Он видел обреченность и ужас в глазах Мэллори и это разъедало его обжигающим ядом изнутри. Но что он сейчас еще мог сделать?

В комнату вошли гвардейцы и заключенные медленно поднялись на ноги под громкий звон цепей.

Майкл смотрел, как Мэллори удаляется по коридору, с трудом утаскивая на своих хрупких руках кандалы. Это зрелище разрывало его на части. Если бы он мог, то взорвал бы эту проклятую крепость вместе со всеми узниками и охраной, но утащил бы отсюда девушку.

Еще никогда Лэнгдон не чувствовал себя в такой ловушке, как сейчас. Хоть на нем и не было видно цепей, мужчина чувствовал, насколько крепко был ими связан. Беспомощный антихрист — разве могло быть что-то более унизительное и жалкое, чем эта картина?

Чувствуя отвращение к самому себе, Майкл шел следом за конвоем. Когда они дошли до поворота, Галланта и Мэллори развели по разным коридорам. Он заметил, как девушка бросила на него испуганный взгляд через плечо, но сейчас он был не в состоянии хотя бы ободряюще ей улыбнуться. Сложно было сказать, кто из них чувствовал себя сейчас в большей безысходности — Мэллори, что неотвратимо приближалась к эшафоту, или Лэнгдон, который, пусть и косвенно, но собственными руками затянет петлю на ее шее?

========== 46 ==========

Когда Лэнгдон появился на пороге камеры, Мэллори тут же кинулась к нему, утыкаясь лицом в грудь и обхватив руками за талию. Сейчас ей было все равно, насколько сильно он на нее злился. Девушке жизненно необходимо было почувствовать его тепло и что Майкл был рядом. В этой кошмарной и абсурдной ситуации он был единственным, что еще придавало ей сил.

Руки Лэнгдона рассеяно коснулись ее спины. Его взгляд медленно проскользил по кандалам, что оставили лежать в камере на полу.

— Прости, — тихо всхлипнула Мэллори, вжимаясь в его тело, — я не хотела, чтобы так получилось…

— Ты не виновата, — ответил он глухим безжизненным голосом, — и никогда не была.

Что-то в его словах заставило девушку похолодеть от страха.

— Майкл? — тихо спросила она, отстраняясь и поднимая взгляд к его лицу.

— Сядь, — только и смог выдавить он из себя.

Уже сейчас в душу Мэллори начало заползать пугающее предчувствие, что ничего хорошего она сейчас не услышит. Сделав пару шагов, девушка опустилась на холодную скамью.

Лэнгдон не стал садиться рядом, а отошел к стене, где находилось окно, и прислонился к ней спиной.

— Ты здесь из-за меня, — тихо произнес он, глядя куда-то в пространство перед собой, — впрочем… вся дрянь, что происходила с тобой с того дня, как мы встретились — была из-за меня.

— О чем ты? — слабым голосом спросила девушка.

— Кто я, Мэллори? — еще тише произнес Майкл, — уверен, ты уже много раз задавала себе этот вопрос. Так спроси себя еще раз. Только теперь вспомни все, как следует.

— Вы человек, которого я люблю, а на остальное мне уже плевать, — горько ответила девушка.

Лэнгдон шумно выдохнул и на миг прижал ладони к лицу. Когда он снова взглянул на нее, девушке стало еще страшнее — столько боли отразилось в его глазах.

Оттолкнувшись от стены, он приблизился к Мэллори и вытянул вперед руку, замерев кончиками пальцев у ее лба.

— Прости, — едва слышно сорвалось с его губ.

Девушка не успела ничего ответить, как ладонь мужчины коснулась головы и ее пронзило уже похожее чувство, что было, когда до нее однажды дотронулась Венейбел. Чужие образы и воспоминания хлынули в ее сознание мощным, обжигающим потоком.

…

— Ты особенный мальчик, Майкл, — послышался из темноты голос Джона Генри, — в глубине души ты и сам это знаешь. Всю жизнь тебя пытались убедить в том, что ты ничтожество, но загляни внутрь себя и скажи, что ты видишь на самом деле?

Тут перед глазами резко вспыхнул яркий образ. В высоком зеркале отразился испуганный, тощий подросток с растрепанными кудрявыми волосами, а за его спиной огромной черной тенью возвышалось существо с мощным человеческим телом и звериной головой, увенчанной массивными рогами. За спиной простерлись темные крылья, что раскрывались все сильнее, заслоняя собой весь солнечный свет.

Видение резко сменилось, и вот перед глазами появилась обнаженная молодая женщина, что лежала на каменном алтаре в окружении свечей и с ужасом смотрела на человека, что стоял перед ней с ритуальным кинжалом.

— Они ждут этого от тебя, Майкл, — прошептал на ухо господин Мур, — ты ведь не хочешь их разочаровать?

Парень нервно сглотнул и чуть крепче сжал рукоять ножа в руке.

Лезвие резко опустилось, вонзаясь в плоть между ребер.

Оглушительный крик жертвы разрывал слух, и Майкл молча продолжал умолять о том, чтобы девушка уже поскорее умерла или хотя бы потеряла сознание. Однако ее тело продолжало дергаться в предсмертной судороге, когда он погрузил свою ладонь между ребрами и сжал еще живое бьющееся сердце.

Вытащив его из груди, разрывая артерии, Майкл поднял взгляд на окружавшую его толпу людей в черных мантиях. За капюшонами нельзя было разглядеть лиц, но он чувствовал, что каждый из них сейчас в трепетном ожидании смотрит на него. Это была его первая черная месса, и Майкл не имел права показать слабину или нерешительность.

Когда он поднес окровавленное сердце к лицу, в нос сразу ударил металлический запах, от которого к горлу подобралась тошнота. С трудом подавив ее, парень стиснул горячую плоть пальцами и вцепился в нее своими зубами. После каждого нового укуса, Майкл ощущал, как что-то мощное и темное начинает растекаться по его венам, заполняя каждую клетку его тела чем-то новым, чего он не чувствовал раньше и это ощущение опьяняло посильнее любого вина.

И снова очередной труп, и снова и снова и снова… Их череда не заканчивалась. Кровь лилась по рукам до самых локтей, одно вырванное сердце сменялось другим, и страха оставалось все меньше. Майкл уже не различал их лиц, и видел перед собой лишь бездушный кусок мяса и костей, который не заслуживал его волнений или жалости.

Образы снова сменились, переносясь в знакомую обстановку поместья Лэнгдонов.

— Рано или поздно, все и так поймут, что происходит, — пожал плечами Майкл.

— Не то чтобы я был против безысходности и ужаса, но ради собственного блага, хотелось бы избежать излишней паники, — ответил Джон Генри.

— За окном нынче не четырнадцатый век, — хмыкнул мужчина, — по улицам уже не разгуливает инквизиция.

— О, не будь так наивен, мой мальчик, — вздохнул господин Мур, — у людей всегда найдется повод устроить очередную охоту на ведьм. Как только они поймут, что происходит, то начнут метаться как бешеные крысы в клетке…

И снова резкий водоворот красок

— Ты не можешь так безрассудно относиться к тому, что делаешь! — жестко сказал господин Мур, хватая Лэнгдона за предплечье, — не забывай о том, кто ты, Майкл! И благодаря кому ты сейчас здесь стоишь!

Лицо мужчины растворилось в темноте и из него показалась Мэдисон Монтгомери.

— Изящный ход… а как же та служанка, что померла от чумы с месяц назад?

— Малум был еще слишком сырым на тот момент, — вздохнул Лэнгдон, — просто случайная жертва, не более того. Однако, подобная участь, рано или поздно, постигнет всех остальных.

— Фу… — поморщилась девушка, — так Лондон скоро снова завалит гниющими трупами на каждом углу?

— Симптоматика будет развиваться не так быстро, как это случилось со служанкой Эверека, но в конечном счете — да. Вскоре зараза распространится, и пока все будут бегать в поиске лекарства, мы будем наблюдать, как они медленно и мучительно подыхают…

Опять провал в черноту и следом показался кричащий мужчина, что корчился у стола, с проткнутой насквозь ножом рукой.

Напротив же него стояло существо, которое мало имело общего с чем-то человеческим, за исключением, разве что, очертаний тела. Мертвенно-белое лицо, через кожу которого просвечивались темные вены, а на месте глаз зияла кромешная, равнодушная чернота.

Видения резко оборвались и Мэллори сама не успела заметить, как рухнула на холодный пол, судорожно хватая ртом воздух.