!

В общем, возвращаясь домой с тяжеленными пакетами в руках, я была уверена, что вчерашняя ситуация разрешилась наилучшим образом. Да, не буду спорить, проклятье я, скорее всего, не сняла. Но зато помогла мужчине от него отвлечься.

Дурные мысли ведь от чего в голову лезут? От безделья! А ему сейчас лениться и скучать точно некогда. Организм-то требует нагрузки! Опять же, роман – это лучший способ переключиться с негатива на позитив. Эндорфины там и все такое. А потом, глядишь, и пойдет все как по маслу. Да он мне еще благодарен должен быть!

Пройдя от автобусной остановки коротким путем, я прошагала по узкому переулку между соседскими домами и, вывернув из-за забора, тут же застыла, будто налетела на невидимую стену. Картина, представшая перед моими глазами, была столь устрашающа, что я мгновенно вспотела от ужаса. На дороге, у калитки тетушкиного дома, всего шагах в пятидесяти от меня, стояла огромная черная машина. Такие у меня почему-то всегда ассоциировались с неприятностями.

Но еще больше бед сулили люди у автомобиля, время от времени бросавшие хмурые взгляды на окна моего временного пристанища. Всего их было трое. Вчерашнего своего посетителя я узнала сразу. Сейчас он был чуть бледнее, чем накануне. Видимо, спалось ему все-таки плохо. Эх, неправильно я дозу рассчитала. Нужно было делать чаек покрепче. Чтобы не отпускало до тех пор, пока он адрес Вольдемариной избушки не забудет.

Но не он показался мне самым опасным. Те типы, что стояли рядом по обе стороны от моего знакомого, мне совершенно не понравились. Вот, знаете ли, не мой типаж. Всегда недолюбливала мужчин, похожих на смесь гориллы и стенного шкафа. Как-то не внушали доверия мордовороты, объем бицепса которых больше, чем моя талия. Возможно, неспроста.

Не исключено, что таким образом давал о себе знать дар, о котором любила говорить Вольдемара. А что, держаться подальше от подобных особей мне вполне могла подсказывать интуиция. Жаль, что вчера она смолчала и так подло меня подвела.

Зато сейчас она подсказывала развернуться и припустить обратно. И отсидеться где-нибудь, пусть даже в кустах, пока эта троица не уберется вместе со своим жутким автомобилем. Я бы так и сделала, но увы. Во-первых, судя по выражению физиономий моих незваных гостей, окопались они здесь надолго. И будут стоять, пока их снегом не занесет. А во-вторых, меня уже заметили.

Я решительно выдохнула и зашагала по дороге, размахивая пакетами. Интересно, а у Вальдемары есть какая-нибудь очень успокоительная травка? Или снотворная? Или… Нет, это было бы слишком жестоко. К тому же после вчерашнего вряд ли эта троица будет что-то пить из моих рук. Хорошо еще если не запихнут в машину и не увезут куда-нибудь, как в любимых Вольдемариных боевиках. Ох, зря я это подумала.

Благополучно миновав на подгибающихся ногах страшный автомобиль, я приветливо кивнула вчерашнему посетителю и распахнула калитку:

– Прошу вас.

К огромному облегчению, оба мордоворота приглашением не воспользовались. Они обменялись с моим вчерашним гостем коротенькими кивками и демонстративно отвернулись, как будто договорились о чем-то. Наверное, у них был свой язык, что-то типа азбуки Морзе, но только при участии головы. Надеюсь, они не сказали друг другу: «Если не получится завалить ее самому, мы рядом, быстренько разберемся с мошенницей». Очень надеюсь…

То, что разборок не будет, стало понятно, как только мы оказались в кабинете Вольдемары. Пока гость аккуратно поднимался по скрипучим ступенькам и перешагивал метнувшихся ему под ноги котов, я ловко избавилась от пакетов с покупками, незаметно забросив их на сундук в нише за занавеской у самой двери в избу. И теперь была готова максимально вежливо донести до клиента, что возврат денег в нашем бизнесе не предусмотрен. Так что пусть притащит сюда хоть целый взвод вооруженных до ушей спецназовцев, ничего я ему не отдам. Буду сражаться до последнего. Отдавать-то все равно уже нечего. Разве что платье. Но вряд ли он станет его носить.