Казалось бы, ребята должны быть благодарными за то, что я решил скрыть их агрессию и подстрекательство, иначе не избежать им наказания. Но все участники вчерашних событий сторонятся меня и делают вид, будто ничего не произошло. Только Карина, моя бывшая подруга, смотрит на меня со странной смесью сочувствия и уважения.

Мне очень повезло. Я прыгал головой вниз, и успел вытянуть перед собой руки. После удара о воду щедро хватанул её ртом, но не запаниковал и не почувствовал дезориентацию. Поверхность воды надо мной высвечивалась серебристо-зелёным, влекущим светом. И я просто принялся грести к ней, отталкиваясь от воды руками, ногами, всем телом. Сам не помню, как именно умудрился выбраться на берег.

И самый странный факт во этой всей истории – мне понравился мой полёт.

Было просто здорово! И я ничуть не сожалею, что решился. Пусть немного безумно, зато храбро и вызывающе: этим поступком я будто бы бросил вызов условностям, здравому смыслу, трусости… и оказался в выигрыше.

Я успел поднадоесть сам себе своей нерешительностью. И сейчас, когда, наконец, сумел что-то с этим сделать, то мириться с собственным существованием становится куда легче.

Да что там мириться. Даже больше. Намного больше.

Я, без преувеличения, горжусь собой. И, если бы мне предложили повторить, то не стал бы долго раздумывать, а просто прыгнул снова.

Впервые за долгое время моё настроение можно охарактеризовать как «приподнятое».

Но уже к вечеру я снова умудряюсь встрять в неприятности.

Всё начинается с того, что у выхода со школьного двора я встречаю компанию ребят, почти в том же составе, как и вчера, лишь с небольшими отличиями. Среди них нет Карины, и нет моего вчерашнего защитника, зато есть новенький парень, появившийся в школе только сегодня. Насколько я знал, он переехал из отдалённого района в связи с тем, что его отца назначили на новую должность здесь, в центре Диска.

– Ну и уродец у вас учится. И как его к людям-то допустили? Такого надо в подполе держать, – с фырканьем говорит этот новенький.

Очевидно, он весь день мониторил положение дел, изучал отношения в классе, и сейчас, сделав выводы, решает повысить своё авторитет, и унизить самого слабого человека, которого окружающие либо игнорируют, либо обсмеивают. Да, этот слабак – я.

Он наблюдательный, этого не отнять. Но, очевидно, с фантазией у него плохо, интересное или смешное оскорбление не выдумывается, поэтому он выдаёт вполне стандартное:

– Страшная морда какая, – высказавшись, он кривится, и разглядывает меня с преувеличенным интересом, словно блоху под микроскопом.

Как назло, в его внешности нет ни одной детали, к которой можно было бы придраться. Он привлекателен до безобразия, до тошноты. Черты такие правильные, такие вызывающе-аристократические, что хочется ударить его по лицу неочищенной селёдкой. И это просто генетика, без участия косметических операций. По правилам Диска, до них можно дорваться только после двадцати пяти лет, при наличии очевидных показаний, да и то, только после проверки на дисморфофобию. Психические отклонения, неврозы, недовольство своей внешностью, депрессия, социопатия и даже шизофрения – всё это присутствует на Диске, правда, в меньших масштабах, чем на Земле, и лучше поддаётся лечению. Но Магистры, как люди мудрые, всегда пытаются предупредить возможные проблемы и обезопасить каждого.

Никто не выбирает, с какой внешностью родиться. Этот факт очевиден каждому. Но всё равно, почему-то все окружающие ведут себя так, будто красота – личная заслуга этого засранца, огромная привилегия, подаренная, как минимум, за великий подвиг.

– Он чёртов псих, поосторожнее с ним, – предупреждает его Исанни, видевший, как я прыгал с магазинчика в озеро.

Да, я псих. Именно этот имидж сейчас подходит мне, и именно это мнение о себе я хочу укреплять и поддерживать.

И я чувствую, как нечто внутри меня расправляется, расширяется во все стороны, я выдыхаю, наслаждаясь этим ощущением. И затем, чеканя шаг, направляюсь прямо к новенькому.

Меня одёргивают, толкают, даже пинают под коленку, но я этого не чувствую. Мне совершенно нечего терять. Максимум, что я получу – это десяток тумаков, но синяки или даже переломы заживут, а вот душа и чувства – нет. И я больше не желаю позволять кому-то задевать моё самоуважение, так эпично и так вовремя ожившее и восставшее из-под земли.

Я намереваюсь просто толкнуть «новенького» в грудь, прошипеть пару оскорблений, но тут он, вдруг всё же поймав вдохновение и разбудив от сна фантазию, добавляет:

– Твоей позорной мамаше стоило бы вставить в задницу десяток дохлых ежей, как затычку, за то, что выдавила такую кучу говна, как ты. Но она вовремя окочурилась и сгнила от стыда.

И тут мои глаза застилает гнев. Слепой, всепоглощающий, беспощадный. Я слышу, как смех этих уродов захлёбывается, когда с силой ударяю новенькому кулаком в челюсть. Его голова откидывается вверх, а я продолжаю сыпать удары, в грудь, в живот, наконец, луплю его скрюченное на земле тело ногами. Остальные, придя в себя, начинают орать что-то невразумительное, тащить меня в сторону, осыпать ударами. Далее я совершенно теряю контроль. Бросившись в бой, я, словно помешанный, бессистемно размахиваю руками и ногами, царапаюсь, даже кусаюсь. И, кажется, умудряюсь сломать нос одному из присутствующих, вырвать клок волос у второго, и воткнуть стилус в ногу третьему, прежде чем меня валят и пинают по почкам.

Я сплёвываю кровь с разбитых губ и совершенно не чувствую боли.

Всё-таки очень хорошо, что подросткам нельзя пользоваться магией, иначе дело точно дошло если не до убийства, то до серьёзных травм – точно. Но, к счастью, серьёзной и масштабной магией владеют только Магистры, и именно они имеют для этого специальный преобразующий браслет. А обычный гражданин Диска может пользоваться только мелким бытовым волшебством, к примеру, чистить от грязи одежду, заправлять кровать, быстро резать морковку. Считается, что в двадцать пять лет наступает «возраст сознательности», и именно тогда и выдаётся маленький преобразующий браслет, способный на такое вот мелкое колдовство. А подростки не способны осознать последствия поступков в полной мере, склонны к экспериментам, шалостям, куда им эти браслеты? Даже с мелкой бытовой магией они способны натворить целую кучу неприятностей.

Ну, по правде сказать, мы и без магии достаточно неприятностей натворили.

Всю компанию доставляют в медблок, и каждому приходится просидеть под регенерирующим аппаратом не менее получаса.

И отец, и руководство школы ужасно мною недовольны. Именно мной, ведь я никогда раньше не выказывал агрессии, не ввязывался в драки, не устраивал выяснения отношений. А если человек всё время сидел тихо, а потом вдруг решился высказаться или произвести какое-либо действие, то окружающих это вводит в ступор, непонимание и возмущение. Именно поэтому всем остальным участникам драки лишь объявляют выговор, а мне, как зачинщику, обещают хитрое и длительное наказание.

Проректор самолично придумывает план, чтобы проучить меня и заодно вынудить послужить на благо ненаглядной школы. Коротко говоря, он вменяет мне в обязанность посетить параллельный мир, чтобы достать там необходимую ему редкость. Более того, это нужно будет сделать во время каникул, и великого праздника урожая.

Он, должно быть, плохо меня знает. Я совсем не опечален тем, что пропущу какую-то там вечеринку. В любом случае, я бы на неё не пошёл. Да и каникул мне не жаль. Я собирался провести их, валяясь дома с Ирмой и планшеткой… А подобное времяпровождение не отличается ни интересом, ни разнообразием.

Но вот путешествие в другой мир… Это уже серьёзно.

Я знаю из рассказов отца, что Земля – мир неприветливый и суровый. В нём нет магии. Вообще нет. Ни единой капли. Зато в нём есть несколько миллиардов людей, которые отстроили вокруг себя огромную технократическую инфраструктуру, развели огромное множество рогатого скота, которое сами же и употребляют в пищу.