Лэнгдон негромко хмыкнул, когда из-под юбки показались ее хлопковые трусики в бело-голубую полоску. Сара постоянно ржала над ней, что она покупает себе такое белье, будто ей до сих пор 13 лет, но Мэллори было плевать. А сейчас, когда ее зад был в свободном обозрении зрелого мужчины, которого она и не знала толком, ей стало стыдно. Это еще хорошо, что сегодня она не надела свои любимые трусы с розовыми вишенками, вот уж совсем было бы позорище.
— Ты ведь не девственница, я надеюсь? — с усмешкой спросил Лэнгдон, касаясь рукой ягодицы, и чуть сжимая ее пальцами.
— Нет, — тихо пискнула Мэллори, чувствуя, как ее трусики начали медленно спускаться вниз.
От этой участи ее уже успел избавить ее бывший парень Чарли Хайд пару лет назад. И в качестве первого партнера, откровенно говоря, он был так себе. Про таких, как он, обычно говорят: «кончил, закурил, ушел».
— А я все думал, когда же ты, наконец, этого попросишь, — тихо добавил мужчина, поглаживая рукой заднюю часть бедра.
Мэллори напряглась. С какой стати ей вообще просить о таком? Он что, думает, она одна из того легиона студенток, что вздыхает о нем по ночам? До сегодняшнего дня ей это и в голову не приходило. Ну, разве что, совсем изредка…
— Вообще-то, я… — попыталась зачем-то оправдаться Мэллори, но ее слова резко оборвались, когда ягодицы обожгла резкая боль.
А вот это на заигрывание уже никак не походило. Похоже, Лэнгдон и правда решил ее отлупить по полной.
— А вы так со всеми поступаете, кто ваши лекции пропускает? — сдавленно спросила Мэллори, слыша очередной громкий шлепок, от которого по всему телу пробежали мурашки.
— Только с теми, кто сам напрашивается, — хитро ответил он с улыбкой, — пока что так допроситься получилось только у тебя.
Девушка прикусила палец, чтобы не закричать, когда шлепок его руки оказался особенно сильным.
Тяжело дыша, Мэллори ждала нового удара, но его не последовало. Его ладонь мягко коснулась покрасневшей кожи и вдруг опустилась вниз, проникая девушке между ног.
Мэллори тут же испуганно дернулась. На такое они не договаривались.
— Тише, — почти прошептал Лэнгдон, медленно скользя пальцами по мокрой промежности, а второй рукой придерживая ее за поясницу, — я не сделаю ничего такого, чего бы ты ни захотела сама.
И снова это проклятое дежавю.
Мэллори сдавленно застонала, когда мужчина настойчиво вошел в нее двумя пальцами. Ну почему она даже не пыталась вырваться из его рук? Конечно, она не была монашкой, но и давать малознакомому мужику трахать себя пальцами у нее не было привычки.
Лэнгдон вбивался в нее рукой все чаще с такими пошлыми и влажными звуками, что девушке казалось, она так долго не протянет. Судя по хриплому дыханию мужчины, ему явно нравилось, как она изгибалась навстречу его пальцам и жалобно скулила, впиваясь ногтями и зубами в обивку дивана.
Когда она, наконец, закричала, вздрогнув в судороге, что пробежала по ее телу, Лэнгдон опустил юбку, закрывая округлые ягодицы, на которых до сих пор виднелись отпечатки его руки.
Мэллори едва соображала, когда мужчина перевернул ее лицом наверх и прижался к приоткрытым губам, с которых еще срывалось тяжелое дыхание.
— Не забудь, что обещала завтра проснуться, — тихо сказал он, — еще одного прогула я терпеть не стану.
========== 22 ==========
Для атмосферности - Max Richter Orchestra, Lorenz Dangel - On The Nature Of Daylight
— Мэллори, вы вообще меня слушаете? — спросил мужской голос, заставляя девушку вздрогнуть.
Мэллори подняла взгляд и увидела перед собой знакомое лицо Джона Генри, что сидел перед ней за столом.
Мысли и образы хлынули в ее голову так стремительно и резко, что она едва не упала со стула. Девушка инстинктивно дернула руками, но почувствовала, что они оказались крепко прижаты и зафиксированы вокруг ее тела с помощью смирительной рубашки.
Мэллори испуганно оглянулась вокруг. Она не понимала, где находится и как могла сюда попасть. Лэнгдон ведь сказал ей не покидать дом… это одна из последних вещей, что она помнила.
Прямо напротив нее, деловито сложив руки на стол, сидел Джон Генри Мур в белом халате, небрежно накинутом на черный костюм. За спиной девушки как сторожевые церберы стояли два крепких санитара в форменной больничной одежде.
— Что ж, пожалуй, начну заново, — устало сказал мужчина, откидываясь на спинку кресла, — меня зовут доктор Мур, и с этого дня я курирую всех больных, что находятся в данном учреждении. Знаю, что ранее вашим лечением занимался доктор Лэнгдон, но, боюсь, нам пришлось отстранить его от дела.
Мэллори ошарашенно смотрела на Джона Генри. Какие больные, какое учреждение? Что за бред вокруг происходит?
— Похоже, у вас очередной приступ, дорогая? — с сочувствием спросил доктор Мур, — ну и кто вы на этот раз? Несчастная служанка из Англии девятнадцатого века или официантка в подпольном баре 30-х годов? Что там еще у вас было в запасе?
— Я не понимаю, — дрожащим голосом спросила Мэллори.
— Вот ваше дело, радость моя, — вздохнул Джон Генри, беря в руки увесистую папку и раскрывая ее перед девушкой на столе.
Перед глазами Мэллори тут же мелькнула ее фотография, прикрепленная скрепкой к кипе бумаг.
— Мэллори Уотсон, 1947 года рождения. На данный момент сирота. Поступила в лечебницу в 1963 году по согласию ее бабушки мисс Элизабет Уотсон. Диагностирована параноидальная шизофрения высокой степени тяжести… Мне продолжать?
Доктор Мур поднял на онемевшую девушку проницательный взгляд.
— За пять лет пребывания в лечебнице, было зафиксировано несколько вспышек, что едва не привели к летальному исходу. Также, было выявлено диссоциативное расстройство личности…
Продолжал читать мужчина, небрежно листая бумаги.
— В отчете указаны и описаны все ваши фантазии, что доктор Лэнгдон успел зафиксировать за время вашего лечения, — с ухмылкой добавил доктор Мур, — однако, его терапия, как я вижу, лишь ухудшила ваше состояние. И я намерен это исправить.
Мэллори казалось, что мир вокруг нее начал раскалываться, как стекло. Уже ничего не казалось реальным. Осталась только звенящая боль в душе, что отчаянно вопила от ужаса.
— Доктор Лэнгдон поощрял ваши бредни, считая, что рано или поздно вы сами поймете, что заблуждались, — с улыбкой продолжал доктор Мур, — мои же методы будут куда более радикальней.
За спиной скрипнула дверь и послышались чьи-то шаги.
— А, вот и вы, — хмыкнул Джон Генри, глядя куда-то поверх головы девушки, — надеюсь, вы не остались на меня в обиде, что я занял ваш кабинет?
— Разумеется, — сухо ответил мужчина, подходя к столу.
Мэллори содрогнулась, когда услышала этот голос. Оглянувшись вправо, она увидела рядом с собой Майкла Лэнгдона в белом больничном халате, с короткими вьющимися волосами и густой щетиной на лице. В таком виде она едва узнала его.
— Господин Лэнгдон, — еле слышно сказала она, чувствуя, как подкатывает комок к горлу, — что происходит?
— Видите, до чего довело ваше лечение, господин Лэнгдон? — съязвил доктор Мур, — и по-вашему, это нормально?
— Что точно ненормально — это совать ей спицу в мозги, в надежде, что от этого она выздоровеет, — мрачно ответил Лэнгдон, — но у вас на это свое мнение.
С этими словами, мужчина бросил на стол тяжелую стопку папок.
— Здесь все? — спокойно переспросил доктор Мур, глядя на гору бумаг.
— Как просили, — прошипел Лэнгдон с кривой улыбкой.
— Хорошо, — кивнул Джон Генри, — можете идти, доктор Лэнгдон.
Когда мужчина развернулся, его взгляд на секунду встретился с глазами Мэллори. Девушка надеялась увидеть в нем хоть что-то, что дало бы ей надежду. Развеяло страхи, что все вокруг просто глупый фарс. Но когда Лэнгдон посмотрел на нее, в его голубых глазах была только печаль и сожаление.
— И кстати, Майкл, — негромко сказал доктор Мур, внимательно глядя на Лэнгдона, — вы же не бросите свою пациентку во время операции?
