— Подожди, Рон Уизли! Ты смеешь обвинять меня в сложившейся ситуации?
Гермиона была откровенно оскорблена. Она и так часто задумывалась, к чему приведут её отношения с Роном. Их противостояние началось еще на первом курсе и продолжалось и до сей поры, и, несмотря на то, что дружбу вроде бы сменило более сильное чувство, Рон постоянно её всем попрекал. А теперь после его слов Гермионе казалось, что как только они столкнутся с трудностями, Рон снова спасует. Опять сдаст назад, предоставив ей самой решать проблемы.
Не с таким человеком она бы хотела провести свою жизнь.
— Я не то имел в виду. Просто… — лицо Рона было уже красным, и голос звучал виновато.
— Рон, какой же ты… лучше пропусти меня и скажи, где…
— Гермиона, это ты? Почему вы ещё на пороге? Успеете ещё поругаться. Как же я рада тебя видеть.
На Гермиону налетел ярко-рыжий ураган, в миру именуемый Джинни Уизли. Именно встречи с ней Гермиона боялась больше всего. Одним только обвиняющим взглядом светло-карих глаз, так похожих на материнские, Джинни могла заставить Гермиону захлебываться чувством собственной вины. Хотя с другой стороны, в чем именно Гермиона вообще была виновата?
Однако Джинни не стала предъявлять с порога никаких обвинений, вместо этого крепко обняла Гермиону. Они не виделась два месяца.
— Привет, Джинни, — Гермионе определённо было приятно обнять свою худенькую, но мускулистую подругу. Но все-таки этот жест Джинни… казался слегка лицемерным, учитывая причину появления здесь Гермионы.
— Рада слышать, что ты на меня не злишься, — осторожно произнесла Гермиона, — я думала, что сейчас тебе хочется видеть меня меньше всего, учитывая все обстоятельства.
На секунду, только на одну секунду в выражении лица Джинни промелькнула некая злоба — а может, Гермионе это только показалось, потому что Джинни сразу же широко улыбнулась.
— Ну, это же глупости, — Джинни за руку втянула Гермиону в темную прихожую. — Вы с Гарри не любите друг друга, и замуж ты за него не собираешься, верно?
Неожиданно это предложение оказалось вопросом, повисшим в воздухе. На Гермиону уставились две пары глаз в ожидании ответа. И если Джинни широко улыбалась, хотя и слегка искусственно, то выражение лица Рона было довольно угрюмым.
Только спустя долгих десять секунд, за которые Гермиона несколько раз успела обдумать правдоподобный ответ, она выдала:
— Замужество — это определённо не то, чего мне хочется на данном этапе жизни.
Где-то в уголке её подсознания мелькнула мысль, что на первую часть вопроса она так и не ответила.
— И, конечно, Гарри мне просто друг, — поспешила она уверить обоих.
Пока она объяснялась с семьей Уизли, Гарри вышел из кухни и с легкой тревогой наблюдал за разворачивающейся сценой. Гермиона выглядела сегодня очень по-домашнему в джинсах и клетчатой рубашке, волосы все так же были забраны в хвост. Он же сразу задвинул подальше пробежавшую мысль о том, что сегодня она выглядит ничуть не хуже, чем вчера, особенно обращая внимание на обтянутые джинсами стройные бедра. Гарри незаметно сглотнул, прогоняя неожиданную сухость с языка, и улыбнулся.
— Гермиона, привет.
Наверное, это неловкое приветствие и спасло Гермиону от очередной порции некорректных вопросов.
— Гарри, привет, вот рассказываю, что нянчиться с тобой и дальше у меня нет желания, — напряженно рассмеялась Гермиона и тут же об этом пожалела.
Гарри ошеломлённо замер. Напряжение, возникшее между лучшими друзьями, можно было буквально ощутить на кончиках пальцев, и слова, так опрометчиво брошенные Гермионой, глубоко задели его за живое. Он ненавидел быть кому-то обязанным.
Взрыв не заставил себя долго ждать — Гарри, сжимая руки в кулаки, начал медленно и тихо говорить:
— Я никогда не просил тебя нянчиться со мной, — руки начали подрагивать. — Если тебе было неприятно, могла бы и не помогать мне на протяжении этих лет, — Гарри внезапно вспомнил, какую роль сам играл в магической войне, это заставило его вспылить. — Я был как долбаная марионетка, которую дергали за ниточки. У тебя всегда был выбор, я же был его лишён!
— Гарри! Не злись… — Гермиона в несколько шагов преодолела расстояние, их разделявшее, и обняла его, даря приятное дружеское тепло. Дружеское ли? — Прости, я не имела в виду… ну… это… просто…
Гарри улыбнулся и прошептал ей на ухо, обдав теплым дыханием:
— Что, всезнающей Гермионе Грейнджер нечего сказать?
Объятия Гермионы всегда действовали на него словно зелье Сна-без-сновидений — отключали подсознание, и он ощущал себя просто плывущим по течению. И вот уже Гарри чувствовал вину за слишком резкую вспышку гнева. Он не мог похвастаться отменным чувством юмора, но попытался разрядить обстановку. Он разомкнул объятия и взглянул в карие глаза.
— Кажется, сейчас воскреснет Дамблдор и поставит тебе «тролль».
— Не шути так, Гарри, — улыбнулась она, — а то у меня поменяется боггарт.
Все засмеялись, и Гермиона взяла руку Гарри в свою.
— Прости, ты же знаешь, ты всегда можешь на меня рассчитывать, — они привычно держались за руки, как и сотни раз до этого, совершенно игнорируя легкое покалывания в пальцах, не замечая напряженных лиц Рона и Джинни.
— Это ты прости, я был несдержан.
— Так, ребята, давайте поедим, что ли? — внезапно пробурчал Рон, чем заслужил благодарный взгляд сестры.
Это всех рассмешило, вспомнились беззаботные будни в школе Хогвартс, где для Рона порой наиболее важно было не пропустить очередной приём пищи.
Гермиона отпустила руку Гарри, и к нему поспешила прижаться Джинни. Рон же сжал ладонь Гермионы, демонстрируя свое право на неё, но та ненавязчиво высвободила пальцы и начала оглядываться, знакомясь с переменами в интерьере.
Обстановка в доме значительно изменилась. Не было больше пыльных обоев. Все двери и рамы окон были покрыты прозрачным лаком, а все стекла тщательно вымыты. Вместо тёмных тяжелых портьер висели бежевые шторы из вельвета с ярким золотистым рисунком, напоминающие ветви деревьев. Сквозь легкую органзу в прихожую проникал яркий солнечный свет, который так полюбился Гермионе в Сиднее.
— А я смотрю, здесь стало значительно светлее и уютнее. Джинни, уже вьёшь гнездышко?
— Это Кричер, — поправил Гермиону Гарри, снова привлекая её к себе внимание. — Он теперь поклоняется героям войны и раболепствует перед друзьями героя, сейчас сама увидишь.
Упомянутый Кричер, по-прежнему босой и ссутулившийся, но теперь не в грязном полотенце, а в футболке с броской надписью, вышел из кухни и с низким поклоном прохрипел:
— Величайший хозяин Гарри Поттер и его благороднейшие друзья могут пройти на кухню отобедать, — Кричер очень старался угодить самым героическим людям из тех, что посещали этот дом.
Гермиона фыркнула в кулак и посмотрела на Гарри, вспоминая, как совсем недавно этот самый эльф не скупился на оскорбления и проклятия, причем в адрес тех же самых людей. Гарри вернул Гермионе улыбку и сделал приглашающий жест в сторону кухни, в которую уже, что-то бурча себе под нос, прошаркал Кричер.
Все сели за стол, за которым прошло не одно собрание всем известного Ордена Феникса, члены которого оказались в эпицентре борьбы с одним из самых сумасшедших и тёмных волшебников последнего столетия — Томом Риддлом, именовавшим себя Волдемортом.
Гермиона оценила сервировку стола и поблагодарила Кричера, который сначала пододвинул ей стул, а потом по щелчку пальцев наполнил все четыре тарелки луковым супом. На столе также стояла тарелка со свежеиспеченными булочками и несколько тарелок с пирогами. Запотевший от холода кувшин с тыквенным соком. Вот только при взгляде на еду Гермиону замутило — она вдруг представила разговор, который состоится по окончании ужина. Вся ситуация вдруг оказалась похожей на сценарий какого-то дешевого фильма. Гермионе очень хотелось крикнуть режиссеру: «Что за чушь?» Почему все ведут себя так, как будто ничего не случилось? Джинни должна рвать и метать, Рон… Рон, по-хорошему, должен набить Гарри его героическую морду, но теперь он держится с ним подчеркнуто вежливо, боясь совершить очередной промах.
